«Дульсинея». По мотивам пьесы А. Володина и текстам М. Сервантеса.
Небольшой драматический театр.
Режиссер Кирилл Семин, художник Елена Олейник.

Мать и отец засидевшейся в девках селянки Альдонсы мечтают побыстрее выдать ее замуж. Но на тобосском безрыбье выбрали жениха сколь неказистого, столь и мнительного. Подозревает жених, ни много ни мало, что вручают ему в жены возлюбленную ныне покойного Дон Кихота Ламанчского. Родители, чтобы спасти репутацию дочки, вызывают единственного человека, который может развеять подозрение жениха, — верного оруженосца Санчо Пансу. Сценой потчевания Санчо в доме родителей Альдонсы и начинается пьеса Александра Володина «Дульсинея Тобосская». Сытый, пьяный, расчувствовавшийся бродяга объявляет Альдонсу той самой Дульсинеей и… понеслось. Публичный дом и культ прекрасной дамы, благородные рыцари под окном и тощий Луис, новый покоритель ветряных мельниц, с распятием вместо меча. 1615 год. Селение Тобосо.

Володинская «Дульсинея Тобосская» была в афише фестиваля «Пять вечеров» не раз. Привозил спектакль Лысьвенской драмы Тимур Насиров, приезжали со своей «Дульсинеей» ярославские студенты Александра Кузина, как отборщик «Володинского» я видела еще несколько «Дульсиней», самая заметная из которых шла в Московском ТЮЗе в постановке Виктора Крамера. Все эти спектакли обращались непосредственно к пьесе Володина, а не к мюзиклу Гладкова, благодаря киноверсии которого (с Натальей Гундаревой в главной роли) эта пьеса стала известна широкой аудитории. «Дульсинея Тобосская» — может быть, и не лучшая пьеса Володина, а музыкальный фильм Светланы Дружининой и вовсе не соперник «Пяти вечерам» Михалкова или «Осеннему марафону» Данелии, но созданная Володиным селянка Альдонса, наряду с Тамарой из «Пяти вечеров», Настей из «Происшествия, которого никто не заметил», Аллой из «Осеннего марафона», — героиня исключительная, гениальная в своем роде. Спектакли по этой пьесе зачастую получались неровные, неказистые — не то Сервантес, не то Володин, — но каждая виденная мной Альдонса-Дульсинея стоила того, чтобы об этом спектакле писать, говорить, включать его в программу фестиваля «Пять вечеров».

Сцена из спектакля.
Фото — Д. Пичугина.

У «Небольшого драматического театра», который сыграл премьеру своего камерного спектакля «Дульсинея» на закрытии Володинского фестиваля в пространстве большой сцены Театра на Литейном, актриса на роль Дульсинеи совершенно очевидно была. Пожалуй, именно распределение Дульсинея — Ольга Альбанова и позволило включить спектакль в афишу вслепую. И не жалеть даже, что спектакля не случилось, кроме двух песен Альдонсы и, пожалуй, одной финальной сцены.

Начинающего режиссера Кирилла Семина, очевидно, привлекала не столько пьеса Володина, сколько ее заглавная героиня Дульсинея/Альдонса, и он составил свою сценическую композицию вокруг этой героини, составил из нескольких сцен пьесы Володина, нескольких песен мюзикла Гладкова и эпиграфа из Сервантеса. В спектакле оставлено всего три персонажа: селянка Альдонса, похудевший Санчо Панса (Александр Белоусов) и тощий монах Луис (Даниил Шигапов). А насыщенная героями и событиями пьеса превращается в постапокалиптический мюзикл, бардовский вечер на пепелище. Где-то на дне жизни, в ожидании Кихота — Годо, Альдонса и Санчо плачут, вздыхают, носят мешки с мукой, бормочут что-то в похмельном угаре, едят квашеную капусту и вдруг берут гитару, чтобы вполне в духе концертирующих «шестидесятников» спеть «Каждой женщине хочется быть Дульсинеей…» или «У пастушки пастух, у пеструшки петух…». Где находятся герои, как они здесь оказались, кто там за занавесом избивает Санчо, а в финале убивает Луиса, зритель не знает (если только не помнит пьесу наизусть). Режиссер избавляется от всех сюжетных линий, кроме двух: полуживой бродяга Санчо признает в побитой жизнью Альдонсе несравненную Дульсинею, а Альдонса/Дульсинея в религиозном фанатике Луисе узнает безумного Алонсо Кехано, верного защитника Ламанчи. Но, вырванные из контекста пьесы, эти три героя кажутся сумасшедшими бродяжками, знакомыми «донными» обитателями, перекочевавшими сюда из других спектаклей театра. И ничто ни с чем в языке спектакля не монтируется: долгие этюды с похмельным поеданием капусты не соединить с гитарными партиями Санчо. Обязательный кровавый гиньоль (кровь льет из разбитой головы умирающего Луиса, весь в крови выходит Санчо, избитый какими-то рыцарями) не вяжется со сценографией Елены Олейник, с ее тюзовским, игрушечным Средневековьем.

О. Альбанова (Альдонса), Д.  Шигапов (Луис).
Фото — Д. Пичугина.

И только в последней тихой сцене, где Альдонса Альбановой, прошедшая, кажется, и оркестр мадам Ортанс, и горьковскую ночлежку, Альдонса, назвать которую Дульсинеей может разве что злой шутник, нежно, по-матерински и вместе с тем с детской уязвимостью льнет к чудику в исполнении Даниила Шигапова, вдруг происходит неожиданное превращение. Она и соблазняет, и утешает Луиса, на наших глазах превращая испуганного злого мальчика — нет, не в рыцаря, не в Кихота, а в счастливого ребенка, безмятежно спящего на материнской груди. Короткая сцена, и вот уже пресловутый камень по воле режиссера разбивает голову героя Даниила Шигапова насмерть, а Ольга Альбанова тихо, как поминальную молитву, поет кимовские стихи «Хоть на миг, хоть на час, хоть во сне, хоть в мечте…».

Был и здесь этот миг Дульсинеи, и за него театру спасибо.