У каждого театрального фестиваля — свой облик, имидж, атмосфера etc., свои пристрастия, антипатии, свой художественный вкус, свой, определённый, уровень притязаний, одному ему присущая драматургия и атмосфера. Словом — «ли-цо». И именно оно остается в памяти, когда сам фестиваль завершён, спектакли обсуждены (и часто — забыты…), гости уехали, хозяева отдыхают, а афишные щиты обещают аборигенам-местным жителям что-то новое…
Когда в 1990 г. Екатеринбургский ТЮЗ придумал проводить театральный фестиваль, он еще не назывался «Реальным» и таковым не был. Название «Реальный театр» приснилось директору фестиваля Олегу Лоевскому позже и Бог знает, что оно тогда, в «сне Лоевского», обозначало: то ли реальное положение дел в театре, то ли гордое осознание реальных перспектив театра, который считается детским и где одновременно трудятся и показывают фестивальные спектакли А.Праудин (Екатеринбург), Г.Козлов (Петербург), Б.Цейтлин (Казань), Г.Цхвирава (Екатеринбург), М.Бычков (Воронеж) etc. — то есть режиссеры практически делающие сегодняшний театр. Так было два года назад.
На значке фестиваля — реальная буква «Р» — театральная декорация, торжественно и прямо стоящая перед вами, и она же — упавшая и обнажившая перед зрителями свою грубую, сколоченную из реек, театральную сущность…
В нынешнем сентябре фестиваль «Реальный театр» проходил четвертый раз — и его название действительно соответствовало будничному состоянию тюзовского движения. Я попала в толпу тюзовских режиссеров и актеров впервые — и поначалу коллективное"лицо" фестиваля казалось мне похожим на физиономию пожилого Буратино, которого вынули из коробки, где он пролежал не одно десятилетие: нос повис, колпак помялся… (был когда-то такой номер у замечательного свердловского кукольника Андрея Ефимова). Потом «театральная погода» как-то разгулялась, и не потому что спектакли стали лучше или какие-то открытия поразили воображение, — а потому что с реальностью всегда рано или поздно смиряешься и начинаешь получать удовольствие от того, что есть, а не от того, чего ждешь…
Здесь любят слово «реально», дают талоны на «реальный обед», выпускают «Реальную газету» и дают возможность (обязывают) реально посмотреть и обсудить за неделю… 20 спектаклей. Здесь все организационные винтики, колесики и шестеренки реально, исправно и бесперебойно крутятся, управляемые Олегом Лоевским и директором Екатеринбургского ТЮЗа Яниной Ивановной Кадочниковой. (Не в пример многим нашим театрам ее ТЮЗ материально обеспечен. Не знаю, как она находит деньги, но помню как прошлой зимой в Екатеринбурге она ахала:"Как же это у вас актеры зарплату не получают?! Нет, у меня на четыре зарплаты запас лежит, на две постановки припасено… А там уж и елки подходят — мое время!..«)
Здесь любят слово «тусовка», предпочитая его прочим словам, обозначающим некую общность. Петербургу этот фестиваль никак не чужой, хотя бы потому, что территорию Екатеринбургского ТЮЗа по очереди обихаживали выученики мастерской А.А.Музиля. В.Рубанов «родил» Д.Астрахана, Астрахан — А.Праудина, Праудин — побочного сына Г.Цхвираву, который хотя в Ленинграде на Моховой не учился, но впоследствии приехал в наш город и теперь работает здесь. Каждый раз «Реальный театр» вызывает к себе «дедушку» детского театра З.Я.Корогодского и тот пасет «отцов и детей» театра детской радости. Вообще же тюзовская тусовка — толпа почти семейная, здесь заранее знают, у кого кличка «профессор» (это Корогодский), кто здесь «Кузьма», а кто «великий и ужасный» (композитор Пантыкин). Здесь трудно удивить новостями («Да знаем мы уже!» — машет рукой на любое сообщение Лоевский), ибо «узок круг» людей, реально работающих в детском театре. Да и он сам давно стал узок — и пределы «детской радости» расширяются за счет пространств «скорби» и слияния с театром как таковым. Наверное, поэтому нынешний «Реальный театр» принимал петербургские спектакли «Маркиза де Сад» С.Спивака (Молодежный театр), «В ожидании Годо» Ю.Бутусова (Открытая сцена театра им.Ленсовета), И.Ларина с его моно-интерпретацией «Буратино.Большая жизнь». Наверное, поэтому в ТЮЗах ставят «Утиную охоту» (В.Рубанов, Омск) и триллеры ("Ля-бемоль«,режиссер А.Праудин, Екатеринбургский ТЮЗ).
