«Золото». Е. Тимофеева.
Прокопьевский драматический театр.
Режиссер Никита Золин, художник Павел Тарасёнок.

«Золото» — пьеса об экологической катастрофе в малом башкирском городе. Постановщик Никита Золин родом из Озерска Челябинской области, где утилизируют радиоактивные отходы. Прокопьевск — малый город в Кузбассе, регионе, в котором из-за угольных разрезов тоже плохая экология и высокий уровень онкологических заболеваний. В день, когда в Прокопьевске состоялась премьера, в столице Кузбасса в очередной раз объявили режим «черного неба». Есть в этом сочетании своя драматургия.

«В поисках утраченного времени». М. Пруст.
БДТ имени Г. А. Товстоногова.
Экспериментальная программа «Четыре. Современная режиссура в КМТ».
Режиссер Денис Хуснияров, сценография и костюмы Александра Мохова и Марии Лукка, драматург Ася Волошина.

Здесь и сейчас локдаун. Все перевернулось и «уставилось» на вас. Ваша условная комната в фокусе объектива. Вы ходите по периметру, упираясь в четыре угла по условиям замкнутого пространства, вы дрожите, вы слышите собственное дыханье, вам не хватает воздуха, вы не можете уснуть или не можете проснуться... неважно. Это бред. Это сон. Это кино. Кто все это выдумал?..

«Братья Карамазовы». Ф. Достоевский.
Малый драматический театр — Театр Европы.
Режиссер Лев Додин, художник Александр Боровский.

Тогда были последние весенние заморозки, нынче — первые осенние (почувствуйте разницу). Но вот бывает же в жизни счастливое «повторение пройденного». И ты вдруг выходишь из МДТ на темную улицу, как выходил тридцать пять лет назад после «Братьев и сестер», и лужи в такой же тонкой кальке льда, и тебя так же поколачивает от увиденного, и всего слишком много, чтобы сформулировать сразу — хоть в газету «Советская Россия», хоть в блог «ПТЖ»...

О лаборатории-конкурсе современной драматургии в Таре

С 20 по 22 ноября в Северном драматическом театре (Тара, Омская область) прошла Первая лаборатория-конкурс современной драматургии на остросоциальные подростковые темы. Готовилась она почти год, должна была пройти еще весной, но недокарантин вынудил организаторов перенести все на осень. День открытия лаборатории пришелся на день рождения актера Михаила Ульянова, чье имя было присвоено театру несколько лет назад.

Причины, которые привели к идее и реализации такого мероприятия в маленьком сибирском городе, реалистичны и даже ужасающи. За последние несколько лет в Омской области был отмечен рост подростковых преступлений и попыток суицида. Бороться с этими явлениями решили и средствами искусства. Для чего и был придуман масштабный проект «Своя территория», автором которого является директор Северного драматического театра Анджей Неупокоев. Идея, разумеется, была поддержана главным режиссером театра Константином Рехтиным. Лаборатория является частью данного проекта, чья главная цель формулируется следующим образом: «социализация подростков, становление в них устойчивого личностного стержня и формирования основ жизнестойкости».

«Герб города Эн». С. Баженова.
Камерный театр Малыщицкого.
Режиссер Петр Шерешевский, художник Надежда Лопардина.

Знаменитая песня Фрэнка Синатры «Strangers in the Night» звучит в спектакле Петра Шерешевского несчетное количество раз, но она не только рефрен, а, кажется, еще и ключ к замыслу. И нет здесь никаких контрапунктных взаимоотношений, усилений действия, дублирования смыслов. Просто, когда включается песня — все становится предельно ясно. Сидишь, смотришь, думаешь, а тут вдруг раз — и обмякаешь в кресле от очевидности. Этот прием, по сути, взламывает действие, выбрасывает его на новый содержательный уровень. То же происходит, например, в «Ревизоре» Шерешевского, когда песня Булата Окуджавы «Пока Земля еще вертится» вдруг обрастает новым (а может быть, единственно верным) смыслом, и наступает прозрение, которое хочется написать с большой буквы, опираясь на силу ощущений.

«Gardenia» Э. Хованец.
Театр ЦЕХЪ.
Режиссер Михаил Каргапольцев.

«Gardenia» — история о четырех поколениях женщин. Это не история одной семьи, это история поколенческой травмы. У героинь нет имен, каждую характеризует какая-то определяющая черта.

Женщина I (Анна Соколова-Селивановская) пережила войну и стала алкоголичкой.

Женщина II (Елена Матвеева), ее дочь — убивается на работе.

Женщина III (Мария Шумилина), ее внучка — пускается во все тяжкие и тоже пьет.

Женщина IV (Елена Коликова), правнучка Первой — проходит терапию. Ее рассказами психотерапевту связаны сцены спектакля. Сам терапевт на сцене не появляется, существует лишь его голос, между прочим, мужской. Он в основном успокаивает Четвертую, когда она доходит до особо тяжелого момента в рассказе о своем детстве.

