НЕХОЖЕНЫМИ ТРОПАМИ

ФЕСТИВАЛЬ-ФОРУМ МОЛОДЕЖНЫХ ТЕАТРОВ ВО ВЛАДИМИРЕ

В городе Владимире, откуда всего около 200 км до Москвы, где трепетно берегут белокаменную старину, а полчища суетливых итальянских туристов сменяются отрядами невозмутимых японцев с фотоаппаратами, есть всего один драматический театр. Не правда ли, странно? Но именно поэтому для такого города, как Владимир, Фестиваль-форум молодежных театров обернулся центральным событием первой недели сентября. Едва ли не каждый вечер театр осаждали тележурналисты. Хоть в 12 дня, хоть в 7 вечера, будь то вторник или воскресенье, зрители заполняли зал на все 100. А молодые актеры из Калуги, Брянска и Тулы исправно посещали мастер-классы педагогов по движению и речи из Москвы и Петербурга. Но, пожалуй, куда большим событием этот фестиваль стал для самого Владимирского театра. Для того чтобы понять почему, надо немного знать контекст. «Театральные города» России разбросаны по ее карте весьма прихотливо. Кажется, рядом — Москва, а еще ближе — такой театрально-педагогический гигант, как Ярославль. Владимир же до недавних пор был «белым пятном». Актеры театра рассказывали хорроры про прежнего директора, руководившего театром около 5 лет. Про разрушающиеся гримерки без воды и отопления, про вынужденную изоляцию (театр многие годы не выезжал на гастроли), про репертуарный произвол (по принципу — есть ли в них роль для директора, который по совместительству оказался еще и актером).

Так или не совсем так, но ситуация начала меняться именно после прихода нового директора — Бориса Григорьевича Гунина. Собственно, он и выступил главным инициатором фестиваля. Конечно, форум во Владимире наследовал вполне традиционную схему. Утром — мастер-классы, вечером — спектакли и обсуждения их критиками из Москвы и Петербурга. Ночью — актерские капустники и фуршеты. На критические разборы, кстати сказать, исправно собирались все (актеры, режиссеры, директора) — даже если обсуждали не их. Для Владимирского Драматического сентябрьский съезд театров оказался чем-то вроде капельницы, поставленной, чтобы разогнать застоявшуюся в венах кровь. Правда, и «проколы» были заметны невооруженным глазом. В первую очередь — на уровне отбора. На первый фестиваль позвали всех — кто мог и захотел доехать. Доехали — Воронеж, Тула, Тверь, Калуга, Элиста, Москва.

С выбором спектаклей определялись сами театры. И он, надо сказать, поражал своей парадоксальностью. Дело даже не в том, что учебные (дипломные) работы актерских курсов из Владимира, Брянска и Калуги соседствовали с репертуарными спектаклями, некоторым из которых исполнилось по 5–6 лет. Для студентов, воспитывающихся при театрах, эти же дипломные спектакли, входя в репертуар, автоматически становятся первыми профессиональными. Во Владимир привезли целый ряд работ откровенно не фестивального уровня. Например, положенная на Майкла Джексона, блестящая от мишуры «Русалочка» из тверского Театра для детей и молодежи.

Не случайно фестиваль открылся выпускным спектаклем учеников актера Владимирского театра Николая Горохова — «Власть тьмы» Л. Н. Толстого. Для Горохова этот курс стал педагогическим дебютом. Для театра — первым опытом обучения актерской молодежи на базе театра (официально студенты получат дипломы Владимирского университета). К материалу Горохов и его ученики подошли подчеркнуто серьезно — даже совершили паломничество в Оптину пустынь. Мягкий бытовой колорит спектакля противоречил чрезмерной аффектации и героическим позам. Кое-кому из молодых актеров «возрастные» роли явно оказались не по росту. Толстого можно было разыграть без бород, палок, армяков, согбенных спин, вологодского говорка и прочих приемов, только дистанцирующих молодых актеров от их героев. Зато — не было того, мимо чего вряд ли бы прошла столичная сцена: нарочитого смакования «власти тьмы», хрустящих косточек новорожденного. Был лик Христа, символизирующий, что свет может зажечься в душе любого, кто способен к покаянию.

