Театро Ди Капуа / Teatro di Capua основан в 2008 году режиссером Джулиано ди Капуа и актрисой Илоной Маркаровой. Премьерный спектакль — первая постановка в России пьесы американского драматурга Ив Энслер «Монологи Вагины». Название и содержание спектакля «возбудили» российскую общественность, и это принесло театру скандальную известность. А дальше были «Медея» и спектакли по историческим документам. «Жизнь за царя» в 2015 году получила «Золотую маску» как лучший спектакль малой формы.

Социум, политика и история раскрываются в стилистике панка, театральные решения порой доведены до гротеска, документальный и исторический материал обалаганивается и лишается романтического пафоса. Их работы — это всегда аттракцион. Смех, дающий жизненную энергию, — нерушимое кредо театра.

Эпатаж и бунт стали особенностью команды. Сегодня, в связи с еще более сложной и напряженной атмосферой в стране, спектакли по документам эпохи, изображающие былую Россию, находятся в центре пристального общественного внимания. Задача театра Театро Ди Капуа — не навязать субъективную оценку, а, напротив, дать возможность зрителю сделать выводы самостоятельно. Не показать, что террор это хорошо или плохо, а создать психологический портрет «убийц» царя и провести совместный анализ. Его спектакли — высказывание, предполагающее ответ-реакцию публики.

Создательница и муза театра Илона Маркарова, в силу стойких принципов, никогда не играет то, что ей неблизко, пытается размышлять на такие темы, как «человек и национальность», «человек и общество», «человек и государство». Именно поэтому подбором драматургического материала в театре занимается она.

Маркарова — актриса большой внутренней энергии: плотной, стойкой, гипнотизирующей. Копна темных волос, рельефный профиль, точеная фигура и пронизывающий взгляд. Грациозная пластика, уверенный шаг и отработанный четкий темпоритм.

Илона — человек интеллектуальный и увлекающийся. Театр для нее не только возможность понять себя и окружающих, но и попытка проанализировать ход истории. В процессе создания документальных спектаклей («Жизнь за царя» и «Слово и дело») Маркарова сотрудничала с петербургскими историками, тщательно отбирала материал в библиотеках. Подобная инициатива в современных реалиях оказывается крайне актуальной и необходимой…

Евгения Чигина Илона, кого считаете своими учителями, откуда «профессиональные корни»?

Илона Маркарова Я выросла в Тбилиси. Моя мама — учительница русского языка и литературы. Папа — полковник советской армии и мастер спорта. Актеров в семье нет. Училась в обычной средней школе, с детства знала, что буду певицей или актрисой. Занималась вокалом в экспериментальной школе при Тбилисской консерватории. У меня были замечательные педагоги, очень интересные люди, безумцы, преданные своему делу. Особенно благодарна преподавательнице по вокалу Ольге Андреевне Сараджишвили. Она племянница великого грузинского певца Вано Сараджишвили, который пел в Мариинском театре. Все детство я увлекалась классической музыкой. Сначала собиралась поступать в Консерваторию. Но потом передумала. Затем моя семья переехала в Санкт-Петербург. Переезд оказался непростым, и в Петербурге мы были только в конце лета. Поэтому я лишь через год поступила в театральный институт. Про своих педагогов говорить не хочу. У меня были сложные отношения с ними: пять лет меня выгоняли, считали, что я бездарность, ну и бог с ними. Единственный человек в Театральной академии, которому я могу сказать спасибо, — это Елена Игоревна Черная, педагог по сценической речи. Те правила, тот тренинг, которые она заложила в нас, действительно работают. И сейчас я передаю эти знания другим людям, которые спрашивают у меня совета. Отдельные слова благодарности моим однокурсникам. Во многом мы учились друг у друга.

Вообще, если так можно сказать, я ученица ученика Вениамина Михайловича Фильштинского. Джулиано Ди Капуа во многом меня «сделал» как актрису. И сам Вениамин Михайлович следит за творчеством нашего театра, подробно обсуждает с нами работы.

