ENTR — АKТ

Не могу сказать, что я очень люблю театр, но я люблю антракт.

И прихожу всегда именно к антракту. Чтобы иметь возможность уйти в финале, а не в антракте.

По антракту всегда понятно, какой спектакль. Если люди валят в гардероб, можно сразу поворачивать домой и на второй акт не стремиться. А можно, наоборот, попросить у кого-то из убегающих хороший билет в третий ряд и посмотреть спектакль до конца.

Придя в «Приют Комедианта» к антракту спектакля «PRO Турандот», я был потрясен. Я увидел сначала пустой вестибюль, потом — пустое фойе, а потом и пустой буфет. Только четыре подростка пили лимонад.

Я даже не понял, что случилось. Ведь не будут же играть спектакль для четырех подростков, а больше зрителей не было видно.

Я вошел в зал. Он был полон. Все сидели на своих местах, некоторые ходили (потому что антракт!) и воодушевленно задавали вопросы профессору евнуховедения, имя которого запомнить невозможно, потому что его каждый раз называли по-разному. Профессор приговоренно молчал, а три актера — Вiталiй Саlтыков (он играет роль евнуха, который знает много разных слов), Дмiтрий Готsдинер (который знает больше, чем думает) и Анdрей Носкоff (который хотел стать Альтоумом — папой Туrанdот, императором Китайским, чем всех сильно расстроил) — без умолку отвечали абсолютно на все вопросы. То есть отвечали Салтыков и Готсдинер, Носков молчал и слушал.

Я узнал, что из еды евнухи предпочитают только духовную пищу (это-то и отличает их от прочих людей) — и сразу решил, что я тоже евнух. Что им ни от кого ничего не надо (то есть они лишены эгоизма!) и ничто не мешает жить. Я спросил, как евнухи относятся к театру, и узнал, что евнухами (то есть крайне духовными людьми) были многие драматурги и режиссеры. Например, У. Ш., А. П. Ч., К. С. С. Что бывают Могучие евнухи, но что вообще-то еще в начале первого акта об этом шла речь: например, что среди политиков евнухи не встречаются, что ни В. И., ни И. В., ни Н. С., ни Л. И., ни М. С. евнухами точно не были, а с В. В. пока непонятно.

Импровизация в антракте была столь азартна, остроумна, свободна, блестяща и, судя по всему, являлась столь логичным продолжением действия (а не entraktом, то есть перерывом между…), что я решил не портить себе впечатление вторым актом и прийти пару дней спустя на весь спектакль.

В. Салтыков, Д. Готсдинер, А. Носков (PRO-евнухи). Фото В. Архипова

Спектакль «PRO Турандот» — настоящая театральная радость. Его посмотришь, а потом живешь с одним желанием — посмотреть еще. Ходишь, работаешь, чем-то все время занят, а про себя знаешь: есть в городе такой спектакль. И когда работа все-таки закончится, ты на него еще раз сходишь. Она не кончается, не кончается, а ты все равно знаешь: когда-нибудь кончится, и ты окажешься на "PRO Турандот«…Когда-то Резо Габриадзе, слова которого я поместил в эпиграф, говорил: «Вот видишь в магазине вещь, которая тебе нужна, идешь домой, берешь последнюю трешку, идешь в магазин… а вещь уже продали. И такое счастье! Что и трешка цела, и ты не виноват, и желание купить эту вещь осталось на будущее…»

Мне нравится в «Турандот» все. И вавилонское столпотворение времен и народов, как у самого Гоцци, территория сказок которого простирается от Астрахани до Китая (в этой «Турандот» всякая война начинается 22 июня и на Кавказе все время так же неспокойно, как было в прошлые века, о которых идет речь). И мрачная ритуальность «средневекового» пролога (зеленый дым, тяжелая «машинерия», загадочная голова, которую бреют, кажется, чтобы вскорости отрубить. Может, это очередной претендент на руку Турандот?).

Евнухи начинают спектакль словами: «Ну вот, в принципе и все». Это же классно — начать так! Мне нравятся бесконечные шутки, свойственные театру, потому что театр наш давно не шутит, а этот шутит (например, висит Носков на веревке, а Салтыков и Готсдинер говорят, что он висит у них над душой. А наткнувшись на много-много китайских пуховиков, оказывается, можно сразу понять, что ты прибыл в Китай и это Великая китайская стена!). Мне ужасно нравится смешная китайчанка Марина Солопченко с шелковой челкой-бахромой, которая в виде юной Турандот заранее знает про козлиную «полигамность» мужчин и потому заблаговременно отправляет женихов на тот свет (чтоб не переживать потом ничьей измены).

