Подводить итоги рано — пакостный вирус продолжает пировать. Но можно оглянуться на минувшие карантинно-самоизоляционные месяцы и попробовать зафиксировать свои (около)театральные наблюдения.

Что ж, балет и танец. Первое и то, что кажется очевидным, — балету сложнее, чем современному танцу. И артистам отлучение от репетиционных залов далось сложнее — когда осенью танцующий народ (и из Мариинского, и из Большого) начал выходить на сцену, сразу было заметно, как у слишком многих «поплыла» форма. Это очень понятно — чтобы быть готовыми танцевать «Лебединое озеро», надо работать именно в классе, а не дома. Ну, мы же знаем сегодняшние дома — у очень и очень немногих артистов они позволят воспроизвести, например, прыжковую диагональ (в Большом театре диагональ сцены — порядка 28 метров). Конечно, некоторые театры раздали солистам по куску дорогущего балетного пола. Некоторые артисты купили по кусочку сами (и хотелось зажмуриться от ужаса, глядя в ютубе, как танцовщица кордебалета отважно пытается вертеть фуэте на одном квадратном метре, за пределами которого — лаковый паркет, то есть железное обещание травмы). Но — педагоги, дающие советы сквозь экран — и не имеющие возможности просто пальцем ткнуть в неправильно выгибающуюся мышцу; но — дуэты? Счастье, что никто никого не уронил на осенних спектаклях (хотя попытки были). Сейчас существование балетных трупп, их репертуарная работа впрямую напоминает путешествие по минному полю — каждый день проходит в нервах: кто заболел? Этой ли дрянью? С кем контачил? Кем заменить на спектакле? Или надо заменять спектакль целиком?

«Прощай, старый мир», постановка В. Варнавы. Фото В. Яроцкого

Администрация живет в вечном стрессе (горизонт планирования — сутки, ад для менеджера), артисты же молятся, чтобы театры снова не закрыли, — мало кто из них воспринял карантинные полгода как счастливый отпуск. Балетоманы же разделились во мнениях: большинство хочет, чтобы живой театр сейчас работал во что бы то ни стало (пусть в масках и с прочими предосторожностями), меньшинство готово подождать конца эпидемии и удовлетвориться театром в сети. Что ж, за те самые закрытые полгода театры предъявили, кажется, все, что могут показать за пределами своих стен.

Не в смысле всего репертуара — большинство театров мира сохранило еще много алмазов в каменных пещерах, — но в смысле вариантов представления зрелищ. Самый выгодный вариант для театра, где почти не происходит потери качества, — трансляция в кинотеатры. Этим в России занялась компания TheatreHD, и до пандемийных запретов организовывавшая показы опер из Метрополитен, балетов из Большого, Парижской оперы и других значимых театров. В кино — при хорошей съемке, а TheatreHD гарантирует хорошую съемку — можно даже лучше рассмотреть что-то, чего не увидишь из пятнадцатого ряда партера; при этом опытные операторы вовсе не увлекаются киношными крупными планами, а представляют нормальную театральную картинку. Есть и общность театрального переживания — когда зал одновременно смеется, восхищенно вздыхает или саркастически хмыкает. По неумирающему рефлексу зрители обычно даже аплодируют в конце сеанса — хотя понятно, что артисты об их аплодисментах не узнают. Да, исчезает чувство, что все происходит вот прямо здесь и сейчас, — но это наименьшая плата за возможность увидеть спектакли (особенно зарубежные) в пандемию. Конечно, есть спектакли, легче переносящие трансляцию, есть те, что переносят ее хуже. «Красные башмачки» Мэтью Боурна, что в октябре начали показывать по стране, в кинотеатры вошли без проблем — ну так киноман Боурн и в самом спектакле использовал киноэффекты. Интересно, что получится со следующим его проектом — пока существует запрет на гастроли по Великобритании, Боурн собирается снять еще один свой знаменитый спектакль «Пьеса без слов», а вот тут уж более камерной, более уютно-театральной истории не вообразить.

И, конечно, старая классика выносит трансляции хуже современных постановок — она слишком завязана на писаные задники, на старинные театральные эффекты. То есть «Лебединое озеро» как спектакль теряет слишком много — и смотреть его не в театре приходят лишь самые верные балетоманы, отслеживающие конкретные составы исполнителей. Но при всех плюсах и минусах кинотрансляций у них есть все та же уязвимость, что и у самих театров, — это место публичное. Его могут закрыть карантинным приказом — и тут ничего не поделаешь. TheatreHD, пытаясь предупредить возможный очередной локдаун, сейчас начал новую программу — некоторые спектакли можно увидеть на их сайте. С фирменным качеством — и за деньги.