«Когда я был таким, как ты».
Омский театр для детей и молодежи (ТЮЗ).
Режиссер Тимофей Греков, художник Владимир Сафронов, сценарист Наталья Рыбась.

Кажется, что почти каждый провинциальный театр в этом году отрабатывал военно-патриотическую повестку к юбилею Победы, но пандемия вмешалась и стерла, разметала планы театров. Так, Омскому ТЮЗу пришлось выпускать свою премьеру лишь осенью.

Гену знаю с первого курса. Мы подружились в колхозе, где главными почему-то оказались не назначенные институтом руководители, а мы вдвоем с Геной. И я как-то сразу стал поклонником его творчества. Тростянецкий — это острейшая энергия, причем одновременно общенческая, творческая и аналитическая. Мне кажется, что наше сближение состоялось именно в силу нашей непохожести. Конечно, положительные качества и сильные стороны какие-то есть и у меня, и у него, но они разные: встречаясь, мы питаем друг друга недостающими и узнаем много нового друг о друге. Встречаемся теперь, увы, нечасто. Гена все время занят — или где-то ставит спектакли, или выводит в жизнь очередных своих студентов-режиссеров...

«Университет птиц».
Иммерсивный проект творческого объединения Театр Взаимных Действий, при поддержке Союза театральных деятелей России и фестиваля «Территория», при участии фестиваля Brusfest.
Художники Шифра Каждан, Лёша Лобанов и Ксения Перетрухина.

«Университет птиц» — новый проект Театра Взаимных Действий, коллаборации художников Шифры Каждан, Лёши Лобанова, Ксении Перетрухиной и продюсера Александры Мун. Как и предыдущие две работы, «Музей инопланетного вторжения» и «Правдивая и полная история Джека Потрошителя», он идеально вписан в пространство Боярских палат, но продолжает ранние постановки не столько визуально, сколько по части настроек восприятия смыслов.

«Площадь необъятных перспектив». Спектакль-променад.
Национальный музей Республики Карелия, проектное бюро ART NORDEN (г. Петрозаводск).
Режиссер Леонид Прокофьев, драматург Алина Журина.

Каждый житель нашей необъятной родины хотя бы раз в жизни оставлял след от своего башмака на проспекте Ленина, ну, если не на проспекте, то хотя бы на улице. Кому повезло побольше, тот слышал название станции с именем Ленина в объявлениях метрополитена, кому поменьше — тот, неспешно идя с работы, озирал сонным взглядом сквер, названный в честь вождя мирового пролетариата.

«Сказка о Золотом Петушке». По мотивам сказки А. С. Пушкина.
Театр Karlsson Haus.
Режиссер и художник Максим Исаев.

На сегодняшний день некоторые психологи на полном серьезе не советуют детям до 12 лет читать сказки, за исключением нескольких адаптированных, и список «запрещенной» детской литературы огромен. К сказкам, содержащим сцены насилия, относятся «Гуси-лебеди», «Царевна-лягушка», «Снежная королева», «Маша и медведи», «Сказка о царе Салтане» и, разумеется, «Сказка о Золотом Петушке».

«Сахарный ребенок». По книге О. Громовой.
Центр им. Вс. Мейерхольда.
Режиссер Полина Стружкова, драматург Полина Бородина,
художники Ксения Перетрухина, Леша Лобанов и Шифра Каждан.

В Центре имени Мейерхольда выпустили «Сахарного ребенка» по книге Ольги Громовой в копродукции с Творческим центром «Среда» продюсера Татьяны Лукьяновой. Новая работа режиссера Полины Стружковой продолжила линию подростковых спектаклей на тему советской истории, начатую инсценировкой «Детей ворона» Юлии Яковлевой в постановке Екатерины Корабельник.

Безжалостный в своем равнодушии к былым заслугам и будущим свершениям 2020-й страшный ковидный год без надежды на усталость продолжает выкашивать ряды российского театрального братства. Фейсбучные новости читаешь, как сводки советского информбюро. Кто еще пал за прошлую ночь, за нынешний день. И с замирающим сердцем переводишь дыхание, когда проносит, когда никто не умирает. Но такое редкость. И переживаешь за всех — хорошо знакомых, знакомых мимолетно, за тех, кого никогда не видел на сцене, о ком не слышал: ведь человек не остров и смерть любого из нас смывает в море забвения часть нашего театрального континента. Особенно больно, когда мир оставляют титаны. Но еще больней — когда нас покидают по-настоящему близкие люди, единомышленники, соратники, представители «малого» братства. У каждого оно свое, у меня — многонациональный театр России и особенно тюркский театральный мир.

