Обсуждать наш молодежный номер мы начали еще в ноябре 2019 года. Выбрать такую острую, актуальную тему — независимые театры — специально было невозможно. Но с каждым днем конца 2019-го и вплоть до верстки в этом безумном 2020-м все новые и новые предлагаемые обстоятельства сотрясали мир и нашу маленькую редакционную коллегию. Постепенно из-за разного рода ограничений театр становился сначала местом небезопасным, потом труднодоступным, а потом и вовсе запретным. Пока мы читали и редактировали тексты, написанные о театрах в период их относительного благополучия, коллективы уже искали себя на просторах интернета, с переменным успехом пытаясь перенести театральную условность в рамки документально фиксирующей реальность камеры Zoom. Пока все мы поспевали за выложенными в сеть на несколько дней сокровищами мирового театра, независимые пытались выживать без поддержки со стороны государства и вытягивали с большим или меньшим успехом стандартную аренду помещений, а актеры писали в социальных сетях призывы о помощи и просьбы о работе.
В конце июля петербургские независимые театры были обделены насущными (аренда!) грантами в пользу сомнительной «Петербургской мороси» и «Театрального променада» (есть, оказывается, такие фестивали) и прочих, и эта «темная история», кажется, так и затеряется в прочем абсурде этого года. Сейчас, когда я пишу эти строки, начало сезона в Петербурге вновь перенеслось, а независимые театры еще не получили свою обещанную субсидию от Комитета по культуре.
Так, неожиданно для нас самих, исследование независимости, оценка художественной ценности «независимых» отошли на второй план. На первый вышло простое желание помочь, рассказать, обратить внимание на тех, кто оказался брошен на произвол судьбы. Кем брошен? Такой вопрос иногда задаю себе и я — ведь если назвался независимым, значит, ты самостоятельный, свободный, частный. Но независимые театры Петербурга уже давно стали неотъемлемой частью города, петербургский андеграунд — явление исключительно территориальное. Признанные молодые творцы, они находят в себе смелость не искать теплого места в государственных театрах, они строят театры своими руками (в прямом смысле этого слова), они ездят по стране, потому что для них не существует границ в творчестве, и они договариваются с собой, зная, что обратная сторона независимости — каждодневная борьба за существование, за зрителя, за своих соратников и за свой принцип.
Может быть, однажды новая редакция молодежного номера найдет в себе силы рассказать обо всех независимых театрах, составить их энциклопедию (подобное сделал журнал «ТЕАТР.», но со многими неточностями и недостаточностями). Карта все время меняется, и честно скажем: мы с этой задачей не справились. Смятение от событий этого года передалось и номеру — мы пытались ухватиться за имена, названия, города. Пытаясь успеть за всем, мы упустили так много! Читайте этот номер как разговор о независимости. Наши рубрики — о разных ее гранях и проявлениях. Едино одно: все наши герои существуют, пока они независимы. И пусть так будет всегда!
Первый дедлайн для авторов был — десятое марта, еще до того, как ввели «режим самоизоляции» и театры закрылись. Многие тексты были начаты в другой жизни, когда негосударственным театрам еще не угрожало ничего из того, с чем они не привыкли справляться. Это важно для понимания того, почему одни тексты более дерзкие и резкие в отличие от других.
Наш номер писался на стыке доковидного и постковидного времени. Все меняется каждую секунду, и некоторые тексты фиксируют состояние «до», другие — «после», а третьи — и вовсе «во время».
Именно поэтому может показаться, что наша обложка не соответствует содержанию номера. Она создавалась после всех неурядиц, обрушившихся на театры, как перформанс Максима Исаева (АХЕ), выражающий негодование, протест, крик души в сторону чиновников и людей, равнодушных к судьбам негосударственных театров. Внутри, по моему мнению, содержится ответ на вопрос обложки: «К чему стадам дары свободы?» К тому, что негосударственные театры — это про социальное, альтернативное, индивидуальное, новое, и без этого никак нельзя. Даже если не все это пока понимают.
Этот молодежный но мер, несомненно, войдет в историю журнального дела своей обложкой: ни один экземпляр тиража не повторяется, все обложки эксклюзивны и явились результатом ручной работы Максима Исаева!
Его идеей было зашифровать некую тайнопись, послание, чтобы у каждого читателя оказался кусочек, по которому свои нашли бы своих и собрали общий паззл. Чтобы желающие могли объединиться в тайное общество независимых людей и, сложив обложки (эта линия продолжит ту линию…), громко задали вопрос: «К чему стадам дары свободы?!!»
