С начала нулевых в Москве и Санкт-Петербурге началось активное движение частных театров кукол. Отчасти это связано с открытием границ, знакомством с зарубежным опытом благодаря фестивалям. С другой стороны — с желанием режиссеров и актеров создавать театр, интересный им, молодым и дерзким, что было почти невозможно в еще неповоротливых репертуарных заведениях.

Так в столицах постепенно стали появляться камерные, часто семейные театры, без своей площадки, мобильные и летучие. Поначалу такие крохотные команды концентрировались по большей части на спектаклях для детей, где вместо богатых вычурных декораций — изобретательная простота и искренний, на равных диалог вместо помпезного и назидательного тона.

Выборка коллективов в этой статье не претендует на хронологичность и всеохватность. Здесь собраны самобытные театры, за жизнью и движением которых невероятно любопытно наблюдать сегодня. Команды, которые стремятся выпрыгнуть за пределы жанра, раздвинуть границы театра кукол или внутри них найти связь с нынешним временем.

МОСКОВСКИЕ МАСШТАБЫ

ТЕАТР «ТРИКСТЕР»

На излете СССР в Москве был зарегистрирован семейный частный театр «Тень» Майи Краснопольской и Ильи Эпельбаума — невиданное дело для 1988 года (позже он стал государственным). Театр мистификаторов, работающий больше не с куклами, а вообще со всем на свете, собирал вокруг себя как затейливые независимые коллективы, так и талантливых учеников.

Семейная пара Мария Литвинова и Вячеслав Игнатов — как раз та молодежь, что вышла из «Тени». Они были актерами и режиссерами в театре Краснопольской и Эпельбаума — за поставленный там «Эпос о Лиликане» в 2010-м получили «Золотую маску», в том же году создали театр «Трикстер», хотя делать спектакли вместе начали раньше.

У Маши и Славы, как часто называют этот дуэт, была цель создать такой театр, в который было бы нестыдно привести современного ребенка. А значит, театр предельно разный, стремительно меняющийся в духе времени и технологий. Начав с камерных работ в театре кукол — их «Сказки роботов о настоящем человеке» в стиле стимпанк и теневая «Сказка, которая не была написана» идут с успехом до сих пор, — они постепенно захватили сцены оперных театров. Оно и понятно — масштабы театра оперы и балета позволяют воплотить грандиозные идеи авторов: здесь умещается и хор с оркестром, и анимация с видео. Уйдя на оперную сцену, кукол они не бросили — наоборот, вручили их оперным певцам и певицам и поручили в короткие сроки освоить мастерство кукольников.

Куклы разные — от подробных планшеток в опере-квесте по Пермскому театру оперы и балета «Путешествие в Страну джамблей», за которую Игнатов и Литвинова получили в 2016 году спецприз музыкального жюри «Золотой маски», до парящих над залом и взмывающих под открытым небом, как в «Саде осьминога» той же Пермской оперы и уличном спектакле с цирковыми номерами «Руслан и Людмила». И сами актеры порой становятся куклами — Игнатов и Литвинова давно сотрудничают с живущими в Германии художницами Еленой и Ольгой Бекрицкими, создающими эксцентричные и фееричные костюмы на стыке биомеханики и природных форм. И сам «Трикстер» несет в себе футуристическое начало — стремление познать космос, приблизить его. Работая на больших оперных сценах, они продолжают ставить на камерных площадках, создавая перформативные, предельно интерактивные работы. Как, например, «Школа сна», пьесу для которой создатели театра написали совместно с драматургом Евгением Казачковым, — там зрительный зал превратили в большую кровать, или «Записки Черномора», где все роли исполняет Сергей Мелконян и зрители из зала.

ТВОРЧЕСКОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ «ТАРАТУМБ»

ТО «Таратумб» образовала семейная пара: актер Антон Калипанов и композитор Ольга Шайдуллина. Свой первый спектакль «Сказки Гофмана, подслушанные котом Муром» они поставили в 2010 году в Нижнем Новгороде. Через год придумали еще один — «Легенду о драконах». А в 2018-м получили «Золотую маску» за работу по роману Чингиза Айтматова «И дольше века длится день» в Музее истории ГУЛАГа — первый документальный спектакль в театре кукол России.

