Ярослава Пулинович. «Наташины мечты».
«Этюд-театр».
Режиссер Дмитрий Егоров, художник Любовь Полуновская

Я оставлю за скобками этого текста получившую широкую огласку историю выселения «Этюд-театра» из Театра на Васильевском. И буду вести разговор только о спектакле, которым театр должен был открыть второй сезон, и премьера которого все-таки состоялась на Жуковского, 18. Это был заманчивый эксперимент: посмотреть спектакль два раза подряд в разных составах. И мне подумалось, что текст Славы Пулинович так хорош, а молодые ученицы В. М. Фильштинского так интересны, что даже если бы все девушки играли только один монолог друг за другом, все равно это было бы любопытно, и можно было бы слушать/смотреть, не отрываясь.

Две первые истории спектакля — «Наташина мечта» и «Победила я» — сильные драматургические тексты, написанные без сентиментальности и излишнего сочувствия, а довольно жестко и сдержанно. В обеих историях героини обладают одними и теми же свойствами, они — девочки, в центре мироздания которых находится их собственная фигура, соответственно, устройство мира представляется им очень простым: мне должны. Одной должны, потому что у нее ничего нет, она обделенная, а другой должны, потому что она — лучшая, ей всегда давали и должны давать впредь, таков уж миропорядок. Обе девочки с легкостью губят жизни других людей и в финале не раскаиваются в этом. Пожалуй, для меня именно это тотальное отсутствие у героинь раскаяния делает пьесу Пулинович такой актуальной. Да, это современные дети, которые никогда не взрослеют, и, даже перестав быть детьми физически, продолжают жить в системе координат пятилетних: мне плохо, мне больно, меня обидели, мне недодали. Обе Наташи даже не осознают того, что сломали кому-то жизни, потому что они все еще не открыли для себя, что другие люди существуют, и что эти другие такая же ценность, как они сами.

Драматург подробно показывает, как девочки подошли к тому, чтобы совершить преступления (одна — настоящее, уголовно наказуемое, другая — незамеченное никем, но от этого не менее тяжкое). Мотивации девочек убедительны, по-человечески они даже вызывают понимание и сочувствие. Но после преступлений к ним не приходит ни осознание содеянного, ни раскаяние. И это — серьезная современная проблема: у детей ущербная система ценностей. Страшно не то, что девочки совершают злые поступки, а то, что они не догадываются о том, что зло — зло.

Алена Митюшкина в роли Наташи Баниной.
Фото — Светлана Щагина

В спектакле Дмитрия Егорова роль Наташи Баниной играют Алена Митюшкина и Вера Параничева. Актрисы очень разные и фактурой, и нутром, и темпераментом. Наташа — Митюшкина поразила всех попаданием в характер и степенью присвоения материала. «Она как настоящая» — говорили зрители в перерыве. И действительно, на стуле перед нами словно сидела настоящая детдомовка — их всегда можно отличить от домашних детей, их можно отличить даже, когда они вырастают — «детдомовость» никуда не выветривается, проступает во всем: как девчонка усаживается — по пацански, как нахохлено сутулится, как кутается в куртку, как будто ей всегда холодно, как прячется в капюшон, как быстро и кратко произносит слова, по-блатному сглатывая половину. Наташе Алены Митюшкиной действительно 16 лет, а может и 14. Это понятно по детской непосредственности, по расставленным акцентам, по ясной улыбке, которой то и дело озаряется ее лицо. Несмотря на свою невеселую историю, эта детдомовская Наташа увлекается воспоминаниями, и рассказывает так страстно, как, должно быть, рассказывала Валере-журналисту. Наташа не чувствует себя на допросе, а по-детски рада обращенному на нее вниманию, возможности поговорить о наболевшем, ведь ее всего второй раз в жизни кто-то слушает. Но самое лучшее в исполнении Митюшкиной даже не ее блистательный монолог, а ее паузы. Как наполнено она молчит, как сосредоточенно и тяжело думает, принимает решения, ведет внутренний разговор с самой собой.

Самый сильный момент сыгран актрисой без слов: девочка захлебывается счастливыми воспоминаниями о проведенном с Валерой времени и вдруг резко умолкает, буквально обрывает себя: хорошее закончилось, дальше надо говорить о плохом, а плохое вспоминать ей тяжело и больно. Она молча взвешивает — рассказывать или нет, и, по-настоящему твердо, глубоко выстрадав свое решение, отказывается говорить дальше. Замолкает окончательно, и ты просто физически ощущаешь неловкость и сочувствие от того, что становишься свидетелем подлинного человеческого страдания. Это очень светлая и хорошая девочка, несмотря на внешность и речь зверька, и ею хочется проникнуться, но… только до тех пор, пока она не станет не только страстно, но уверенно и нагло рассуждать уже о чужой жизни и своем преступлении (избиении, вместе со стаей подруг, «соперницы», девушки Валеры): «да, выйдет она из своей комы, а мне что же из-за нее всю жизнь тюрягой ломать?». Наташа повторяет это упрямо, тупо, без нотки раскаяния. Актриса героиню не оправдывает, не оставляет надежды на то, что девочка может прозреть.

