В апреле 1994 года Новосибирский театр «Красный Факел» проводил Всероссийский фестиваль, посвященный столетию со дня рождения Веры Редлих, главного режиссера театра в сороковые-пятидесятые годы, с именем которой в первую очередь связана слава «Сибирского МХАТ». Жюри во главе с Мариной Дмитревской, «отсмотрело» спектакли театров Новосибирска, Томска, Кемерово, Барнаула, а так же Москвы и Петербурга. Гости, рес пектакбельное жюри, обязательные утренние пресс-клубы, спонсоры и подарки едва ли не всем участникам — кроме привычных номинаций были придуманы «именные» — за освоение классики, за освоение актерской профессии… Фестиваль получился настоящий и понравился создателям и местным властям. Обещали сделать регулярным — раз в два года.
Спустя три года «Красный Факел» провел Дни Веры Редлих. Материальные проблемы превратили Всероссийский фестиваль в праздник «Факела», пытающегося осознать тенденции своего развития. Спектакли текущего репертуара и юбилейные события сформировали основные направления Дней, а широкие интересы Веры Павловны Редлих позволили объяснить появление в афише любого названия.
Открытие Дней премьерой — спектаклем «Зойкина квартира»? Это, должно быть, оттого, что Вера Павловна всегда чтила драматургию Булгакова.
Респектабельные молодые люди в черных пальто до пят и черных шляпах — до глаз, расселись по изящным стульям стильной Зойкиной квартиры. Нога — на ногу, шляпу — еще натянуть, скрыть намалеванные белилами неживые лица. И вот так, не двигаясь, заунывно прокричать: «Покупаем примуса! Точим ножницы, ножи! Паяем самовары!». «Страшная музыкальная табакерка» — написано у Булгакова. И точно, словно неузнанная страшная сила, четверо неподвижных, вдохновившись граммофонным Шаляпиным — «На земле весь род людской!..», завертели вокруг себя азартную смертельную игру. Взмахнули полами пальто, и звонкими шагами, ничуть не суетясь, ушли.
И тогда появляется Зойка Л. Байрашевской. Ее плоскую и высокую фигуру создатели спектакля так охотно кутают в шелка — что-то полупрозрачное и летящее, что-то черное облегающее… Режиссер Олег Рыбкин ставит с Байрашевской уже третий спектакль. Он придумывает для нее ломанные мизансцены, «крученые-верченые» позы; для ее хрипловатого, словно нарочно лишенного интонаций, голоса — оборванную, разодранную на отдельные словечки манеру речи.
Изящный черт Аметистов — Ю. Дроздов. Острый трагический Аметистов первый — расстрелянный в Баку и появившийся в Москве в рваной тельняшке с пухлым чемоданом в руках. Аметистов второй — администратор Зойкиного ателье. Обаятельно-дерзкий и изысканно-услужливый. За спиной героя Ю.Дроздова стоит череда булгаковских героев (впрочем, и сам спектакль О.Рыбкина возникает на фоне разных произведений Михаила Булгакова). Только если Коровьев, ближайший и самый явный «родственник» Аметистова, снова становится фиолетовым рыцарем, наш администратор так и не сорвет свои маски…
Появление в афише Дней спектакля Алексея Серова «Таланты и поклонники» неслучайно, — Вера Редлих уделяла должное внимание классике! А постановка этого же режиссера «Мое загляденье» по пьесе А.Арбузова вообще дело святое. Мало того, что в редлиховском «Красном Факеле» неизменно шли спектакли по Арбузову. Многие пьесы, включая знаменитую «Таню», впервые были поставлены не где-то в столицах, а именно в «Факеле». Вера Редлих в свое время охотно ставила спектакли по современным пьесам — и вот в афише появляется «Лаборатория новой драмы» с двумя краснофакельскими спектаклями — «Вишневый садик» А.Слаповского — диплом выпускника СПГАТИ Максима Садовникова, и «Сумерки богов» по пьесе местного драматурга Жанны Карловой, поставленные Константином Костиным, модным в Новосибирске режиссером театрализованных показов мод.
Три года назад Гран-при Фестиваля взяла «Чайка» Новосибирского городского драматического театра под руководством Сергея Афанасьева. Неудивительно, что афанасьевские «Шутки в глухомани» по пьесе н-ского журналиста Игоря Муренко (смотри «Хронику» ПТЖ N12) пригласили участвовать в Лаборатории.
В один из дней праздника за репетиционным столом «Красного факела» собрались гости и участники Дней Веры Редлих. Драматурги и режиссеры, завлиты и журналисты, филологи и критики Новосибирска и ближайших городов региона, единствен ный московсий гость — представитель Министерства культуры, за чашкой чая выясняли — что представляет из себя современная драматургия (к этому времени пьесу Игоря Муренко уже напечатали в первом номере «Современной драматургии» за 1997 год), существует ли такое понятие вообще, как обращаются режиссеры с произведениями «живых авторов»? Вовсю предались размышлениям о постмодернизме. Оказалось, что все представленные здесь спектакли отмечены печатью постмодернизма, отличительными чертами которого являются, во-первых, полная жанровая размытость, а во-вторых, наличие драматургических или режиссерских цитат. Вопреки указанным на афишам жанрам, «Сумерки богов» — не мистерия, «Вишневый садик» — не комедия, а «Шутки в глухомани» — не деревенский водевиль.
Единственными гастролерами стали Григорий Козлов и Алексей Девотченко, представившие моноспектакли «Концерт Саши Черного для фортепиано с артистом» и «Дневник провинциала в Петербурге».
Местные актеры и зрители заранее недовольно фыркали: «Моноспектакли!..» Убеждение, что от хорошей жизни к этому жанру не обращаются, очень мешало. И Алексею Девотченко, в кои-то веки, нужно было поначалу «плюсовать» и брать зрителя силой… Можно как угодно оценить скромно прошедшие Дни Веры Редлих, но за неожиданный подарок — возможность увидеть Алексея Девотченко н-ские театралы должны быть благодарны устроителям.
Дни Веры Редлих ознаменовались еще одним событием. Алексей Серов, служивший в театре пятый год, поставивший добрый десяток спектаклей, сложил с себя полномочия главного режиссера и до конца сезона остался очередным режиссером, с должности которого был, в свою очередь, уволен, спустя несколько месяцев.
Некоторое время театр прожил без главрежа, а затем на высокую должность был назначен Олег Рыбкин. Зная тяжелый характер краснофакельского директора, театральный Новосибирск удивляется отваге молодого режиссера.
А работники «Факела», наверное, припоминают творчество Михаила Булгакова, и вслед за Иванушкой Бездомным, рассуждают: «Ну, будет другой режиссер и даже, может быть, еще красноречивее прежнего».
Комментарии (0)