«Странствия Нильса». Мюзикл Максима Леонидова и Александра Шаврина по географической сказке Сельмы Лагерлёф.
Театр им. Ленсовета.
Режиссер Мария Романова, художник Эмиль Капелюш.
Большинство книг-путешествий, от Гете до Толкиена, по своей природе являются книгами взросления, воспитания человеческой души испытаниями, из которых герой выходит преображенным. «Путешествие Нильса с дикими гусями» Сельмы Лагерлёф — не исключение. Но, в отличие от других книг, «Нильс» еще и географический роман. Драматическая линия в нем проложена пунктирно. И познание окружающего мира занимает такое же важное место, как и познание себя. Это ставит перед театром ряд препятствий, так как отдельные главы-очерки не несут драматической нагрузки.
«Странствия Нильса» визуально очень эффектны. Сценография Эмиля Капелюша начисто лишена иллюстративности — ни бытовых, ни этнографических примет. Раздетая до колосников сцена иссечена лестницами, перечеркнута наклонными пандусами, перетянута пружинистыми ремнями, на которых повисает стая Акки с Кебнекайзе. Две дуги, напоминающие и лук, и корпус корабля, вращающиеся на заднем плане лопасти вроде крыльев ветряных мельниц вкупе с ненавязчивой черно-белой видеографикой (струи дождя, стремительно бегущие облака…) — все работает на создание динамической пульсирующей атмосферы полета.
Безудержно фантазийные, оснащенные множеством говорящих деталей костюмы Яны Глушанок лишены выраженных анималистических признаков, но подчеркивают индивидуальность буквально каждого героя, что особо заметно в сцене весеннего праздника на горе Куллаберг, придуманной как своего рода карнавал, как и положено, стирающий все иерархические различия участников. Что проявлено в любовном дуэте двух звеньев «пищевой цепочки» — Волчицы и Зайца.
Сцена из спектакля.
Фото — Ю. Смелкина
Максим Леонидов — прекрасный мелодист. И в музыкальную ткань спектакля, не всегда выразительную, вплетены драгоценные нити вроде хорового «Сегодня нас ночное небо ждет», лейтмотивом пути проложенного через спектакль.
Вокальные данные, техничность, ансамблевость самого молодого поколения ленсоветовцев знакомы всем нам по «Кабаре Брехт».
В роли Нильса — Сергей Волков, у которого в анамнезе и Брехт, и Раскольников — Брейвик, и роли в «Флейте-позвоночнике», умеющий создать на сцене колоссальный заряд интеллектуального электричества. И действительно, Нильс, каким мы видим его в начале спектакля, — не шаловливый мальчишка, а сгусток чистой злой энергии.
Антонина Сонина, уже обычно для себя, вносит в образ Акки с Кебнекайзе сдержанный шик.
И угрюмый изгой Смирре — актерская удача Софии Никифоровой вполне.
Одним словом, наличествует целый ряд ингредиентов для прекрасного спектакля к семейному просмотру. Наверное, все-таки не мюзикла, как было заявлено авторами. Потому что в музыкальной ткани «Нильса» отсутствует целостность, вокальные, пластические номера не всегда возникают из прямой действенной необходимости и соединяются механически, а прозаический текст, возникающий после номеров, выполняет функцию пояснения, резюме, моральной сентенции по поводу только что услышанного.
С. Никифорова (Смирре), С. Волков (Нильс).
Фото — Ю. Смелкина
Многое и вовсе подается в форме рассказа, от чего действие замирает, теряет динамизм.
Большинство эпизодов, возникающих по ходу странствий Нильса, — не из книги Сельмы Лагерлёф, а придуманы авторами, Максимом Леонидовым и Александром Шавриным. Одни из них усиливают приключенческую нагрузку. Так, кроме противостояния с лисом Смирре, Нильсу приходится столкнуться с бандой злых маргиналов — ворон, попасть в ловушку завистливых сестер гусыни Дунфин Пушинки, и т. д.
Другие вокальные номера или фигуры, вроде орла Горго, бывшего воспитанника Акки, возникающие сами собой — помимо действенной, сюжетной необходимости, невыразительны ни в драматическом, ни в музыкальном отношении.
Третьи — эпизоды и побочные линии — работают на основную тему: распада и воссоединения семьи. Так возникает эпизод с Коровой (Галина Кочеткова), рассказывающей историю своей хозяйки, старой крестьянки, брошенной сыновьями и умирающей в разлуке с ними. Или линия девочки-сироты Осы (Вероника Фаворская), как и Нильс, устремляющейся на Север, но по земле — в поисках отца, бросившего их семью.
