«Комар мечтает о зиме». Ю. Тупикина.
Прокопьевский драматический театр.
Режиссер Виктория Пучкова, художник Екатерина Никитина.

Юлию Тупикину, стремительно ворвавшуюся на драматургический олимп, в Прокопьевске полюбили. Сначала поставили ее пьесу «Ба», потом вербатим «Хорошие новости». Нынешняя премьера — первая постановка «Комара», пьесы для дошкольников от 3 до 6. Дебют Тупикиной в репертуарном театре в качестве детского драматурга. Народившийся на свет Комар хочет увидеть зиму и увлекает этой идеей знакомую Гусеницу, которая, конечно, превращается в Бабочку, но, разумеется, не сразу. Спектакль тоже долго окукливался. Год назад на прокопьевской Лаборатории современной драматургии появился эскиз. Нынешней весной режиссер и художник приехали снова, чтобы завершить работу.

Короткую и, на первый взгляд, простенькую сказку после лабораторного показа театральные критики и журналисты обсуждали долго. Послушав их выступления, понял, что Тупикина написала пьесу про Эрос и Танатос. Без всякой философии ясно, что это Love Story. Посмотрев эскиз, Ольга Штраус сказала, что Бабочка — жена Поэта: зима ей совсем не интересна, но она не может оставить избранника. А зима для насекомых — это, конечно, смерть. Манящая неизвестность, столкновение с которой грозит гибелью. Впрочем, и в эскизе, и в законченном спектакле герои доживают до весны.

Доработанный спектакль идет в камерном пространстве. Прямо на малой сцене — слева и справа — два узких длинных стола, накрытых зелеными скатертями. За этими столами и рассаживаются дети. Пьеса на четверых актеров. Исполнители уже на сцене. Комар — Андрей Жилин — объясняет, о чем будет история, не раскрывая финала. Уточняет, что это комары-девочки питаются кровью, а комары-мальчики — цветочным нектаром (хорошо, что история детская, а то кто-нибудь упрекнул бы в мужском шовинизме). Спектакль — каскад мгновенных превращений. Когда короткий пролог подходит к концу, актриса Ольга Гардер на глазах у зрителей прячется в буфет, а позже появляется оттуда уже Синицей. Чтобы наступила зима, достаточно заменить зеленые скатерти на столах на белые. Эту манипуляцию актеры совершают молниеносно, как цирковой фокус. Кажется, чашки и тарелки при этом остаются на своих местах.

Е. Жуйкова (Бабочка) и А. Жилин (Комар).
Фото — архив театра.

По сравнению с эскизом, в законченном спектакле стало меньше психологизма, который считывают только взрослые, и больше игры. В эскизе Жилин-Комар был поэтом, для которого окружающий мир — источник вдохновения. Теперь он, скорее, ученый-первооткрыватель, постигающий реальность. А рифмы и метафоры — только приспособления для того, чтобы лучше все запомнить.

Кроме Гусеницы Комар встречает Белку и уже упомянутую Синицу. Уже в эскизе актеры обходились без всяких ушек-хвостиков, но на том показе я мог идентифицировать актрис с их персонажами. В работе законченной это сделать трудно. Впрочем, мне не дано увидеть спектакль глазами трехлетнего ребенка. О том, что Юлия Вылигжанина играет именно Белку, можно догадаться только по огромной рыжей шубе, висящей на плечиках. Для актрисы это и шкурка, и дупло (когда она прячется в шубе, высовывая лишь голову). Еще сложнее с Синицей. На эскизе Ольга Гардер постукивала мелком по школьной доске. Рождались ассоциации, во-первых, с птицей, долбящей клювом кору, во-вторых, со строгой школьной учительницей, которую Комар пытается перехитрить. Теперь актриса, появившись из буфета-домика, берет понарошечную еду китайскими палочками. Но не очень понятно, что эти палочки — клюв. Зато когда Синица хочет схватить Комара, палочки превращаются в нунчаки, а погоня — в поединок в стиле восточных единоборств.

