М. Кундера. «Жак и его господин».
Ленинградский государственный театр драмы и кукол «Святая крепость» (Выборг).
Режиссер Роман Ильин
Как часто говорят о «театре в театре» — сильном приеме драматургии и режиссуры, где действие открывает зрителю новые смыслы и подтексты, где театр разоблачает созданную им самим иллюзию и только выигрывает от этого. Режиссер Роман Ильин изначально предлагает условия площадного спектакля, балагана. Невысокий деревянный помост — сцена на сцене — оборудован тремя лестницами и люком. Вот и вся сценография. Ставка делается на воображение зрителя, на его фантазию и способность верить в правду театра.
Иллюзию ярмарочного представления дополняет нарочитое упрощение, «петрушечность» персонажей, будто вырезанных из цветных кусочков картона и склеенных в потешные фигурки героев и героинь: ловких крестьянок, деревенских простаков, чопорных дворян, обманутых мужей и удачливых интриганов.
Театральное действие строится на системе отношений пары персонажей — Жака и Господина — с прошлым, с настоящим и друг с другом. На авансцене они преодолевают немыслимые препятствия и лишения дороги, попутно предаваясь думам и вспоминая былое, которое возникает и проигрывается на помосте балагана. Перед зрителем — сразу два плана, и еще есть третий план — где они могут почувствовать себя причастными к происходящему.
Спектакль — маленький Декамерон, череда историй о любви, рассказанных Жаком — Максимом Гладковым, Господином — Виталием Стратичуком и Трактирщицей — Татьяной Тушиной, но историй не выдуманных, а прожитых, в которых рассказчики — всегда участники, главные герои. Начиная повествование (в присущем его характеру жанре — комедия, драма, моралите), герой поднимается на помост, вызывая к себе в помощники других действующих лиц, и прошлое оживает и разыгрывается перед зрителями-персонажами и собственно залом.
Актеры не играют маски или характеры, скорее качества: бесшабашность, болтливость, ветреность, глупость и верность. Господин — простак и растяпа, но смиряется с этим и идет по жизни, предвидя развязку. В. Стратичук не скрывает беззащитности своего героя — белого клоуна. Жак М. Гладкова не противопоставлен ему, а являет собой alter ego, вечного напарника Господина. Его жизнерадостность — показная, ненастоящая, равно как и неуемный поток слов, захлебываясь в котором он так и не может дорассказать свою самую главную историю о коротком счастье.
Жак и Господин поочередно становятся авторами и героями своих правдивых «баек». Хозяин и слуга, обманутый и обманщик, автор и персонаж — без труда меняются местами, спорят, конфликтуют, но всегда — вместе. Один рассказывает для другого свою судьбу, актер играет для зрителя, и если исчезает, умирает, уходит, не слушает второй, то теряется и не видит смысла в дальнейшем существовании первый.
Предмет же споров и размышлений — несчастная любовь, которой нет без обмана, измен и мести. При этом, как бы комично ни передавалось развитие интриги и в какие бы уморительные ситуации ни попадали при этом герои, happy end исключается. И тогда, поняв, что воспоминания можно переиграть, ведь теперь они — достояние сцены, персонажи вмешиваются в развязку прошедших событий и лепят счастливый, пусть не для всех, финал.
Театру на сцене дан собственный характер, его средствами стали фарсы, гэги, шутки ниже пояса, пантомима и апарты-комментарии актеров. Крестьянская комедия, в которой лохматый окающий паренек (Антон Косолапов) обманут своей невестой и лучшим другом, да так, что еще и благодарен ему, может вмиг смениться (с переходом права рассказчика от Жака к Господину) историей «галантных», но не менее безнравственных отношений в высшем обществе, где представление напоминает танец фарфоровых фигурок в музыкальной шкатулке. Мир — сцена, где все друг друга дурачат.
Этот спектакль — дипломная работа Романа Ильина, студента выпускного курса мастерской Г. Тростянецкого. Со «Святой крепостью» он сотрудничает впервые, и это тот редкий случай, когда художественный руководитель театра Юрий Лабецкий согласился на эксперимент — работу труппы с приглашенным режиссером. Сложность была в том, что актеры театра, способные работать как в кукольных, так и в драматических спектаклях и с радостью принявшие возможность играть в «театр в театре», находились на ином, нежели режиссер, уровне понимания всей ироничности этой игры. Порой в балагане ощутимо присутствие Константина Сергеевича, и в ярмарочное фарсовое безумие прокрадывается подлинное переживание, которому, по общему замыслу, не стоит появляться в «реальности» авансцены.
При этом переход со сцены на авансцену, а с нее — в зал дается актерам так легко, что зритель не разделяет эти три пространства, тогда как именно в преодолении границ между ними — суть спектакля.
В начале, представив персонажей и разобрав роли, актеры расходятся, а неразлучная парочка отправляется в путь. Господин то и дело спрашивает Жака, косясь на зрителей: «А чего это они на нас так смотрят?» Но позже, заигравшись, режиссер и актеры забывают о том, что сами же разоблачили иллюзию, и финал, несмотря на «романтический» серебристый дождь, лучи света, красный плащ на злодее и картинные смерти (с закалыванием в подмышку и повешением на руках), кажется, не пробуждает зрителя от мелодраматического сна.
Сна про дружбу, верность и любовь, созданного театром в насмешку над своими возможностями и с верой в них.
Комментарии (0)