Чигина Когда возникло четкое понимание того, в каком театре вы хотите работать?

Маркарова Понимание пришло с момента премьеры спектакля «Монологи Вагины». Я знаю, что критики его не любят, зато обожают зрители. Это великая пьеса. Мы играем ее 11 лет. И надо отметить, что это неисчерпаемая бездна. Каждый спектакль — какое-то невероятное потрясение для всех нас. Начиная с «Монологов…» я поняла, какой театр мне нужен. Мне интересно говорить о том, что происходит в наши дни. Я не стараюсь сделать что-то, чтобы понравиться публике. И вообще занимаюсь исследованием себя, своими проблемами, своими вопросами. Выясняется, что другим это тоже интересно, других людей это тоже волнует.

Чигина Вы и ваши коллеги говорите о том, о чем в нашей стране предпочитают молчать. Шум вокруг спектакля «Монологи Вагины» тому пример: зашифрованное название спектакля на билбордах…

Маркарова Ну, это лишний раз подчеркивает необходимость этого спектакля. Удивительно: текст написан американкой в 1996 году, а проблемы те же.

Это иллюзии — что «там» все свободно, а у нас нет. Я уверена, что женщины и мужчины во всем мире ограничены очень похожими рамками и табу.

Чигина А как вы пришли к такой «бунтарской» эстетике, к панку в спектакле «Медея»?

Маркарова Мы не специально сделали панкоперу. Была мысль, которую мы хотели воплотить в спектакле. Потом появился Леша Никонов, написал свой потрясающий текст, и стало ясно, что это может быть только так. И никак больше. Это не был специально продуманный ход.

Чигина Как сегодня вы понимаете это определение — «панк»? Что оно в себе несет?

Маркарова Гнев. Протест. В «Медее» он потоком смешивается с музыкой. И это ни в коем случае не негатив. Когда делалась «Медея», шла война в Осетии. Меня поразила ложь, которая лилась с экранов. Многие из моих близких людей начали писать в интернете, что грузины сошли с ума и т. д. Они даже не пытались проанализировать происходящее, подумать или хотя бы выключить телевизор. Я не могла не сказать об этом. Вместе с Джулиано мы стали размышлять о том, как это сделать. Колхида — Западная Грузия. И дальше все сложилось, эти слова должна была сказать Медея. Она для греков оказалась самым подходящим персонажем, на которого можно было свалить вину. И во времена Медеи происходило то же, что и в наши дни. Национальная гордость, объединение по национальному признаку — самое пошлое, что может быть. Чем ты гордишься? Какие основания для гордости? Я горжусь своими бабушкой и дедушкой, и мне не важно, кем они были. И зачем унижать людей другой национальности, чтобы почувствовать свое «национальное единение»?

Чигина Театро Ди Капуа социальный, политический, документальный или публицистический?

Маркарова Драматический. Вениамин Михайлович, когда посмотрел «Жизнь за царя», сказал Джулиано: «Как же тебя болтает по жанрам». Мне кажется, это большой комплимент. Но происходит так не потому, что мы думаем: «Вот подобное уже делали, нужно по-другому». Нет. Содержание диктует форму. Мне было очень приятно, что прошлой осенью Елена Гремина пригласила меня сделать мой творческий вечер в московском Театре. doc. Был полный зал тех, кто делает док. Обмен опытом. И мы как раз говорили о том, что документы можно раскрывать и так, как это делает наш театр. Большая часть присутствовавших привыкла к совершенно другому способу. Задавали вопросы: «А вот вы сейчас пели что? Романс какой-то?» А я пела показания Веры Засулич на суде, например.

Чигина И как же вы набрели на народовольцев?