Вера Параничева в роли Наташи Баниной.
Фото — Светлана Щагина

А вот Вера Параничева своей Наташе сочувствует от начала и до конца. Наташа Банина в исполнении Параничевой не такая «настоящая», как у Митюшкиной: это просто девушка, может, детдомовка, может, просто студентка, ничего в ней нет определенно характерного. Она миловидна и зла с самого начала. Наташа — Митюшкина была страшна и убедительна еще и тем, что она мирилась со своей жизнью, она действительно не видела ничего особенного в детдомовской реальности, и это пугало: человек принимает за норму нечеловеческое существование. И уже по этому принятию было понятно, что Наташа никогда не раскается: звериные взаимоотношения для нее нормальны. Наташа — Параничева ранена своей жизнью и обделенностью. Она не увлекается счастливыми воспоминаниями о любви, она — обличает других и жалеет себя. Актриса кажется значительно старше своей героини, многие акценты, которые она расставляет, говорят об опыте и о знании какой-то другой, более взрослой жизни. Первая Наташа воспринимает все происходящее с ней непосредственно, ей не с чем сравнивать, она все открывает впервые, а эта Наташа уже давно обдумала несправедливость своего положения, сделала выводы и оправдала себя. У Параничевой не было (это бросалось в глаза после исполнения Митюшкиной) непрерывного переживания. В паузах она формально молчала, порой теряла своего персонажа, и потом не без труда снова нащупывала. Но все это можно списать на премьерное волнение, потому что очевидно, что роль выстроена, и что в возможностях актрисы сыграть ее филигранно. Наташа Банина может быть и такой: маленькой, умной, злой и взрослой. Темперамент актрисы, ее агрессивность и надрыв уместны в этой роли.

Мария Синяева в роли Наташи Верниковой.
Фото — Светлана Щагина

В первом составе части «Победила я» роль Наташи Верниковой исполняет Мария Синяева. Когда она появляется в дверном проеме, то дух захватывает, как она хороша. И она — героиня — об этом знает и не забывает ни на минуту. Она сидит на кончике стула с прямой спиной и картинно складывает точеные ножки: то так, то эдак, но каждый раз изменение позы — это танцевальная фигура. Эта девочка все время на сцене и на виду, она уже сама забыла, а может даже и не успела узнать, какая она есть на самом деле, потому что каждую минуту играет роли: роль отличницы, роль маменькиной дочки, роль школьной звезды. Она контролирует каждый свой взгляд, каждый взмах красивых волос, каждый поворот головы и каждую улыбку. Эта глянцевая девочка — узнаваемая карикатура на всех маленьких дрессированных «мисс», улыбающихся с экранов и подиумов. Наташа карикатура именно потому, что актриса до конца не отождествляет себя с героиней, подает ее как бы со стороны, несет свое отношение к этой прехорошенькой и жестокой Барби. Виртуозно, не теряя характерности, Синяевой удается высказать свое отношение и ко всем внесценическим персонажам: к продвинутой маме-психологу, превратившей своего ребенка в манекен, к учителям, потакающим маленькому идолу. И отношение актрисы, как правило, не совпадает с отношением героини: героиня пренебрежительно относится к своему телепартнеру Петьке, тогда как актриса дает нам понять, что Петька — интереснее «звезды» Наташи; Наташа «абажает» свою маму, а актриса намекает, что это не так. В этой работе можно только удивляться мастерству Марии Синяевой, выстраивающей внутри роли такие сложные и многослойные отношения. В финале Наташа, не веря своему счастью, шепчет «победила я», после произносит это уже иначе — с детской гордостью и злорадством, а затем, неожиданно, проговаривает совсем серьезно, негромко и страшно: «победила — Я!», и становится ясно: Наташа и дальше будет побеждать любой ценой, потому что никто другой никогда не станет для нее ценностью. В эту минуту она осознала, что сделала и внутренне дала себе «добро» и впредь поступать так же. Страшный финал, как из ребенка, не понимающего разницы между добром и злом, вылупляется женщина, которая будет идти по трупам.

