1. ЧТО ДАЕТ РЕЖИССЕРУ ФИЗИЧЕСКИЙ ВОЗРАСТ И ЧТО ОТНИМАЕТ?

Кама Гинкас

Приобретается мудрость, которая также может быть названа безразличием. Это безразличие к победному результату. Ты не участвуешь в гонках. Тебе почти все равно, как отнесутся к твоему спектаклю. Хотя ты, как и раньше, «умираешь» с каждым спектаклем и надеешься (каждый раз!), что (наконец!) у тебя получится «то самое», именно «то самое», что в твоей «гениальной» голове виделось… Реально знаешь — этого не будет.

 

Адольф Шапиро

Вам виднее.

 

Алексей Бородин

С одной стороны, конечно, человеку творческому нужен какой-то опыт. С другой, опыт не должен отнимать чувства, что каждый раз — как сначала. Каждый сезон в театре начинаешь как первый. Несмотря на опыт, на возраст, надо держать себя в форме творчески-спортивной.

Творческое состояние не зависит от возраста, оно разделяется по периодам, обусловленным другими внутренними обстоятельствами. Сколько-то времени назад я чувствовал себя старше, чем сейчас. Когда развалилась старая государственная система и не появилась новая, казалось, что дальше вообще ничего не будет. И руководить театром стало просто невыносимо по существу, ощущение, что театр тяжело болел изнутри и ты вместе с ним.

Понятно, что возраст — некоторое испытание. Потому что профессия молодая, требует постоянного внутреннего неспокойствия и энергии начала. Но ощущения себя в профессии возраст никак не изменил. Сейчас точно так же, как в тридцать, как в шестьдесят, и волнуешься, и думаешь, что ты ничего не знаешь, когда приступаешь к новому спектаклю. Технологическая часть работы вроде как приобретается, но она ни в коем случае не должна подавлять ощущение обновления. Как только человек начинает чувствовать себя мэтром, он что-то важное теряет. Никакое количество премий, поставленных спектаклей на это не влияет, и слава богу. Меня удивляет, когда возникает в людях такое ощущение самодостаточности, самоутверждения, когда человек теряет по отношению к себе иронию, юмор. Мне кажется, тогда профессия останавливается и начинается возраст. Вот я много лет возглавляю театр — это тоже не дает ощущения статуса или возраста, это только мучение. У меня, напротив, комплекс ответственности, что я все время что-то кому-то должен.

Творческая энергия всегда радостная. Она есть — возраста нет. Вот это надо в себе качать. У меня это само собой получается, в любом возрасте. Даже приобретается навык взвинчивания в себе этой энергии. К примеру, чтобы быть готовым к репетиции, мне нужна ночь наедине с собой. Это я продолжаю делать всю жизнь. И когда чувствуешь «ну, все уже, надо заканчивать, хватит» — надо обязательно продержаться еще один час, именно он очень многое дает. Второе дыхание возникает после трех ночи. У меня так было во всех возрастах. На осознание возраста нужна, наверное, какая-то дистанция от себя и того, что ты делаешь. Я не успеваю дистанцироваться. Говорить о том, что стал чаще уставать физически? Ну, наверное. Хотя когда хороший период и ты работаешь по-настоящему, ставишь спектакли, тогда вроде как все и нормально.

 

Генриетта Яновская

Тридцать с лишним лет я руковожу этим театром. Я помню, как на высоченных шпильках, с распущенными волосами, в юбке до пола я гонялась по лестницам театра с третьего этажа на первый и обратно по сорок раз на дню. Сейчас я этого не могу.

Первое. Возраст — это то, что дает и отнимает в одно и то же время. За эти годы я видела много прекрасных спектаклей. Для меня — образцовых. Я не могу забыть «Короля Лира» Питера Брука, я не могу забыть «Горе от ума» Г. Товстоногова. Они кормили меня всю жизнь, и одновременно эти названия закрыты для меня навсегда.

Второе. Возраст заставляет тебя бороться с тобой же. Ты не хочешь повторяться. Ты обязан искать еще что-то другое. Но это не так просто — биться с собой.

И, наконец, третье. За эти годы я неоднократно твердо решала бросать профессию. И разными способами я почему-то перешагивала через это решение.

 

Вениамин Фильштинский

Замысел вашего «ПТЖ» и его формулировка, мягко говоря, неудачны. Что касается старости, этот вопрос вообще не ко мне. У меня, слава Богу, есть много своих тем для размышлений.

 

2. ЕСЛИ БЫ ВЫ ПОСМОТРЕЛИ СВОИ РАННИЕ СПЕКТАКЛИ, КАКОЙ СОВЕТ ВЫ БЫ ДАЛИ СЕБЕ?

 

Кама Гинкас

Как тогда, так и теперь мой совет себе: учиться у Яновской свободе, ставя спектакли, гениальному легкомыслию и незапрограммированности.

Адольф Шапиро

Не смотреть.