Маркарова Мы сделали «Медею», и Леша Никонов посоветовал мне обратить внимание на «Народную волю». Долго думала, что делать с материалом. Как быть без пьесы? Ходила к драматургам, разговаривала с ними об этом. В общем, ничего не вышло. Но меня осенило: зачем что-то делать, когда уже есть готовый материал, когда можно соединить, казалось бы, несоединимое. Подумала, что так нужно поступить и с материалом по «Народной воле». Получилось.

Чигина В «Жизни за царя» микс из психологической игры, музыкальных номеров, игровых интермедий и пантомимы. В «Слове и деле» есть элементы площадного театра. Почему вы не решаете все в духе классического вербатима?

Маркарова Это уже все вкус и талант Джулиано. Он как режиссер принял такое решение. Ему интересны парадоксальные смешения. Ведь когда нам плохо в жизни, мы далеко не всегда плачем и часто рассказываем о своих бедах смеясь. Если люди убили царя, это не значит, что они были суровые и злые. Страшно осознавать, что светлые и образованные юноши и девушки были доведены до состояния, когда убийство царя стало для них единственным способом защититься от произвола властей. Герои «Жизни за царя» были молодыми ребятами, живыми, с высокими целями. И ничто человеческое им не было чуждо. Когда ты работаешь с документами, то видишь: сначала они думали и говорили одно, потом с течением времени меняли свои взгляды. Это не монстры. Поэтому нельзя играть их мрачными и пафосными. Тогда их письма просто не дойдут до зрителей.

Недавно я была в гостях в другой стране. Посмотрела прогон одного спектакля. Трагедия. Я эту трагедию знаю прекрасно… но это невозможно было смотреть. В черной-черной комнате черные-черные люди ползают, сгорбленные, кричат, надрываются. И с самого начала спектакля понятно, что им плохо и будет еще хуже. Неподготовленный зритель просто не воспримет это. Уснет или вообще уйдет. Или будет мучиться.

Например, «Монологи Вагины» — спектакль, где зрители очень много смеются. И только благодаря этому смеху в финале мы можем сказать о таких серьезных вещах, как массовые изнасилования женщин во время военных действий. Высоким слогом, не боясь пафоса, сказать о том, что женщина прекрасна, что вагина — это место, откуда все мы рождаемся на свет.

Чигина Реакция зрителя все же для вас важна?

Маркарова Да, конечно. Особенно в спектаклях малой формы. Я всегда думаю, какие слова подобрать перед началом, чтобы объяснить людям, что сейчас у нас будет совместная работа.

Чигина Откуда такой интерес к русской истории?

Маркарова Я живу в России. Я люблю эту страну, и мне здесь очень хорошо. Люблю людей, которые меня окружают. Но… но я понимаю, что могу не смотреть телевизор, не слушать радио, однако информация все равно втекает в меня. Те вещи, которые, как болезнь, поражают современного человека, поражают и меня. И просто важно знать историю своей страны и знать, почему мы сегодня такие, какие есть.

Чигина Невольно вспоминается советский театр 1920-х годов. Особенно в связи с «Медеей». Театральный Октябрь, Мейерхольд, Маяковский… Вам симпатичны подобные агитационные идеи?

Маркарова Преклоняюсь. Но агитационный театр мне не близок. Я уважаю всех людей, которые в свое время говорят о том, что их по-настоящему волнует, и тут, мне кажется, не важна форма. Одно знаю точно: театр вне социума и вне политических событий не существовал и существовать не может. Если проанализировать пьесы Чехова, то начинаешь понимать, что его герои на самом деле бывшие народовольцы. «Дядя Ваня», «Три сестры»…

Чигина Ваш театр «говорящий». А сегодня, как известно, на пике популярности театр «физический». Слово утратило былое значение, есть только «нечто» выраженное телесно, материально. Вы и сами сотрудничаете с театром АХЕ. Одна из последних совместных работ — «Мокрая свадьба», где вы сыграли в паре с Максимом Диденко. Как вы считаете, почему сегодня это так востребовано?