У «Таратумба» большой детский репертуар, и он просто пропитан музыкой — аутентичной, фольклорной, с живыми национальными инструментами на сцене. Это подробные в бытовом плане постановки, часто по легендам восточных народов. Легкие, азартные, неформальные, без дидактики, но познавательные, по сказкам — но не приторные. Труппы у театра нет — в спектаклях играют актеры из разных театров: кукольники и не только, в том числе сам Калипанов. А в «И дольше века…» занят нижегородский актер Олег Шапков — драматический, но полтора года проучившийся на кукольном отделении. «Таратумб» работает с разными художниками, ищет и приглашает их, отталкиваясь от материала. Так, для Айтматова был необходим «тяжеловес», признанный мастер и обязательно мужчина — вышли на Виктора Никоненко, «Гадкие лебеди» по роману Стругацких требовали цифровых технологий — появился кинохудожник Сергей Февралев, а с ним и gif-куклы. У «Таратумба», несмотря на всю их приверженность к природным материалам и фольклору, страсть к новым технологиям и IT. Еще одной попыткой сблизить их с театром кукол стал спектакль «Забытое Рождество» в Московском детском театре теней.

Создатели «Таратумба» любят подчеркивать свою связь с тюркскими корнями. А еще — благодарить свою команду и людей, которые в них верят. Десять лет назад они создали первый спектакль по инициативе Павла Милославского и Гете-института, в Москве их поддержали Татьяна Лукьянова и Алексей Малобродский — уверили, что нужно продолжать ставить, помогли с площадками. В Музей ГУЛАГа их пригласил директор Роман Романов, посмотревший до этого со своими детьми все постановки театра. А теперь, благодаря еще одним, пока не называемым, помощникам, у «Таратумба» будет свое пространство — театр «КукLab» в самом центре Москвы, в ноябре планируется открытие. Собственную площадку «Таратумб» планирует превратить в международный кукольный кластер, где будут далеко не только играть спектакли.

ТЕАТР ПРЕДМЕТА

Театральная компания «Театр Предмета» основана совсем недавно — в марте 2019-го, но привлекла к себе внимание первой же работой. Ее создатель, режиссер и актер Михаил Плутахин, — выпускник Дмитрия Брусникина, актер «Мастерской Брусникина», сыгравший как в «Конармии» Максима Диденко, так и в недавнем спектакле Сергея Карабаня «В. Е. Р. А.». Однажды с Евгением Ибрагимовым он поставил «Дон Кихот. Послевкусие» — и погрузился в мир объектного театра, а позже создал с продюсером Петром Волковым и командой актеров, художников и музыкантов «Театр Предмета».

Говорить о куклах в работах Плутахина и его команды единомышленников кажется неуместным — кукол как таковых, привычных планшеток и марионеток, здесь нет. Работа театра с предметами удивляет: не искусственность, не пользование вещью — но обнажение сути. Предмет раскрывает себя сам — оказываясь во внимании перформера, вдруг обретает голос, начинает транслировать историю, характер, свое существование. Здесь и принципиально иной метод работы исполнителей — самоустранение человека, выводящего предмет на главную позицию, где вещь, а не актер становится проводником.

В «Наблюдателях», первом полноформатном спектакле, поставленном в Музее истории ГУЛАГа, команда работает с живыми предметами — музейными экспонатами, свидетелями сталинских лагерей. Делает видимой биографию искореженных людьми, историей и временем мясорубок, чайников и кружек, где сам факт прикосновения к вещи уже становится событием. История потерь, репрессий и вещей, сохраняющих время, продолжена и в работе «Священный талисман». Здесь хрупкий предметный мир оказывается крепостью, способной защитить и сохранить человека.

Плутахина интересует и работа с архетипичными сюжетами — в проекте «Несказки» каждая следующая история вдруг становится продолжением предыдущей. Так, заявленная в первой части смерть Кащея отражается в «Курочке Рябе», которая в свою очередь дает старт «Колобку». Здесь важно документирование и свидетельство — мелкая кропотливая работа перформеров за столом транслируется в деталях на экран. Неотъемлема и живая музыка — в показах всегда участвует фольклорный ансамбль «Комонь». Саунд-дизайн в формате здесь и сейчас также работает на овеществление времени, создает пронзительное ощущение настоящего.

ПИТЕР КАК ПРЕДЧУВСТВИЕ

Петербург — уникальное театральное пространство, и независимых театров кукол здесь больше, чем где-либо в России. Многие из них — постоянные участники, номинанты и лауреаты фестивалей и премий России и мира. Этим карантинным летом без поддержки Комитета по культуре Санкт-Петербурга остались многие негосударственные театры кукол, оказавшись практически на грани закрытия.

КУКОЛЬНЫЙ ФОРМАТ

Свой авторский театр «Кукольный формат» Анна Викторова создала в 2003 году. Художница театра кукол по образованию, она работала с Резо Габриадзе над легендарной «Песней о Волге» как актриса и мастер по куклам, а после многочисленных гастролей со спектаклем поняла, что нужно делать свой театр. С одной стороны, от Габриадзе, с другой — от атмосферы умышленного и отвлеченного Петербурга переняла она тягу к марионеткам в своих изящных, ироничных, порой даже саркастичных, по-питерски мистических спектаклях, где выступает как режиссер и художник.