Анна Донченко в роли Наташи Верниковой.
Фото — Светлана Щагина

Анна Донченко старше, чем ее героиня Наташа Верникова — это пусть маленькая, но уже сформировавшаяся опасная женщина. Она уже давно и осмысленно вступила на путь стервы. Она осознанно манипулирует и родителями и учителями, она отдает себе отчет в каждой своей улыбке и в силе воздействия. Она мила и органична. Наблюдать за этой Наташей — сплошное удовольствие. Но, кажется, что актриса все-таки слишком зрелая для роли школьницы, эта Наташа уже сформирована с самого начала, нам понятно, что она хищница и поступать будет как людоедка. Тогда как Наташа — Синяева приходит «к себе» постепенно, на наших глазах. А еще актриса Анна Донченко с ее неординарной внешностью и глубоким взглядом скорее подходит для роли Наташи Скворцовой (внесценического персонажа, «соперницы» главной героини, про которую режиссер Андрей говорит, что она талантливее), чем на роль куклы Верниковой.

Когда на сцену вышла Наташа — Синяева — высокая, статная, с золотистой кожей, роскошными плечами и голливудской улыбкой, когда она заговорила, морща лобик, то нам сразу стало понятно то же, что и режиссеру Андрею — эта девочка не талантлива, это лишенный индивидуальности дрессированный ребенок, который одевается и живет по законам глянцевых журналов. И отсюда — драма героини: она вдруг сделала открытие, что вовсе не самая лучшая и талантливая, а — пустышка. Но Наташа — Донченко не производит впечатление пустышки ни внутренне, ни внешне. Тоненькая, красивая зрелой красотой, она одета в стильное маленькое платье, фиолетовые колготки и оранжевые башмачки без каблуков: так одевается студентка творческого вуза, демонстрирующая свою неординарность, а не крошка, ориентирующаяся на журналы. И держит эта Наташа себя слишком непосредственно, практически так же «развалилась» на стуле, как та Скворцова, порицаемая ею, да и говорит слишком доверительно и естественно, как по нашему представлению говорила «плохая» Скворцова перед отборочной комиссией и за что была признана талантливой. Тогда как Наташа — Синяева ни разу не позволит себе ни расслабиться, ни заговорить человеческим голосом — только хорошо поставленным зычным голосом телеведущей. Но, конечно, Наташа Верникова может быть и такой, какой ее исполняет Анна Донченко, она по-своему убедительна и очень интересна.

Вообще, и все четыре актрисы и все представленные Наташи интересны и замечательны, тут уж дело вкуса — выбирать, кому какая больше понравилась. Но проблема этого спектакля в том, что спектаклем он не стал. Остался разрозненными этюдами. Дмитрий Егоров в «Наташиных мечтах» проявился, как талантливый режиссер — он действительно «умер» в актрисах, и проделанная им тонкая работа особенно очевидна, если посмотреть обе версии. Но постановщик Егоров не дотянул до Егорова-режиссера. Постановщик, деликатно выдвинув на первый план актрис, свел свою работу к минимуму. Но для того, чтобы сцены стали спектаклем, прекрасных актерских работ недостаточно. В первый раз постановщик заявил о себе в том, что он раздал роли Наташ разным актрисам (тогда как в другом спектакле Егорова всех Наташ играла одна актриса), теперь он нам показал, что «Наташи» бывают и такими, и сякими. Но мысль, которая читалась, когда все роли исполняла одна актриса, была глубже: какими бы разными не казались эти Наташи, на самом деле все они одинаковы: ущербные дети. В спектакле «Этюд-театра» постановщик повесил на стену дешевый журнальчик «Наташа» — но это не стало ни образом, ни метафорой, а только знаком, иллюстрирующем то, что уже заложено в тексте пьесы.

К неудачному постановочному ходу можно отнести и сентиментальную концовку «Наташиной мечты»: когда после жестко сыгранной сцены актриса вдруг трогательно протягивает ладошку с сиротливо зажатыми бусинками, — это прием из арсенала нищего в переходе — «А так жалко?». Не жалко. Или — «эпилог» («Победила я»): в темноте звучит стихотворение «Девочка шла вдоль дороги» как бы досказывающее особо непонятливым, что та закадровая Наташа (Скворцова) будет получше и почище, чем эта маменькина дочь. Но, пожалуй, самая большая неудача постановки — третий монолог «Письмо». Сам текст его не хорош, снижает проблематику: если первые две части «Наташ» были про нераскаявшихся детей-убийц, то эта третья просто про наивную и нелепую девичью влюбленность. После прочтения «Письма» оказывается, что спектакль-то был не про преступление без раскаяния, а про то, какие милые (или не милые), смешные, трогательные эти девчонки с их первыми любовями. И как их, дурочек, всех жалко. Но актрисы Митюшкина и Синяева играли не про это, да и другую девчонку — Славу Пулинович, кажется, не это волновало, они о серьезном разговор затеяли. А постановщик своим финальным умилением этот серьез свел на нет. Но даже в таком «упрощенном» виде «Наташины мечты» — интересное явление в петербургской театральной жизни, может быть, спектакль еще будет меняться и переосмысляться его создателями, и, думаю, имеет смысл пересмотреть его, когда он окрепнет.