Маркарова На пике? Не знала. И в Россию наконец-то пришло. На Западе уже обычное явление. Да, мне очень нравится это направление. АХЕ… может быть, они не согласятся, но я считаю, что они мои учителя. И я до сих пор учусь у них. Было невероятно интересно работать с Максом Исаевым, который стал сценографом в спектакле «Слово и дело». Преклоняюсь перед театром DEREVO. Это совсем не социальный театр, но, когда я смотрю их спектакли, я понимаю, что это про меня. Я ведь живой человек. Как они об этом узнали? Как угадали даже предметы, которые встречаются в моей жизни? Поразительно.

Чигина Как началось ваше сотрудничество с Максимом Исаевым и Павлом Семченко?

Маркарова Мы познакомились во время работы над «Марией де Буэнос Айрес». Затем АХЕ пригласили меня поработать с ними. Это были различные импровизации в «Антресоли», потом «Мокрая свадьба» и т. д. Я очень счастлива, что они опять позвали меня участвовать в их новом проекте «Кабинет редкостей».

Чигина Спектакль «Слово и дело» и премьера прошлого года театра АХЕ «Щедрин» об одном — умом Россию не понять, меняться страна не хочет. Совпадение? Или спектакли готовились параллельно?

Маркарова Не знаю, чем они похожи, но, видимо, пространство как-то выталкивает эту тему на поверхность. Есть связь между спектаклями «Жизнь за царя» и «Слово и дело», это да, первый — продолжение второго. Сначала мы сделали спектакль о народовольцах, а затем о народе, в который они пошли. Хотя действие в «Слове…» происходит в XVII веке, но это те же люди, с которыми народовольцы столкнулись, когда пошли «в народ». Нам было важно это понять.

Чигина Как происходит подбор материала? Чем руководствуетесь в первую очередь? Ведь именно вы выступаете в постановках как автор идеи.

Маркарова Сначала я просто искала, какие известные челобитные были опубликованы. Единого сборника нет, находила их в разных источниках, в основном в Публичной библиотеке. Конечно же, все подверглось сокращению. Например, у нас звучит челобитная Григория Всполохова, которая написана на двадцати семи страницах. Таким же образом мною были найдены челобитные Семена Дежнева, Богдана Хмельницкого, протопопа Аввакума, патриарха Никона и простых крестьян. Изданы они были на древнерусском, так что я их перевела.

Сейчас в наш адрес пошли какие-то обвинения в том, что мы хотим выставить русский народ в нехорошем свете. Мол, Джулиано — иностранец и вот так смотрит на Россию. Напротив, нам хотелось рассказать об этих несгибаемых людях. Герои спектакля «Жизнь за царя» — народовольцы — были уничтожены, и с тех пор такие люди так и не появились в нашей с вами жизни. Герои спектакля «Слово и дело» продолжают умирать и рождаться. Драматургия истории в данном случае не завершена и, похоже, не завершится никогда…

Мы консультировались с историками, и мне очень приятно, что они похвалили нашу работу с профессиональной точки зрения. Поднять этот материал так, чтобы он зазвучал, — большая работа. Ведь его не существует в современном информационном поле. Нет такой книги или сайта, где ты можешь набрать «челобитные XVII века» и все прочитать. И вот появилась возможность это услышать. В нашем новом спектакле «Слово и дело».

Чигина Почти в каждом спектакле вы поете. «Медея», «Мария де Буэнос Айрес», «Слово и дело» даже обозначены как музыкальные постановки. Что для вас музыка?

Маркарова Это не более чем поиск той формы, которая даст возможность тексту быть услышанным.

Чигина Есть ли мысли по поводу работы с другими режиссерами и театрами? Вы нуждаетесь в профессиональной свободе?

Маркарова У меня на сегодняшний день есть только работа с Театро Ди Капуа, редкие проекты с АХЕ. Меня приглашали в антрепризы, мне это неинтересно. Но я бы с удовольствием посотрудничала с талантливыми и умными режиссерами.

Сейчас собираю материал для нового спектакля.

Май 2016 г.