При этом главная линия «Нильса» замирает примерно там, где герой, победивший лиса Смирре, доказывает гусям и себе, что он чего-то стоит, а тюфяк Мартин (Александр Крымов) теряет лишний вес, но приобретает уважение стаи и любовь Дунфин. В то же время авторы спектакля продолжают «нанизывать» номера, искусственно задерживающие развязку — возвращение Нильса домой и его жертвенный поступок — спасение Мартина ценой утраты человеческого облика. Но реально Нильсу — Волкову уже не к чему приложить свою энергию. Остается автоматически попадать в переделки и рассказывать зрителям, какой опыт он в них приобрел.
Сцена из спектакля.
Фото — Ю. Смелкина
Чем ближе к финалу, тем действие становится более хаотичным. Утрачивает необходимость и логику конечной цели, всегда важной для любого романа-путешествия. Ведь и стая Акки летит в Лапландию с конкретной целью — создания семей и воспитания потомства, что тоже работает на главную идею — взросления Нильса, неизбежности возвращения домой, осознания своей необходимости покинутым родителям.
Вне прямой связи со всем строем действия возникает мистический ночной полет Акки с Нильсом на остров, напоминающий гигантскую бабочку. Более чем странно выглядит встреча Осы с отцом, старым Рыбаком, представленным в виде жуткого вида ростовой куклы с волосами-дредами и пальцами-щупальцами. Текст сообщает, что встреча дочери с отцом преобразила старого эгоиста. Однако реально никакого превращения не происходит. Кукла-тролль остается куклой.
Достоинства и недостатки «Нильса» так тесно переплетены, что не позволяют вынести окончательный «вердикт». Безусловно, музыкальная и декоративная стихия этого спектакля заслоняет нравственные сентенции. Безусловно, принцип свободной компоновки материала, ревю, вынесенный Марией Романовой из «Кабаре Брехт» и «взрослых» спектаклей Юрия Бутусова, множественность сюжетных ответвлений разбивают стройную архитектонику романа-путешествия и препятствуют целеполаганию. Как безусловно и то, что выбранный авторами нелинейный способ коммуникации будет интересен детям.
Спорить невозможно — проблемы с драматургией в «Странствиях Нильса» очевидны. Внезапность возникновения и столь же быстрого исчерпывания некоторых сюжетных линий озадачивает… Например, зачем нужна в начале Сельма — автор книги, которую она никак не может начать писать, пока Нильс не расскажет ей свою историю? В общем-то, эта героиня не очень необходима, но зато ее появление на три минуты дает актрисе возможность исполнить хороший вокальный номер! Такова же «логика» еще нескольких номеров, вставных по отношению к основному сюжету. Для музыкального спектакля эта логика, я бы сказала, приемлема (хотя, безусловно, драматургия как искусство соотношения, компоновки и развития необходима музыкальному действию так же, как драматическому, уж простите за трюизм).
При этом меня постигло на этом спектакле зрительское счастье, и благодарность за такое редкое состояние запрещает мне перечислять недостатки.
«Странствия Нильса» Марии Романовой безраздельно очаровывают зрителя, и — поскольку мы говорим о спектакле для детей — это самое важное его свойство. В нем есть такая притягательная красота, такая увлекательная таинственость, такая заражающая энергия, что зрители волей-неволей, даже чего-то не понимая, не успевая разобраться в поворотах сюжета, иногда пугаясь (скажем, когда в зал прыгают огромные по сравнению с малышами артисты в сумасшедших костюмах), погружаются в действо, не могут оторваться от него. Я смотрела сегодня очень удачный спектакль, и сцена излучала нечто неназываемое, то самое иррациональное обаяние, без которого театр невозможен. Может быть, так бывает не каждый раз. Это естественно. Но сегодня было.
Поэтому при всех странностях рыхлой драматургии это очень хороший спектакль для детей, именно потому что он привлекает начинающего зрителя к искусству театра как таковому, показывает ему волшебный загадочный мир, манящий и влекущий, пугающий и волнующий. Без волнения нет театра для детей.
Согласна с автором текста: космическое пространство, сочиненное Эмилем Капелюшем, и невероятные костюмы, придуманные Яной Глушанок, — художественные победы. Я бы прибавила доброе слово еще и для хореографии Риммы Саркисян (студийка театра). Пластические решения, может быть, не поражают оригинальностью, но в них есть образная точность и эффектность. Красивейший поэтичный финал первого акта, сцена ночного полета стаи, отпечатывается в памяти, тут всё сошлось — музыка, движения, вдохновенные лица… Хороши и актерские трансформации Р. Саркисян (вездесущий проказливый ушастый Домовой, зловещая красавица Сова и страшноватый Тролль), ее работу необходимо включить в число актерских удач спектакля.