Понятно, что если на «живые» театры и кинотеатры опять повесят замки — нам только интернет-показы снова и останутся. Но за прошедшие полгода мы к ним привыкли — из «вспомогательной», дополняющей живую театральную реальность практики они превратились в практику единственную. Конечно, уже прикипевшие душой к театру балетоманы их смотрели — периодически вскрикивая от восторга, когда в сеть попадала какая-нибудь редкость. Но вот что важно: интернет-трансляции не создают новых зрителей. Если ты берешь за руку и ведешь в балетный театр человека, прежде там не бывавшего, — есть большая вероятность, что он(а) захочет побывать там снова. Интернет-трансляции такого эффекта не дают — не дают заражения (прошу прощения за этот мрачный каламбур). Поэтому сетевые показы сохраняют аудиторию, но не увеличивают ее — жизнь становится выживанием.

У современного танца — свои проблемы. Слишком многие из его артистов не имеют никаких постоянных контрактов, зарплата ниоткуда не капает, и на горизонте начинает маячить призрак натурального голода (у нас не Германия, где государство во время пандемии раздает деньги фрилансерам). При этом вопрос формы тоже остается — и понятно, что современному танцу и в мирное время не достается таких залов, где можно было бы пропрыгать 28 метров. Артисты разгребают мебель в собственной квартирке, освобождают один угол, ставят камеру — и начинают давать онлайн-уроки. Это — способ прокормиться, чисто технически он может быть организован по-разному: открытый показ с призывом делать пожертвования, запароленный показ с предоплатой. Расценки везде невысоки — и вот тут возникает тенденция, противоположная той, что существует в балете: аудитория расширяется. Точно так же, как и артисты, сидящие по домам люди начинают пробовать какие-то движения у себя на прикроватном коврике — и втягиваются в мир современного танца, и потом, когда — осенью — площадки приоткрываются, становятся зрителями, причем зрителями любопытствующими и с течением времени зрителями просвещенными.

«Красные башмачки», режиссер М. Боурн. Скриншот трансляции

Конечно, люди современного танца, как правило, лучше связаны с современными технологиями — и поэтому уроками дело не ограничивается. Возникают попытки создать спектакли онлайн — так в июне «Балет Москва» выпустил онлайн-спектакль «Прощай, старый мир» в постановке Владимира Варнавы. Шесть артистов в своих квартирах фиксировали свои перемещения с помощью смартфонов — и все это собиралось в единый видеопоток в режиме реального времени. Попытку трудно назвать удачной (хотя бы просто потому, что, зная возможности этих артистов, хореограф не использовал их и на треть), но она безусловно останется в истории театра. Трансляции же российских постановок современного танца редки и — скажем честно — малопривлекательны. Дело в том, что у российских танцовщиков и хореографов контемпорари, как правило, нет денег на профессионального оператора. Все снимается на смартфон, закрепленный где-нибудь на стуле, — и запись оказывается пригодна лишь для отчета, что спектакль вообще был: что именно происходило на сцене и чем этот спектакль хорош, из такой записи не понять ни за что.

Теоретически ситуация локдауна могла бы спровоцировать бурное развитие новых технологий в театре — и, соответственно, приход большего количества молодых зрителей к балету и танцу. Можно было бы нафантазировать новое качество (виртуальных) декораций и новые принципы движения, связанные с ограниченным пространством. На практике этого бурного развития (пока?) не произошло — просто потому, что чем выше технология, тем дороже она обходится, а театры сейчас не готовы тратить гигантские бюджеты на сетевые эксперименты. Дело не только в том, что бюджеты просели (а у многих провинциальных театров — просели катастрофически). Дело в том, что менеджеры театров — начиная с Валерия Гергиева и Владимира Урина и заканчивая руководительницей только что вышедшей из любительского статуса танцтруппы в Усть-Урюпинске — рассматривают это карантинное время как некий период, который надо переждать и пережить с наименьшими потерями. Немножко потерпеть. Никто не предполагает, что эта дрянь может затянуться надолго. Ну, «ничего, что немцы в Польше, — но сильна страна. Через месяц и не больше кончится война». И далее по тексту.

Октябрь 2020 г.