 

Алексей Бородин

Я бы сказал, что очень завидую! Преград не чувствуешь и столько свободы! Мы заканчивали институт в хорошее время, когда появился «Современник», «Таганка», «Ленком» эфросовский чуть позже. Ощущение себя как совершенно свободного человека — это ведь самое главное в нашей профессии. Вот это, наверное, забирает возраст — опыт и возраст заставляют тебя понимать, что не все так безоблачно. И только тогда ты хорош, когда думаешь так же, как в молодости, вопреки всему. Вот это «вопреки» у меня срабатывает всю жизнь. Как только я делаю что-то вопреки, у меня все получается.

Я бы сказал себе молодому, что, чтобы быть более свободным в профессии, надо вести свой театр, надо смело идти в эту каторгу. Но при этом никогда не держаться за какое-либо место. Сорок лет назад я даже вообразить не мог, что буду всю жизнь в одном театре. Я пришел сюда работать и работать. И ему я могу только это пожелать. А там дальше — как повернется жизнь. Надо просто сохранить себя самого и не подстраиваться под обстоятельства. Если бы мне сказали, когда я начинал: «Ты будешь всю жизнь работать ассистентом каким-нибудь, но — в театре», — я бы все равно согласился. У меня никогда не было амбиции по отношению к себе.

Еще я бы себя молодого предупредил, что вместе со свободой ты становишься рабом своего театра и все личные интересы подчиняешь ему. Но когда я захочу, я получу «Берег утопии». Мне кажется, для режиссера очень хорошее чувство — упрямство. Когда ты в чем-то совершенно убежден, надо идти на все риски, проявлять волю, она не равна самоутверждению или самодурству.

Я бы сказал: когда удался спектакль, не надо бояться, что следующий будет хуже. Будь готовым к развитию естественным путем, не по заданному плану. Надо знать, что после грандиозного спектакля будет провал — а ты тем не менее его все равно сделал. И в этом профессионально больше обретаешь, чем в успехе.

 

Генриетта Яновская

Тысячи лет назад Ангел сказал Лоту: «Иди и не оглядывайся назад». С огромным уважением к Ангелу я спрашиваю: как же не оглядываться? Там, где-то сзади твои корни, там, где-то сзади — ты. И если посмотреть назад и не бояться превратиться в соляной столп, то я бы сказала: «Тебе, девочка, невероятно повезло. Ты родилась и жила в потрясающем городе Ленинграде, ты училась у лучшего учителя Георгия Александровича Товстоногова, у тебя был прекрасный мощный курс: семь мальчиков и ты. Тебе очень повезло. Ты училась в период, когда была оттепель. Выходили грандиозные фильмы, рядом был БДТ периода расцвета, и ты не предполагала, что оттепель кончится, а думала, что всегда будет так. Оглядываясь назад на те твои ранние спектакли, я не корчусь от неловкости. Мне не стыдно. Я их уважаю, я их люблю. И поражаюсь твоему бесстрашию. Сейчас я бы сказала тебе: ничего не бойся. Ты молодец, девочка. Ты принимала правильные, смелые решения. Прячь свои комплексы в свой карман тихо наедине. Потому что ты тогда уже кое-что понимала и даже кое-что умела. После института у тебя были предложения поехать и ставить в разных театрах, даже в Москве, но ты уехала в Красноярск. Потому что со своей самоуверенностью считала, что куда бы ты ни поехала, ты будешь первой и лучшей. А в Красноярске — там Гинкас, там есть с кем состязаться. В годы безработицы, дорогая Геточка, вам с Гинкасом удалось устоять, потому что вас было двое. И когда каждый из вас проживал тот спектакль, который делал другой, у него не было внутреннего простоя. Вы были костылями друг у друга. И в этом тоже, девочка, тебе повезло».

 

3. КОГДА ВЫ ВИДИТЕ СПЕКТАКЛИ МОЛОДЫХ, КАКИЕ МЫСЛИ И ЧУВСТВА ОНИ РОЖДАЮТ В ВАС?

 

Кама Гинкас

Конечно, зависть. А что еще? Ведь когда-то, в те твои молодые, те самые продуктивные и даже, может быть, наиболее талантливые годы, ты сидел безработным.

Когда-то «Пушкин и Натали», на кухне поставленный спектакль, вдруг пригласили участвовать в смотре «Молодой режиссуры». Мне было почти сорок. Сегодня режиссеры в этом возрасте уже мэтры. «Молодые режиссеры, где вы!» — так называлась статья Н. Крымовой. И это уже после «Вагончика», поставленного во МХАТе, и других достаточно качественных спектаклей. Я не говорю о том, что уже вовсю работали А. Васильев, Л. Додин, В. Фокин, Р. Виктюк, М. Левитин, Г. Яновская и уже делал свои первые гениальные спектакли Э. Някрошюс.

Сегодня другое. Молодые востребованы, их много, они очень разные, и некоторые даже несомненно талантливые. В связи с неутомимыми арт-десантами «Золотой маски» все они на виду. И, чуть что, номинируются и даже получают премии. Это молодых, даже в самой глубокой провинции, держит в форме. Нередко их призывают в столицы, и потом после премьеры, зачастую удачной, они, не огорчившись, возвращаются к себе продолжать строить свои театры. В обязательном порядке они проводят лаборатории, на что откуда-то берутся деньги. Что сказать? Молодцы!