С чем могла бы поспорить: мне не кажется, что линия Нильса замирает после победы над Смирре. Да, действительно, Нильс то и дело попадает в переделки и после них рассказывает зрителю, какой опыт он приобрел, это верно. Но, как подобает драматическому герою, он каждый раз на наших глазах отчетливо совершает выбор — как поступить, и этот выбор содержателен. Интересны не только «переделки», но главное — сам процесс, то, как переживает Нильс — Сергей Волков, что и как с ним проиходит. И из каждой сложной ситуации он выходит немного другим, что дает возможость артисту разворачивать своего персонажа все новыми и новыми гранями.
Герой, который может держать детский зал не только упругими прыжками, ловкими перемещениями по сцене, смешными выходками (всё это Волков-Нильс проделывает с удовольствием), но и тем, как он думает, тем, как он вспоминает, мечтает, страдает, — такой герой — огромная редкость. Сергей Волков обладает удивительной способностью транслировать эмоцию, делать ее зримой при категорическом минимуме внешних проявлений (никаких мимических излишеств). И такое возможно только в театре — вот сейчас, на наших глазах, Нильс злился и обижался на родителей, и вдруг он буквально переродился, обновился изнутри, и его кольнула (да, мы это видели по его лицу — физически уколола!) жалость и любовь к оставленной где-то там далеко маме…
Я это к чему говорю? К тому, что подключение маленького зрителя к чувствам — одна из труднейших задач детского театра, и эта задача выполнена. За одну только сцену — когда Волков-Нильс разрывается между желанием вновь стать человеком и дружбой с Мартином — за одну эту сцену я могу простить все огрехи драматургии и проч.несовершенства спектакля.
Пока я думала, как бы написать о том, что этот спектакль — огромный подарок для начинающих зрителей школьного возраста, о том, что уровень его можно сравнить с уровнем спектаклей Зиновия Яковлевича Корогодского, о том, что взрослый зритель рвётся на этот спектакль ничуть не меньше зрителя детского — написала прекрасные и правильные слова Евгения Тропп.
И мне не остаётся ничего, как присоединитться к этим словам. Скажу только всё-таки, что орёл Горго Татьяной Джуровой оклеветан напрасно — это одна из очень ярких работ в спектакле — как музыкально, так и драматически.
Несогласия в оценках мюзикла «Путешествия Нильса» объяснимы. На зрительское восприятие влияют две неравнозначные составляющие. С одной стороны – прекрасная вокальная и сцендвиженческая выучка молодых актеров (пусть и немного по-брехтовски жесткая), их увлеченность, напор и энергия. С другой стороны – способ построения спектакля. Об этом развернуто написано в статье и в первом комментарии.
Концертная (номерная) структура отличает в последнее время особо прославившиеся спектакли театра. Но любой хороший концерт (или даже ревю, по точному определению Т. Джуровой) развивается по своему внутреннему закону. Может ли привлечь внимание маленьких зрителей развитие действия в «Путешествиях Нильса»? Или важны только «шум и ярость», то есть громкость, натиск и непонятки современного изложения? Притом что драматургически содержательной должна быть музыка и, безусловно, пластика и танцы.
Эмиль Капелюш подготовил прекрасное пространство для игры: серое северное небо одновременно среда обитания летящей гусиной стаи и сфера взросления человеческого существа, хаос, преображающийся в космос. Но костюмы – серые для диких гусей и белые для домашних почти сливаются с небом. Оранжевый костюм Смирре – потому, что он лис, или потому, что «яркий» антигерой ? – разбавляет цветовое единообразие, но погоды не делает.
По сюжету заколдованный Нильс, став маленьким, то есть слабым и беззащитным, меняет поведение. Внезапное наказание подружило разрушителя Нильса с жизнью. Этот ключевой мотив (ввиду трудности адекватного сценического решения?) упущен в спектакле. Между тем, мягкая, внутренне податливая манера игры Сергея Волкова могла бы многое поведать о преображениях героя. Но, к сожалению, главный герой здесь не солирует, не ведет действие.
И наконец, можно вспомнить далекое прошлое – знаменитые музыкальные спектакли Театра Ленсовета, средоточием которых была Алиса Фрейндлих. Их отличала не столько «железобетонная» сделанность, сколько живая вибрация, открытая веселость при печальном, скрытом от глаз бэкграунде, «незавершенность и легкое заикание» воплощения при абсолютной точности интонации, духовной и музыкальной.
Замечательный спектакль. Хочу прокомментировать рецензию — спектакль полностью снят по книге, ни одного придуманного эпизода. Просто нужно читать полную версию книги, а не урезанный вариант для малышей.И тогда появление Сельмы, ворон и других персонажей не удивит. Спектакль полностью передает дух кгиги, ее трагичность. И постоен именно так как книга.