Именно эта пушкинская строчка стала предметом августовского перформанса в пространстве «Порох»…
Кто тут стада — можно решать, но «дарами свободы» выходят независимые театры. Начинающие критики, студенты часто берутся в молодежных номерах именно за такие темы, почти совсем «отхлынув» от театров с колоннами, особенно питерских, уже который сезон переживающих художественную стагнацию. И сейчас они делают номер, посвященный «негосам», потому что их интересует именно независимое искусство, потому что им все время кажется: вот там, на негосударственной территории — в отличие от государственных «вороньих слободок» — живут настоящие «певчие дрозды».
В номере предполагался эстетический анализ песен этих «дроздов»: негосударственные театры стали для Петербурга не просто человеческой и художественной отдушиной, они — знак крушения иерархий (а отмена иерархий — к добру или худу — объективный и внятный знак нового театрального времени), они — синоним свободы, поиска, неподцензурности. Они — те самые мелкие «разливочные», где собирается «по интересам» молодая аудитория, их существование позволяет театральному Питеру дышать.
«Негосы» во многом — лицо театрального Петербурга. Это трюизм. Несколько лет в «ПТЖ» мы вели проект по негосударственным театрам — начиная с «Особняка» и заканчивая «Этюд-театром», писали их историю и портреты. В прошлом году журнал «ТЕАТР.» сделал тематический номер-путеводитель по негосударственным театрам России. Но уже к выходу любого издания, претендующего на полноту освещения, картина оказывается другой.
Этой весной сначала пришла одна беда — карантин, поставивший независимые театры перед вопросом элементарного выживания. А в середине лета петербургские «негосы» настигла другая беда.
Тут, наверное, надо объяснить: в Петербурге много негосударственных театров. Несколько десятков. Как нигде. И изрядное количество лет назад Комитет по культуре выделил им небольшую, но отдельную ежегодную грантовую субсидию (поддержка началась с лаборатории ON. ТЕАТР, об этом в номере вспоминают ее «основоположники»). Правда, половину выделяющихся средств всегда… подбираю подходящий глагол… в общем, получала Русская антреприза им. А. Миронова. Поэтому Антрепризе выделили специальный грант: мол, на конкурсной основе 30 млн предоставляются только такому театру, в котором семь окошек, 678 спектаклей в год и у которого дверь скрипит. Короче, все параметры были «устроены» под Антрепризу, чтобы никто другой не покусился. И хотя в прошлом году театр «За Черной речкой» обогнал детище Р. Фурманова по количеству спектаклей, посчитал свои окошки, прислушался к двери (скрипит) и подал альтернативную заявку (с благословения начальников, в которых на этот раз камень не брошу), — он ни черта не получил. Театровед Александр Платунов публично свидетельствовал недавно на «Эхе Москвы», что предлагал на экспертном совете поделить грант между двумя театрами с одинаковыми показателями, но тайное голосование «мудрецов дивана» (имена экспертов комитет держит в тайне) присудило все Антрепризе. Потому что, как принято говорить в городе, «Фурманова Путин в щечку целовал». Против любви и поцелуя логика бессильна.
От этой ситуации все сильно устали, как от Дракона в пьесе Шварца, но изменить ее в Комитете по культуре попробовали таким кривым путем, что вышло еще хуже. Много лет существовало разделение субсидий на гос. и негос. театры. Комитет убрал разделение субсидий, и «негосы» попали в общий распределительный котел. Они выскочили оттуда летом 2020-го в прямом смысле ошпаренными: впервые за много лет поддержку получили только семь театров, и это означало для остальных верную смерть.
Комитет всегда хоть по 1 миллиону, хоть по 500000 отстегивал негосударственным энтузиастам. И в тот момент, когда понятно, что самые уязвимые сейчас они, — разразился вот такой скандал.
Все годы, получив свою сухую корочку, люди не интересовались пирогами с начинкой, которые получали другие, они искали в списках себя, брали корочку — и шли творить. И номинировались на премии, и получали «Маски» и «Софиты» (золотые), и довольствовались малым. А тут, в момент, когда «мы не плачем, не страдаем, мы сидим и умираем», как пели больные обезьяны в «Айболите-66», — комитет вывесил итоги конкурса, в которых опять 15 млн рублей из 47 млн «отрасли» отдано Русской антрепризе. Из них 5 млн — на проведение церемонии частной театральной премии «Фигаро» (за 5 млн, кто понимает, можно провести пятидневный фестиваль, это пятилетний бюджет поддержки какого-то маленького театра, например, Karlsson Haus). Этой кривой распределиловкой Комитет по культуре фактически сам спровоцировал народное журналистское расследование. Театральное сообщество стало заинтересованно читать списки поддержанных…
Фестиваль «Театральная морось»…. Что это? Кто это? Что за военно-патриотический клуб «Александр Невский и Ижорская земля» проводит его?