Получилось, что программа фестиваля реально (хотя и невольно) включила в себя эстетику различных десятилетий тюзовского движения второй половины ХХ века.
Неловко видеть сегодня на сцене пожилую травести, играющую маленького лорда Фаундлероя. Но так, в координатах эстетики
Обидно видеть ходульную бессмыслицу «большого детского стиля», в котором решили поставить сказку о Синей бороде. Но что делать, если хороший режиссер Б.Цейтлин, оставшийся без своего театра, решил попробовать в Челябинском ТЮЗе эстетику, сопроводждавшую его пионерское детство?
Горько видеть попытки петербургских режиссеров (А.Петрова в Саратовском ТЮЗе и С.Спивака в Молодежном) двинуться в сторону богатого, декоративного эстетизированного зрелища без настоящего запаса вкуса и мастерства, а только под руководством художника В.Фирера, «засадившего» всю Россию однотипными декорациями-виноградниками из золотой и серебряной фольги, от обилия которой подташнивает, как будто съел целую коробку конфет, а теперь смотришь на смятые блестящие фантики… И радостно видеть настоящий театр — детский и взрослый одновременно. Самый острый (и единственный) момент театрального ликования на фестивале был связан с акцией — прощанием со спектаклем «Человек рассеянный». Подозреваю, это был только повод включить замечательную постановку в фестивальную программу и надеюсь, что лучший спектакль А.Праудина не покинет подмостки. Драматический, но не скорбный, лирический, но не сентиментальный рассказ о судьбе и призвании поэта в нашем Отечестве до сих пор играется вдохновенно и вдохновенно смотрится. На его последнем показе критик В.Калиш сочинил телеграмму, которую предлагал послать в Петербург авторам — А.Праудину и Н.Скороход:
Мы за тебя стоим горой. По жизни шел ты не обочиной. Прощай, рассеянный герой! Привет, герой сосредоточенный! Благословляем твой уход. Привет Наташе Скороход.
В финале Поэт, попробовавший на вкус и реальной и внутренней эмиграции, садится в идущий поезд, улыбается, снимает белые ботинки, надевает на ноги перчатки (страна такая, со своими законами), берет бумагу, слюнит карандаш… Он вернулся на Бассейную. По иронии судьбы спектакль, облетевший шар земной согласно строчкам С.Маршака, по стихам которого создан, не был в Ленинграде. И, обращаясь к театру, пришлось сказать:
Он Человек был в полном смысле слова, Хотя, как говорите вы, — рассеянный. И если будете играть его вы снова, То довезите до родной Бассейной!
Конечно, «Реальный театр» — фестиваль не детского театра. Недаром швейцарец Маркус Зонер был реально оскорблен отсутствием собственно детских спектаклей и тем, что участники фестиваля и критики сидят впереди, а дети, к которым объединенная Европа относится благоговейно, — сзади. Он решил, что это — модель нашей жизни вообще. И, может быть, он ухватил реальную суть.
Конечно, «Реальный театр» — фестиваль театра реальных людей, которым необходимо посмотреть со стороны на себя, друг на друга и на те спекткли, которые они делают в ситуации сегодняшней крайней разобщенности. Потому что поехать и посмотреть друг друга — нереально по деньгам. Такова реальность, которую пытается в рабочем порядке скорректировать екатеринбургский фестиваль.
Комментарии (0)