«Линда ди Шамуни» Г. Доницетти.
Большой театр.
Режиссер Роман Феодори, дирижер Антон Гришанин, художник Даниил Ахмедов.

Премьера оперы Гаэтано Доницетти «Линда ди Шамуни» стала последней оперной премьерой Большого театра в сезоне 2021/22. Эта опера, написанная в 1842 году, вместе с «Лючией ди Ламмермур», «Доном Паскуале», «Фавориткой» и «Доном Себастьяном» относится к пятерке лучших произведений Доницетти. Она до сих пор популярна в Европе, ее часто включают в программу летних оперных фестивалей, но в России этот шедевр бельканто в сценической версии не видели больше 150 лет, и поэтому его можно назвать раритетом. Первая постановка в Российской империи состоялась в Одессе в 1844 году, через год опера впервые была исполнена в Большом театре силами итальянской труппы Дирекции Императорских театров. С тех пор в российских театрах ее не было, но услышать все же можно было в 2020 году в Концертном зале Мариинского театра.

Сцена из спектакля.
Фото — Павел Рычков.

«Линда ди Шамуни» относится к жанру оперы-семисериа, то есть полусерьезной оперы. Он был популярен в Италии в первой трети XIX века и отличается наличием партии баса-буффо и характерным сюжетом, в котором честь героини сначала подвергают сомнению, а потом девушку оправдывают ко всеобщей радости. Самой яркой представительницей оперы с таким сюжетом является «Сорока-воровка» Джоаккино Россини; позже сюжет в переработанном виде получил отклик в операх веристов. История Линды ди Шамуни (деревенская девушка влюбляется в молодого аристократа, который представился ей бедным художником, и сходит с ума, когда узнает, что он собирается жениться на другой) типична для Доницетти, который был своеобразным специалистом по сочинению уникальной музыки для потерявших рассудок оперных героинь (вспомним великолепное безумие Лючии ди Ламмермур). Но, в отличие от «Лючии», как само сумасшествие Линды, так и счастливый «выход» из него (как только юноша отверг богатую невесту) выглядят совсем неправдоподобными. Именно это позволило новичку в оперном жанре и дебютанту Большого театра Роману Феодори перенести действие третьего акта, где происходит чудесное исцеление, в иное измерение — в мир фантазии и грез.

Феодори сопоставляет главную героиню, которая со всех сторон постоянно подвергается нападкам и осуждению, где злодей планирует ее соблазнить, а отцу честь семейства оказывается дороже жизни дочери, героиню, которая находится в положении жертвы, с самой оперой бельканто — хрупкой и недостижимо далекой от нас. В первом акте, где перед появлением главной героини с ее знаменитой арией «O luce di quest’anima» («В сиянии его души») о Линде долго разглагольствуют мужчины — пекущийся о чести дочери отец и заинтересовавшийся девушкой развратник маркиз де Буафлери (тот самый комический бас), — на сцене в ужасной тесноте соседствуют громоздкие театральные атрибуты: огромная люстра с сотней лампочек, лежащая на паркете, и нависающий тяжелый бархатный занавес с золотыми нашивками. Все это предметы как бы «не из той оперы», неуместно крупные на Камерной сцене Большого театра (бывший театр Покровского). Кажется, их поместили сюда не в качестве декораций, но они являют собой экспонаты в пыльном запаснике театрального музея. Впрочем, Феодори так и называет свой первый акт — «музеем оперы бельканто», в котором живет Линда. На ощущение уюта и тесноты, но и на чувство тревоги, возникающее из-за того, что в пяти метрах от зрителя совершаются бытовое насилие и абьюз, работают и пластические экзерсисы, сочиненные Татьяной Багановой.

Сцена из спектакля.
Фото — Павел Рычков.

Действие оперы происходит в Альпах. Деревня Шамуни, откуда родом Линда, за пару веков потеряла одну букву во французском наименовании и в русском теперь называется Шамони (многие вспомнят крупный горнолыжный курорт). Исторически она принадлежит к области Савойя и в опере населена отважными и трудолюбивыми савоярами — Доницетти приводит их в оперу не первым и не последним. Важным персонажем оперы является мальчик Пьеротто — сирота, который бродит по свету с колесной лирой гирондой (во времена Доницетти лиру иногда заменяли фисгармонией, но в Большом театре ценный инструмент специально купили для премьеры) и распевает сочиненные им песни, чем и зарабатывает на хлеб. В постановке Феодори Пьеротто превращается в девушку Пьеротту и по сюжету она отправляется вместе с другими савоярами в Париж на заработки, но прежде поет перед готовящимися в путь товарищами грустную песню. Условное содержание песни — поругание бедной крестьянки многочисленными галантными мужчинами — разыгрывают на авансцене артисты балета, хотя в песне речь идет об одной-единственной неудачной любви, которая привела беднягу к катастрофе. Тема двойников и повторения, проигрывания несколько раз одного и того же эпизода, которая станет ведущей в следующем акте, появляется уже здесь — может быть, и для того, чтобы показать в «музее оперы», как медленно в XIX веке двигалось время. Оно отводилось не только для пересказа сюжета, но для наслаждения музыкой — в случае с этой партитурой Доницетти, великолепно оркестрованной, длинноты воспринимаются гармонично, что на премьере очень ярко показал дирижер-постановщик Антон Гришанин.

Сцена из спектакля.
Фото — Павел Рычков.