Вампиловского «Старшего сына» выпускники из Брянска сыграли бойко, в жанре «забавного происшествия» и не переутруждая себя драманализом. Самая «легкомысленная» пьеса Вампилова еще со времен популярного фильма В. Мельникова с Караченцовым и Леоновым располагает к такому прочтению. Теперь же тенденция «анекдотизации» Вампилова приобрела «эпические» масштабы. И по студенческим площадкам бродят развеселые толпы репризных «Старших сыновей» — с обаятельными Сильвами, бесцветно-хорошенькими Ниночками и чудаковатыми недотепистыми Сарафановыми.

Фестиваль показал, что для провинции проблема современной драмы не менее актуальна, чем для Петербурга. Если «Мотылек» П. Гладилина — армейская баллада про рядового, превратившегося в девушку, — блюдо, которое ничто не может спасти, будь оно приправлено хоть Андреем Толубеевым (БДТ им. Товстоногова), хоть сильным и честным Юрием Овчинниковым в роли полковника Кинчина (Воронежский ТЮЗ), то «Трепетные истории» К. Драгунской (Тульский ТЮЗ), странный гибрид выморочного текста и попыток вскрыть его традиционными «станиславскими» ключами, тем не менее свидетельствует о поисках театром нового содержания. В расплывчатых «чеховских мотивах», унылом лейтмотиве «все проходит», автоцитатах и самодовольном лирическом эксгибиционизме этой не лучшей пьесы Драгунской режиссер Владимир Шинкарев попытался найти человеческие отношения. У фантомных героев — обнаружить прошлое и социальные связи. В результате же средоточием зрительского «страха и сострадания» оказалась живая черепашка, на протяжении двух часов безуспешно пытавшаяся уползти со сцены и упорно возвращаемая туда актерами.

К сожалению, немногие зрители «с улицы» смогли увидеть «Не про говоренное» (режиссер М. Покрас) Центра драматургии и режиссуры п/р А. Казанцева и М. Рощина. В столице высказывание от первого лица, без остраняющей художественности — почти штамп. Провинции, где молодые герои так и не избавились от эстетических ходулей, оно пока еще в диковинку.

Наиболее приятно-полновесное впечатление произвел «Забавный случай» Гольдони дипломников из Калуги, воспитанных на базе РАТИ (руководитель курса — А. Б. Плетнев). «Забавный случай» о том, как сметливая купеческая дочь, желающая выйти замуж за бедного французского дворянина, проводит серьезного и простодушного отца. Музыкальные, пластичные, фактурные актеры разыграли Гольдони с азартом, как по нотам, четко расставив и «передвигая» персонажей, как фигуры на шахматной доске амплуа. Но эта ставшая уже нетрадиционной на столичных сценах отрадная «традиционность» Гольдони не отменила ни живого эмоционального наполнения, ни игровых выходок. Правда, молодые актрисы все-таки оказались на полшага впереди своих партнеров. Больше других запомнились исполнительница роли наивно- лукавой служанки Марианны (Галина Стадникова) и нелепо-пылкая Констанция (Елизавета Лапина) — подруга главной героини и строптивое орудие ее интриг.

Собственно, планка была задана лишь в последние дни. Театрами, которые скорее почетные гости, чем участники фестиваля. «Собаки» Театра у Никитских ворот Марка Розовского и «Стая» Калмыцкого Республиканского ТЮЗа залакировали шероховатости фестиваля. Мюзикл Аркадия Манджиева, в отличие от множества шоу, именующих себя «мюзиклами», действительно — чистый образец жанра. Танцы и песни здесь — не вставные номера, а двигатели сюжета. Что до самого сюжета, то он не оригинален. Режиссер якобы погружает зрителя в маргинальную молодежную среду Элисты (героев-любовников зовут Джан и Лана), а по сути — заимствует перипетии и мотивы «Вестсайдской истории» и других западных первоисточников. К реальной элистинской действительности (о которой мы, слава богу, наслышаны) этот глянец, с имитацией молодежного слэнга («шнурки в стакане»!) и лаково-мелодраматичными текстами, — отношения не имеет. Красиво, неплохой вокал, пластичные солисты — но все портит привкус фальши, неизбежный, когда орденоносные дяди из придворных театров сочиняют сентиментальные истории про хищных зверьков мегаполиса.

Владимирскому фестивалю хочется пожелать художественного успеха — пока авансом. А «политический» прорыв он уже совершил. Может, через пять лет, может, через десять это мероприятие внесет кое-какие коррективы в ставшую чересчур привычной театральную карту России.