На территории этой театральной Евразии, где латиница перепутана в программке с кириллицей и где надень на голову табуретку — и ты уже стражник, меня увлекают все культурные реминисценции, из которых, как Кай из льдинок, можно сложить слово «постмодернизм», но складывать это слово не хочется: кажется, оно сразу растает под лучами театральных прожекторов, а в образовавшейся лужице, как в зеркале, отразится глядящее сверху лицо… Это явно лицо Гришковца.

Несколько лет назад Андрей Моgучiй встретился с Евгением Гrишkоvzом. Что-то они делали вместе за границей — между Астраханью и Китаем в районе северных стран. А потом в Балтийском доме сочинили спектакль «Пьеса, которой нет». Несколько актеров рассказывали о себе, делали вид, что импровизировали, на самом деле произносили вполне заученные собственные тексты о своих жизненных впечатлениях — и оказывались совсем неинтересны в пространстве жизни, а не театра.

А тут-то какой театр! Тут Карло Гоцци дарит замечательный сюжет, который можно свободно пересказывать, тем более Gоцци не просто давно разрешил сценическим дзанни болтать на темы, близкие залу, а, собственно, никак не мог побороть устную дельартовскую традицию нести что попало на злобу дня.

В. Салтыков (PRO-евнух). Фото В. Архипова

Но кто бы когда бы подумал, что загадки Турандот будут так напоминать современные телевизионные игры! Оркестр евнухов ликует так же, как муз. сопровождение какого-нибудь «лотто-миллион», Турандот в роли ведущей ток-шоу нервничает, зал напряженно ждет… И вот третья загадка, от которой бледный Калаф теряет сознание! Ее подхватывают евнухи и подсказывают принцу все больше и больше черт героя, которого народ выбрал и всегда видит по телевизору: «в костюме дзюдоиста… в шахтерской каске», который «шлем летчика носил и книги пишет… двух дочерей родил, собаку от родов спас… а по-немецки так он говорит! Землею управляет…» Зал ликующе ждет отгадки этого опуса, написанного белым стихом, и очнувшийся Калаф отгадывает верно: «Арнольд Шварценеггер!»

Практически весь спектакль Могучего — это лацци трех евнухов, которые бесконечно перебивают друг друга, но каждый из которых имеет свой характер и повадку.

Светлоглазый, обаятельный, добрый рассказчик В. Салтыков специализируется по бытовым и лирическим деталям: объясняя про детство Калафа, он рассказывает (вполне «по Гришковцу»), как тот пошел в школу с гладиолусами, а потом — как работал тюконосцем (таскал тюки)…

Готсдинер в очках и с указкой в руках бесконечно рисует мелом на доске маршруты разлученных семей и исследовательски обозначает места, в которых скитается Калаф («Редкий верблюд добегает до середины Гоби»…). Он — объективистская линия среди евнухов. Такое общество «Знание».

Носков — мальчик для битья — затравленно молчит и наслаждается ролью Альтоума, пока его опять не выгоняют. Это актерское начало. Он буквально заходится от вдохновения, но сильно плюется, и Салтыков все время говорит ему, чтобы тот не плевался ему на щеку.

Евнухи играют на музыкальных инструментах (от флейты до балалайки), поют песню целого народа — евнухов. В общем, это такой театр (не в смысле Такой театр, где Баргмаnn (см. статью на с. 39) и Поляnская, а такооой театр!).

Они маски, они актеры, они скоморохи-евнухи, они веселые ребята. То, что двадцать минут антракта они, родимые, без запинки отвечают на вопросы зала, — не капустник, не КВН, а забытая культура вольной театральной игры. Я бы искал ключ к этой «Турандот» не в пустыне постмодернизма, а в карнавальной традиции, идущей пусть не прямо от венецианских карнавалов, но уж от Вахтангова-то точно, соединенной с лирико-эпической интонацией Гришковца. Это такая «карнавальная новь».

Я представляю, как весело им было репетировать и как нескучно играть. Как они искали «по Гришковцу» то, что близко сегодняшнему залу — от Путiна до пуховиков, переводя Гоцци — в лацци…

Когда я переделаю всю работу, я буду ходить на «Турандот» каждую неделю. А в другие театры не буду. Когда наступит сентябрь, я, может быть, даже куплю гладиолусы и приду в антракте вручить их евнухам — каждому по одному гладиолусу. Один — В. С., другой — Д. Г., третий — А. Н.

Май 2004 г.