Фестиваль «Театральное дефиле» за 14 млн рублей… Десятки коллег метались в сети, спрашивая друг друга: это кто-нибудь видел, знает? Выяснилось, что это одноразового употребления дефиле Юдашкина.
Дальше — больше. «Театральная морось» оказалась аффилирована с другими малохудожественными мероприятиями: тут и Третий Всероссийский конкурс-фестиваль «Звезда, рожденная в Петербурге», и «Bravo», «Территория добра», «Белое и Черное». В прошлом году на все это было выделено 23,1 миллиона, теперь на то же самое — 26 миллионов. И еще — 6 млн на концерт, посвященный прошедшему юбилею Победы. Расследование Елены Вольгуст показало, что в руки некой Светланы Исаевой и ее (с мужем) организаций отправлено аж 55 миллионов: не многовато на одну творческую семью? Скандал из сетей перекинулся в прессу1.
Письмо с просьбой пересмотреть итоги конкурса написала на имя губернатора Ассоциация театральных критиков (получила в ответ чистой воды отписку), она же обратилась в Совет по правам человека, к А. Н. Сокурову с просьбой инициировать проверку финансовой деятельности Комитета по культуре в этой части. Написали открытое письмо губернатору и сами «негосы», 27 театров: «Мы расцениваем это как пренебрежение к своей работе. Десяткам театров, которые не одно десятилетие работают в том числе на поддержание реноме Петербурга как культурной столицы России, грозит неминуемая гибель». Директор театра ТРУ Вероника Мелконян, худрук КУКФО Анна Викторова, директор «Карлссон Хауса» Анна Павинская вступили в переговоры с комитетом, скоропостижно, 27 июля, объявившим второй этап конкурса, чтобы к сентябрю загасить скандал. И именно эти два месяца идет настоящее объединение, сплочение независимых театров, возникает их неформальная ассоциация.
Вот так робкие попытки молодых критиков заняться эстетическим разбились о социальное, молодежная редакция получила, быть может, важный урок на тему жизни в этой стране. И именно потому обложка, на которой изначально предполагался Бродский («Потерять независимость много хуже, чем потерять невинность») начала «кричать» Пушкиным и красной краской Максима Исаева, которому — огромная наша благодарность.
P. S. Мы не сдавали номер в типографию, дожидаясь завершения драматического представления «Комитет и „негосы“». В середине сентября (во втором акте) Комитет по культуре поделил между обделенными прежде 39 млн. Пропорции и тут вызывали вопросы: почему Интерьерный театр, который много лет как бы вовсе и не жив, получил 2 445 000, а Компании Яны Туминой (живее всех живых) — 601 000… Ответ напрашивается сам собой: в экспертном совете заседают начальники, не имеющие представления о питерском театральном процессе, а тем более — who is who в сегменте театрального андеграунда. Настойчивые просьбы «негосов» позвать на дележку специалиста успехом не увенчались.
Но о некоторых подвижках все же можно говорить. Так, Смольный сообщил по следам скандала, что «Комитету по культуре Санкт-Петербурга (далее — Комитет) поручено ко второму чтению при формировании бюджета Санкт-Петербурга на 2021 год направить заявку в Комитет финансов Санкт-Петербурга, предусматривающую разделение целевой статьи „Субсидии социально ориентированным некоммерческим организациям на проведение мероприятий в области культуры и искусства, в том числе на постановку и показ драматических спектаклей“», так что есть перспектива отделить маленькие театры от «мороси» и поставить им отдельную плошку за столом трех медведей, увеличив ее содержимое до 85 млн рублей…
Также «Комитетом будет рассмотрена возможность создания отдельной конкурсной комиссии с дополнительным привлечением экспертов в области современного театрального искусства в 2021 году для оценки заявок негосударственных театров. В рабочем порядке Комитет готов рассмотреть предложения членов Ассоциации театральных критиков для формирования состава конкурсной комиссии в 2021 году», им предложено направить рекомендации по адресу orlovasu@kkult… и так далее. Это я цитирую письма, поступившие «негосам» и АТК буквально в тот день, когда я ставлю многоточие в этом эпическом повествовании.
Победы никакой нет, и выживут ли театры — бог весть. В кризисной ситуации город НИКАК не поддержал их (гранты даются на работу, а полгода вынужденного простоя малому бизнесу должно было хоть как-то компенсировать государство, но ни черта не компенсировало). Нет в городе культурной стратегии, но нет и тактики. «Уезжайте, — приватно советуют начальники творцам. — Лучше не будет».
Да, приключение с этим молодежным номером…
20 сентября 2020 г.
1 Кто хочет подробнее — легко найдет все цифры в публикации «Новой газеты»: Лиханова Т. Не уморить, так сократить // Новая газета. 2020. 29 июля. URL: http://novayagazeta.spb.ru/articles/12644/
Комментарии (0)