В Год литературы надо ли объяснять появление номера «В ПРЕДЕЛАХ РУССКОЙ СЛОВЕСНОСТИ»?

Конъюнктура? Да ни в коем случае. Нас опять ведет театральный процесс, и, хотя что-то оказывается за бортом проекта, перенесенное в следующий номер, премьеры года логично образовали пространство русской литературы.

Сперва редакция хотела поговорить о том, что литературный и сценический текст — разные вещи и есть разные способы театрального чтения слов, написанных писателем. Но кто не знает этого с первого курса? Изначальные отличия вербального текста от пространственно-временного приходится объяснять только чиновникам, ведающим культурой (приходилось недавно это делать и мне…). В кругу театральных людей, профессионалов и зрителей, это не требует никакого повторения, тем более «ПТЖ» когда-то даже издавал книгу Натальи Скороход «Как инсценировать прозу»…

Тогда мы решили устроить заочный диспут режиссеров и литературоведов-писателей на тему «Нужна ли театру большая литература и нужен ли ей театр?» Неожиданности не было и здесь: ясно, что театральным людям хорошая литература нужнее, чем театр — литературным, которые и в театр почти не ходят. Но важны ведь конкретные ответы определенных людей…

Специальные визиты мы нанесли тем, кто постоянно живет в пределах русской словесности и думает о ней. Светлана Крючкова со всей русской поэзией наизусть, Григорий Дитятковский, воссоединяющийся с Бродским, и Александр Сокуров, живущий в космосе мировой культуры, дали теме номера размах и глубину.

А спектакли… Что выросло, то выросло, получился учебник русской театральной литературы сезона 2014/15 года, украшенный еще разделом «Писатель как персонаж».

На самом деле лично мне всегда интересна встреча режиссера и произведения, их диалог, их роман, в результате которого рождается ребенок-спектакль. Но все реже режиссеры наши вступают в этот диалог, все чаще, оттолкнувшись от текста, ставят собственные сновидения… И даже не об этом изначальном тексте, а о себе, взяв у первоисточника лишь первоначальный импульс. Такова явная тенденция. Это уже не писания на чужом черновике, это беловик, использованный как бумажная шапочка на голове…

В общем, соответственно хронологическому принципу школьного учебника, глядя на мемориальные доски (автор за автором), мы прошли по театральным домам, в которых на разных правах квартирует русская словесность во всей своей «всемирной отзывчивости». Она так или иначе откликается на нынешний день. Потому что «так, как написано», текст пьесы может быть воспроизведен только полиграфически, а сцена — не типография…

Мы тем временем приступаем к следующему номеру и, привыкнув всегда сообщать нашим читателям о проблемах журнальной жизни, обещаем продержаться до середины весны (а это в наше время просто нереальное везение!). Так что читайте нас, покупайте, поддерживайте. А мы по-прежнему будем жить общероссийским театральным пространством, в пределах профессии и искусства.