Кажется, театр прочно впаян в Петербург, не только работает с мифом города, но создает его заново, перепридумывает. Здесь есть марионетки совсем не кукольного формата — великанские, огромные куклы старух и писателей, торжественно и горделиво шествующие по Питеру по праздникам, ставшие уже брендом не только театра, но и города. Для «Кукфо» важно, что старухи — символ Петербурга наравне с Достоевским и Хармсом, хранительницы наследия и свидетельницы ключевых событий. Но и старухи это разные: в «Пиковой даме» графиня-марионетка дотошно, буквально по частям собирается на прогулку, доводя своими капризами до исступления и персонажей, и зрителей. А в недавнем спектакле «Птифуры», название которого намекает на крошечный размер, уже не старухи, а старушки — в любой момент способные взлететь. За этот спектакль «Кукфо» получил «Золотую маску», как и ранее за «Всадника CUPRUM» и «Робина- Бобина».

KARLSSON HAUS

Karlsson Haus — один из самых знаменитых и во многих отношениях успешных питерских частных театров кукол. В 2006-м он появился в небольшом флигеле во дворе на набережной Фонтанки — с крохотным домиком Карлсона на крыше. Сейчас у них довольно большой и постоянно растущий репертуар, играют они часто и много — на всех своих уже пяти площадках.

Помимо наличия постоянных помещений, Karlsson Haus отличает и иная схема работы — это директорский театр без худрука или главного режиссера, но с постоянной труппой. Директор Анна Павинская, врач-реаниматолог по первому образованию и мать троих детей, очень остро чувствует театральную ситуацию. Став директором в 2008-м, она собрала настоящую коллекцию режиссеров: здесь ставят как режиссеры-золотомасочники Алексей Лелявский и Евгений Ибрагимов, так и порой дебютанты, еще недавние студенты, и те, кто впервые в России поставил спектакль именно здесь. С одной стороны, кажется, что Karlsson Haus — пространство эксперимента, но Павинская не ошибается, и риски ее чаще всего оправдываются. Ставят не привычные сказки и не классику, но и не поголовно современную литературу — это тонкий выбор материала и постоянный баланс — что-то известное, но не затертое. И весь антураж — уютные камерные помещения, где гостей встречают улыбчивые артисты, рассаживая детей на ворсистый ковер, и сами постановки — от крохотных трогательных малышовых спектаклей до довольно острых взрослых работ — создают атмосферу настоящего европейского театра.

На сцене на Фурштатской, отданной под взрослый репертуар, где вход через окно, недавно в пятый раз прошла Летняя лаборатория фигуративного театра. Это большое погружение: в мастерство, театр предмета и театр вообще — целый месяц мировые звезды театра кукол ведут мастерские, участников набирают со всей страны. Но важно, что среди них обязательно есть актеры Karlsson Haus — молодые, мобильные, с ненасытной страстью к обучению.

ТЕАТРАЛЬНАЯ ЛАБОРАТОРИЯ ЯНЫ ТУМИНОЙ

Режиссер Яна Тумина — ученица легендарного Бориса Понизовского, соавтор многих работ инженерного театра АХЕ. И неудивительно, что ее постановки всегда не только на стыке жанров — в театре Туминой в принципе нет границ. Она ставит в шатре «Упсала-Цирка», работает в драматических театрах, создавая визуальный театр на границе между светом и тенью, реальностью и сном. Синтез — важная категория ее театрального сознания, как и беспрерывный поиск, способность отказаться от наработанного и начать заново. Она взаимодействует с предметом, ненасильственным методом вскрывая его сущность, как будто наблюдая за его неподвижной жизнью. Вещи любят ее.

В 2016 году Тумина поставила «Колино сочинение» по стихам поэта Коли Голышева — с хрупкими гуттаперчевыми куклами, непослушными, самостоятельными. Кажется, здесь, как и в созданной позже «Деревне канатоходцев», с куклами сначала надо поладить и подружиться, сжиться с их природой. Художница Кира Камалидинова, соавтор Туминой, создает сложные механизмы, поражающие не столько трюковостью, сколько точностью найденного хода. Обе работы получили «Золотые маски», как и «Комната Герды», созданная в копродукции с театром «Особняк». Эти постановки при разности тем и подходов заряжены мощным личным импульсом не только режиссера, но и всей команды создателей-единомышленников. Через личную пронзительную боль открывается выход в общий метафизический космос.

В этом году команда Яны Туминой наконец нашла площадку и уже была готова осесть в собственном доме — но пандемия все сорвала.

Август 2020 г.