Но плотное и довольно агрессивное хореографическое наполнение все-таки кажется лишним. В первом, музейном акте уже определяются вокальные фавориты — это Линда в исполнении настоящей королевы бельканто Венеры Гимадиевой и Пьеротта, в роли которой блистает контральто Алина Черташ, стажер оперной труппы Большого театра. (Алина уже поет в театре Ольгу в «Евгении Онегине», пажа в «Саломее», Федора в «Борисе Годунове» — на ее спектакли надо стремглав бежать, пока голос сияет многоцветьем.) Мужчины умышленно находятся на втором плане — и возлюбленный Линды Шарль (тот самый виконт, притворяющийся художником), чья роль досталась сладкоголосому тенору Ярославу Абаимову (певец проснулся знаменитым после исполнения роли Надира в опере «Искатели жемчуга» Жоржа Бизе на этой же сцене в 2020 году), и скользкий псевдонабожный префект в отличном исполнении баса Александра Колесникова, и дородный сыровар Антонио, отец Линды (баритон Александр Маркеев).

Во втором акте зритель оказывается в светлом лофте — в нем мало мебели, каждый предмет представляет собой красивый объект, который хочется рассматривать отдельно: торшер, диван, столик, мольберт с картиной. На картине изображен в уменьшенном виде тот савойский пейзаж, который в формате видеоарта служил декорацией первого акта. Линда (она ушла из поселка вслед за отправившимися на заработки савоярами, опасаясь разнузданных желаний маркиза) переоделась в утрированно светскую одежду, подходящую какой-нибудь Манон Леско (чулки, ботфорты), накрутила высокую прическу-конус на голове. Следуя логике Феодори, во втором акте опера бельканто переживает встречу с режиссерами XX века, которые увлекаются переносами сюжетов из времени, предложенного автором (действие «Линды» разворачивается в 1670 году), в современность. Второй акт получился у Доницетти перечнем испытаний, которые переживает Линда, вместе с коллегами оказавшаяся в Париже и поселившаяся в доме возлюбленного, которого по-прежнему считает художником. Сначала к бедной девушке, которая живет в тревоге, но верит, что скоро выйдет замуж за хорошего человека, наведывается похотливый маркиз и чуть не насилует ее, при этом радуя зрителя комическими куплетами (Александр Полковников), затем — милый друг, странно себя ведущий (он получил приказ родственников жениться на другой, но признаться в этом ему смелости не хватает), а после — жестокий отец, практически проклинающий дочь из-за того, что она якобы потеряла честь. (Героиня, разумеется, хранит невинность до свадьбы.) И наконец, к ней приходит Пьеротта, сообщающая, что в доме виконта готовят свадьбу с другой невестой. Тут Линда теряет сознание. Но просторный лофт так и не превращается в безжизненное собрание арт-объектов, так как в сцене задействован кордебалет, который непрерывно изображает в танце соблазнение. Изображает то, чего не было, но о чем думают (в том или другом контексте) все мужчины, доводящие в итоге Линду до сумасшествия.

Сцена из спектакля.
Фото — Павел Рычков.

Третий акт получился самым удачным, хотя в нем нет вокальных хитов. Линда весь этот акт пребывает в состоянии потери рассудка — и Доницетти милостиво позволил ей отсутствовать на сцене. События, которые происходят без нее, превратились в короткие спектакли — театр в театре (с занавесом, зрителями-актерами на сцене, их аплодисментами). В одном спектакле возвращаются домой с заработанными в Париже деньгами савояры, в другом — слезную сцену разыгрывают префект и виконт, бросивший богатую невесту и желающий разыскать Линду, в третьем — выходит раскаявшийся маркиз и обещает больше не волочиться за девушками, и так далее. В оперном либретто в деревню должны вернуться Пьеротта и Линда, причем потерявшая рассудок девушка должна вновь обрести его при звуках голоса любимого человека; дальше ее ждет свадьба, счастливый финал. Но Феодори в такой финал не верит, и по его версии события третьего акта так и происходят с другими персонажами, без Линды, что идеально легло на слова либретто Гаэтано Росси, предусмотревшего для всех действующих лиц, кроме Линды, реплики и даже арии. Линда выходит к людям и вроде бы присутствует на сцене, но на самом деле она далеко. Бюджетный телевизор вдруг начинает показывать какой-то старый фильм — и в нем девушка уходит по дороге вдаль от людей.

Любопытный лейтмотив, который изящно оформил Даниил Ахмедов, — световая тема Линды. Естественно светится пейзаж с горной деревушкой на большом заднике в первом акте, Линда прибегает домой не с букетиком живых цветов (по сюжету она опоздала на свидание со своим художником и он оставил ей букет в условленном месте), а с картинкой или планшетом, где изображен подсолнух, и поет знаменитую арию о сиянии души Шарля. Дома она бросается протирать лампочки огромной люстры, в ее будуаре во втором акте стоит дизайнерский подсвечник, и наконец, в третьем акте она попадает в светящийся экран, становясь его центром притяжения.

Сцена из спектакля.
Фото — Павел Рычков.

На камерной сцене опера бельканто не может разместиться с комфортом, но зато инновации, которые предложил Доницетти, в малом формате прочитались очень четко. И постановщики смогли сохранить все акценты. Традиционно любимая зрителями позапрошлого века сцена сумасшествия Линды не была решена с размахом, но проблемы «отцов и детей», взаимоотношений в семье, семьи как уютной лазейки, где вроде бы можно спрятаться от угроз и страстей общества, постановщики поставили ребром. И в этом контексте Доницетти выглядит интереснее, разговаривая на одном языке с Верди (проблема отца и дочерей в «Набукко», выпущенном в том же году) и Вагнером (еще одна опера-одногодок — «Летучий голландец», где отношения Сенты с отцом, разговор о замужестве и несвободе выбора также находятся в эпицентре сюжета).

Между тем Камерная сцена готовится закрыться на ремонт, часть ее спектаклей будет идти на Новой сцене Большого театра. Скорее всего туда будут перенесены «Искатели жемчуга» и «Линда». Что будет с их камерным форматом, пока неизвестно.