P. S. Правда, я редко смотрю чужие спектакли. В том числе и спектакли молодых.

 

Адольф Шапиро

Радость, когда они талантливы. Удивление — до чего многие из них стары.

Боязнь, что они скурвятся. Горечь — не увижу, что с ними случится.

 

Алексей Бородин

Я был как они. Но они должны быть обязательно другими, чем мои представления о них. Потому что они каждый раз новые. Надо старикам вроде меня тоже оставаться новыми для себя самих. А в молодых ребятах я всегда вижу — конъюнктура ли это сегодняшнего дня или настоящее что-то, только их. Вот на это, мне кажется, у меня чутье. Вот в этом, наверное, тоже возраст помогает: разглядеть в молодом режиссере его главное, не задавить своим, а, напротив, создать условия для его индивидуальности. Это вот очень важно, кстати, для людей, которые ведут театры. Твой возраст, статус, опыт лишь для того нужны, чтобы проявлять потенциал молодых.

Молодые ребята приносят в театр ощущение их свободы и задают контекст, из которого ты не имеешь права выпадать — тут уж ни возраст, ни опыт не помогут. В нашей профессии самое главное — честность, по отношению к творчеству, к делу своему, к самому себе. Чтобы оставаться тем, кто ты есть, а не корчить из себя что-то значимое.

Да, они другие — с другим образованием, другими книгами, в другой стране. Но я ведь тоже эту жизнь продолжаю жить, что и они. Кроме того, как-то мне везет — сталкиваюсь с молодыми людьми, которые ничуть не менее меня начитанны, образованны, чувствительны, готовы что-то узнавать, отличное от себя. Не могу даже вспомнить кого-то в своем окружении из молодых, кто по верхам прыгает. А что время меняется — да, но я же со временем тоже должен меняться. И пытаюсь. Тогда опыт не давит ни тебя, ни тех, кто рядом.

Молодых режиссеров сегодня, как мне кажется, отличает стремление к благополучию, к устроенности и определенности. Вот того «вопреки», о котором я выше говорил, почти нет. Очень мало кто из них мечтает о своем деле, потому что этот путь надо разделять с кем-то еще. А уж тем более — посвятить всю свою жизнь театру — это вообще боже упаси. Мне всегда было важно ощущение командности, а сейчас это уходит, мне кажется. Хотя все молодые режиссеры хотят получить эту команду на время выпуска спектакля. Уже готовую, кем-то слаженную команду. А потом бросить и пойти ставить где-то еще. Никто не готов жертвовать своей якобы свободой. Это и в обществе в целом происходит. Отсутствие партнерства, взаимного созидания. «Взаимо» — очень важное слово в театре.

Возможно, дело во времени. Прошло время линейных театров, то есть Театра одной идеи, которую режиссер длит от одного своего спектакля к другому. Театра одного человека-лидера, как носителя этой идеи, который все определяет, — так был устроен советский театр. Мне это немножко обидно, потому что сила наша — и нигде в мире такого нет, — чтобы театр собирал себя на длительное время и держался одной идеей. Но время таких утопий прошло. Возможно, потому, что это «вопреки» рождалось от сопротивления жесткой цензуре и идеологии? Но мне кажется, если этого нет со стороны, неплохо бы каждому молодому режиссеру это придумать — чему сопротивляться. Сопротивляться общему оболваниванию культуры, сопротивляться театру в угоду зрителю. Сопротивляться тенденции вставать в строй якобы таких независимых товарищей, которые называются режиссерами и ставят только «важное» и «актуальное». Сопротивляться тенденциям вообще, а стремиться занять собственную нишу, и пусть все мы будем разные.

В молодых режиссерах я вижу тенденцию сбегать от проблемной жизни в свою театральную иллюзию, где все спокойно. Кажется, что их внутреннее благополучие — это самозащита. Отстоять себя в чьих-то глазах. Вот это не нужно делать. Надо себя отстаивать внутри самого себя же. И тогда, мне кажется, мы придем к сути, для чего мы тут вообще появились.

 

Генриетта Яновская

Я вспоминаю, что, когда Марлену Хуциеву вручали премию «Триумф», а это была очень серьезная премия, в жюри были представители каждого из искусств высочайшего уровня: Андрей Вознесенский, Эрнст Неизвестный, Вадим Абдрашитов, Олег Табаков. Поблагодарив, Хуциев сказал: «Я завидую тем, кто сидит сзади». А сзади на скамейке сидели молодые, которые получили премию «Малый Триумф» за первые шаги. Чувства Хуциева мне очень понятны и близки. У них, у молодых, все впереди: и поражения, и успех, и открытия.

Что касается спектаклей — приходите на Мамоновский, 8/10. Там есть Театр МТЮЗ, где и на большой сцене, и во флигеле вы увидите те самые спектакли молодых. Многое из того, что они делают, мне нравится. Некоторые я даже тайно люблю.

Август 2021 г.