В роли Гусеницы Елизавета Жуйкова. На эскизе при первом появлении она напоминала толстую, некрасивую и стеснительную девочку, которая ближе к финалу преображалась в легкую и грациозную Бабочку. Такой женский вариант превращения гадкого утенка в прекрасного лебедя. Теперь эта метаморфоза выражена не столь ярко. Героиня Жуйковой с самого начала держится уверенно и, никуда не торопясь и ни от кого не таясь, поглощает листья (набивает висящий на животе рюкзачок зелеными салфетками). Будто важную работу выполняет. И когда Жилин-Комар спрашивает Гусеницу, почему она все время ест, Жуйкова, не отводя глаза, объясняет, что ей предстоит долго находиться в коконе. В самом деле: с какой стати гусенице комплексовать по поводу того, что она именно гусеница? И все-таки из кокона героиня Жуйковой выходит преображенной. В ней нет самолюбования, но есть осознание того, что превращение свершилось удачно. Яркий желто-фиолетовый костюм. Большие круглые очки с фиолетовыми стеклами. Примерно так выглядят глаза у настоящих бабочек. И еще в этих очках Жуйкова чуть-чуть напомнила блюзовую певицу Дженис Джоплин. Сначала решил, что так показалось только мне. Но у Бабочки-Жуйковой еще и серьги в форме пацификов. Не обязательно Дженис, но точно девушка-хиппи.

Комар в кедах, ярко-красных штанах, клетчатой рубахе и с длинными волосами тоже похож на неформала. Наверное, лето и праздник ассоциируются у режиссера и художника с Вудстокским фестивалем. К тому же насекомые, питающиеся нектаром, — в каком-то смысле и впрямь дети цветов. В спектакле Синица и Белка — персонажи строгие и взрослые. А Комар и Бабочка ближе к миру детства.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

Влюбленные уже попробовали снег на вкус, посмотрели на иней, почувствовали, как мороз щекочет щеки. Бабочка предлагает уснуть до весны. «А вдруг мы не все еще видели?» — возражает Комар. «Новый год!» — подсказывает догадавшийся зритель. Действительно, главный праздник зимы был высшей театральной точкой эскиза: под волшебным неоновым светом из коробочки появлялся целый сказочный мир с белым снегом, маленькими домиками, деревьями и салютом из конфетти. Но в доработанном спектакле режиссер Новый год отменила. Остались и мир из коробочки, и таинственный свет, но непонятно, что они теперь означают. Ощущение чуда в этом эпизоде исчезло. Как мне объяснили после спектакля, режиссер придумала, что некие Синицына, Белкина и Бабочкина приходят на день рождения к Комарову и решают разыграть соответствующую историю, приглашая к игре и зрителей. Но потом и от идеи с говорящими фамилиями отказались. Теперь непонятно, почему зрителям перед спектаклем надевают цветные колпачки, и зачем Комар — Жилин держит в руке красную палочку, обозначающую комара: актер ведь не выходит из образа.

Тем не менее, прокопьевский «Комар» — попытка общаться без притворства и сюсюканья, найти современный театральный язык, понятный самым юным зрителям. В спектакле звучит небравурная современная академическая музыка, которая рождает зимние ассоциации и не выжимает аплодисменты. Иногда между публикой и исполнителями совсем нет дистанции. Например, когда Гусеница «прогрызает» столешницу и высовывает голову в образовавшуюся щель, оказавшись всего в нескольких сантиметрах от зрителей. Рассказать дошкольникам про времена года — неплохая идея. Маленькие дети летом спрашивают родителей, что такое лед и иней, а полгода спустя не верят, что снег растает и на деревьях появятся зеленые листья. Авторы спектакля обошлись без скучной дидактики. Придуманный Юлией Тупикиной Комар дает нетривиальные определения: «Снег — это небесный попкорн». В спектакле Андрей Жилин, постигая мир, приглашает к диалогу зрителей, экспромты которых не менее оригинальны. Особенно понравилась реплика мальчика: «Лед — это скользкая вода». А вообще интерактива могло быть больше. Во время спектакля увлекшийся игрой зритель вышел из-за стола и ненадолго встал рядом с актерами, что ничуть не помешало развитию действия. Если бы режиссер полностью стерла грань между игровым и неигровым пространствами, спектакль бы это не разрушило.