Анатолий Яковлевич Альтшуллер

ИЗ ДНЕВНИКА

Стрельна, 1996 г.

17 июня. Холодно, погода испортилась, и вся ветхость нашего дома, его несовершенство проступили явно…

18 июня. Крушение американского самолета, а по телевизору — фильм по Хейли, совпадение почти мистическое. В океане погибло более 200 человек.

24 июня. Из «Часа пик» узнала, что умер Толя Альтшуллер, последний мальчик с нашего курса. Внезапно, на даче… Трудно поверить, он для меня всегда был примером жизненной силы, энергии, оптимизма, никогда не жаловался. Правда, в газете есть намек на то, что он переживал трудности напечатания своей новой книги… Это его мучило, как профессионала, но я лично не вижу здесь оснований для трагических переживаний. Может быть, он мне никогда не жаловался, мы с ним были самыми большими оптимистами на курсе.

Нас было 40 человек на первом курсе набора 1939 года, война буквально разрушила наш курс. Окончили мы институт в 1946 году и осталось нас всего восемь. Толя Альтшуллер прошел войну с начала и до конца, вернулся в институт. Он обладал потрясающей работоспособностью, стал у нас первым и самым молодым доктором искусствоведения, тяготел к научной работе и всегда утверждал театроведение как науку, что было в те времена непросто. Толя был любимым учеником Сергея Сергеевича Данилова и перенял эстафету своего учителя, посвятив себя истории русского театра. У меня было впечатление, что Толя знает про русский и советский театр все (так же, как и, светлой памяти, наш бесценный учитель Сергей Сергеевич).

У нас с Толей никогда не было близкой дружбы, такой, какая была у меня с другим Толей — Юфитом. Но он, безусловно, мне доверял и при встречах мы вводили друг друга в курс нашей личной жизни. Почему-то мы в основном говорили именно о личной жизни. Толина первая жена — Галя Лихачева, с нашего же курса. Они развелись, но Толя всегда помогал и ей, и сыну Диме. Провожал ее в последний путь и пережил ненадолго… Вторая жена — Юля Рыбакова, умница, по-моему, они с Толей были счастливы.

Настроенный на постоянную научную работу, он вдруг вмешивался в живой театральный процесс. Как-то в нем проснулся боец, и он стал бороться с застоем в своем любимом Александринском театре, после смерти Леонида Сергеевича Вивьена, при «царстве» Игоря Горбачева. Толя написал всю правду, а в то время это требовало определенного мужества.

В последние годы Толя подружился с Г. А. Товстоноговым, они часто встречались, обсуждая самые разные, общие и частные проблемы. Он все больше тянулся к «живому» театру, не оставляя своего главного труда. И до последних дней работал в Институте на Исаакиевской, где воспитал плеяду своих последователей, которых не только учил, но и просто помогал жить. Все они платили ему любовью.

Еще раз настаиваю — слово «отчаяние» Анатолию не подходит. Да, трудно было напечатать две последние книжки, но он знавал разные времена и всегда работал, писал, весело, с улыбкой общался с людьми, вникал в самую суть жизни своих друзей и близких.

Подвело сердце… Кто знает, о чем он думал в последние часы своей жизни?. Царство небесное… И 74 года все-таки …

У Анатолия Яковлевича Альтшуллера была своя особая мелодия жизни. Этого замечательного человека отличала удивительная чистота и деликатность, свойственные настоящим фронтовикам. Он, пройдя кошмары войны, как будто владел секретом, который давал ему необыкновенную жизненную силу и позволял обогреть, успокоить или оградить тебя от несчастья. Его великодушная мудрость и знание истинной цены жизни сродни улыбке старика, утешающего слезы ребенка. Разве это горе? Он прошел всю войну, но никогда не кичился тем, что был на фронте. Только радовался звонку и поздравлению в День Победы. В этот день хочется поздравить всех фронтовиков, но особенно, конечно, Учителей, тех, кому следуешь и в профессии, и в жизни. Такими людьми, общение с которыми мне подарила судьба, были два друга, два полных тезки: Анатолий Яковлевич Трабский, преподававший нам источниковедение, и Анатолий Яковлевич Альтшуллер. Их многое объединяло и роднило: дороги войны, дружба, порядочность, истинно мужская сдержанность и чувство собственного достоинства, доброта и доброжелательность к людям, любовь к профессии и театру, точность и обязательность во всем. Ни от одного Анатолия Яковлевича, ни от другого никогда я не слышала жалоб на плохое самочувствие, на боли в сердце. Война, человеческое горе рядом научили их не обращать внимания на свою боль: для них важна была боль чужая. Вернее, для них не было чужой боли… Сначала ушел Анатолий Яковлевич Трабский и вот навсегда — Анатолий Яковлевич Альтшуллер. Ушел в самый разгар лета, когда все были в отпуске, незаметно, как бы не желая доставить нам хлопот и привлечь к себе внимание, сделал это по-альтшуллеровски — деликатно. Меня не было в городе, я не простилась с ним и до сих пор не могу поверить, что этого дорогого моему сердцу человека, Друга больше нет.

Мы познакомились с ним, когда я только начала работать в БДТ им. М. Горького. Анатолий Яковлевич пришел на встречу к Георгию Александровичу Товстоногову и ожидал в приемной. В этот момент мне позвонила мама и сказала, что у папы случился инфаркт. Я расплакалась, не сумев совладать с эмоциями. Анатолий Яковлевич сказал: «Поплачьте, поплачьте, Ирина, вам станет легче. Но вашему отцу сейчас нужна ваша помощь, а не слезы. Все будет хорошо. Вы увидите, он поправится. Вот, возьмите эти 200 рублей. Только не отказывайтесь, возьмите. Они вам пригодятся. И не думайте сейчас о том, что их нужно отдать. Когда сможете, отдадите. Я счастлив вам помочь».

С этого началось наше знакомство, и, смею сказать, дружба. Неважных мелочей в характере и поступках человека не бывает. Анатолий Яковлевич отличался редким для нашего времени благородством души, щедростью, интуицией и умением прийти на помощь, поддержать тебя именно в тот момент, когда ты в этом больше всего нуждаешься. Он всегда «держал» тебя как бы на расстоянии. Но всегда знал, в порядке ты или нет.

Он умудрялся всегда найти оказию и с кем-нибудь переправить мне в больницу письмецо или книгу с дарственной надписью. Так было с «Рассказами об Александринских актерах»: «Милой Ирине с добрыми пожеланиями на Новый год! Не болейте! Ничем! Будьте благополучны! Ваш А. Альтшуллер». Как же можно не поправиться после такой поддержки! Спросишь: «Как вы себя чувствуете, Анатолий Яковлевич?» Отшутится: «Ничего-ничего. Главное, как вы? Как дочь? Родители?»

Его интересовало все: как дела в театре, что мы репетируем, как чувствует себя Товстоногов, дружба с которым именно в силу особенностей характера Анатолия Яковлевича, умевшего согреть, выслушать окрепла к последним годам жизни. Анатолий Яковлевич был одним из немногих людей, скрасивших Георгию Александровичу последние годы. Это общение дарило им обоим радость, было интересным и плодотворным.

Я всегда знала, что Анатолий Яковлевич рядом, одна мысль о нем придавала мне силы, согревала душу теплом. И если не могла справиться с жизнью, стоило только набрать номер телефона…

Анатолий Яковлевич! Я больше не поговорю с вами, не увижусь… но вы навсегда покорили мое сердце и навсегда в нем останетесь. Вы красиво спели свою мелодию жизни, и она отзовется тысячами мелодий в сердцах людей, которые вас любят.