Сергей Михайлович Бархин был в наше мутное время абсолютно ренессансной фигурой. Как-то умудрялся быть ею, не только не выпадая из реальности, а, напротив, легко в ней ориентируясь, в том числе и в соцсетях, которые украшал и оправдывал самим своим присутствием. Был цельным, фантастически разносторонним, и глубоким, артистичным, и парадоксальным, академически оснащенным, и в то же время современно мыслящим и чувствующим художником. Умел, кажется, все: создавать архитектурные проекты, сценографические пространства, книжные иллюстрации, рисованные и живописные эскизы, детально и «вкусно» проработанные макеты декораций; писать литературные тексты, издавать книги, учить, радеть... Благодаря Бархину, его настойчивости и гражданской активности, многие культурные начинания состоялись, обрели жизнь. Однако представить его неким «функционером», «заседателем», тем более, «государственным человеком» было немыслимо. Где бы он ни появлялся, тут же возникала атмосфера артистической свободы, талантливой и увлекательной непредсказуемости.

«Великий пожар». Р. Шиммельпфенниг.
Проект Гёте-Института в Санкт-Петербурге.
Режиссер Олег Еремин.

Тень Треплева следует за Олегом Ереминым уже больше десятка лет. Надежда на текст, что взорвет, наконец, репертуарную рутину, не покинула режиссеров и в двадцать первом веке. В случае Еремина шаги навстречу новейшей драматургии программны, последовательны, и немецкий уклон на этом пути обозначился не сегодня.

Роман Виктюк всегда был альтернативой. Всегда на шаг в стороне от основной магистрали. Он особняк. Отдельно стоящее здание. Далек от любого мейнстрима, кроме тех трендов, которые сам устанавливал. Он был модным режиссером, но только таким, который устанавливает моду, а не следует ей. Он как тот кутюрье, который впервые случайно закатал рукава на пиджаке, и после этого так стали делать все.

Он никогда, ни разу не был угоден властям. Он не умел угождать, оставаясь при этом милым и галантным, незлобивым и радикальным только в эстетике. До самой последней поры его спектакли наталкивались на запреты, отмены, бунты, порождали оскорбленных. Это обычно свойство молодых — режиссеров в возрасте отличают все же конформизм, гладкость. Тут ничего подобного. Виктюк свеж и молод, он каждым спектаклем давал эстетическую пощечину. Это был удар бархатной надушенной перчаткой, но щека, тем не менее, горела. И было больно.

«Хлебзавод». А. Олейников.
Красноярский ТЮЗ.
Режиссер Никита Бетехтин, художник Денис Сазонов.

В конце 1990-х на каком-то канале показывали сериал для подростков «Боишься ли ты темноты?». Там школьники раз в неделю собирались в лесу у костра и рассказывали друг другу страшилки. В каждой серии была какая-нибудь история: про комнату страха, призраков в заброшенном доме, жутких клоунов, оживающих кукол и т. д. Пьеса Алексея Олейникова «Хлебзавод», впервые прочитанная на «Любимовке» два года назад, тоже состоит из страшных историй. Это серия монологов в стихах от лица героев-подростков, которые, как мы узнаем в финале, поехали классом на экскурсию на хлебзавод. В каждой истории они говорят о своих страхах, но не каких-то фантастических, типа призраков или зомби, а о повседневных, с которыми им пришлось столкнуться в детстве, — эти страхи продолжают их преследовать, настигают снова и снова.

О театральной лаборатории в Нижегородском ТЮЗе

Отличное название — «Кулибинка» — придумал для первой театральной лаборатории новый главный режиссер Нижегородского ТЮЗа Алексей Логачев.

Гениальный нижегородский Леонардо (и это без преувеличений, просто здесь и сейчас не место рассказывать о кулибинских мостах и водоходах), бородатый старовер Иван Петрович Кулибин прославился в том числе умением изобретать и налаживать часы. Заводить их. Чтобы время «тикало», не останавливаясь, чтобы работающий механизм показывал точное время...

«Когда наступит ночь». По произведениям Н. Садур и песням А. Башлачева.
Театр «ЦЕХЪ».
Режиссер Екатерина Ханжарова, художник Алексей Порай-Кошиц.

Когда в зале гаснет свет, приподнятый над уровнем сцены куб, поначалу напоминающий домик на сваях, наполняется теплым светом. Маленькая комната повисает в черной бесконечности пространства и приговаривает зрителя левитировать напротив и подглядывать заоконное действо. Многослойная ободранность стен кажется уютной, голубизна искусственного букета зелени кажется живой, только что проснувшаяся Нина кажется уставшей, если не сказать — старой. Образы и слова обнаруживают несоответствие своей сути; вывих природы вещей и понятий станет той благодатной почвой, в которой прочно укоренится и будет неумолимо произрастать ОНО.

«Я была в доме и ждала, чтобы дождь пришел». Ж.-Л. Лагарс.
Большой драматический театр им. Г. А. Товстоногова.
Режиссер Антон Морозов, художник-постановщик Ася Перелыгина.

Утомительное ожидание некоего события, после которого все придет в норму, в 2020 году испытал, наверно, каждый. А что, если событие произойдет, но спровоцирует новое раздражающее ожидание? Именно в таком неприятном состоянии оказываются героини пьесы 1994 года «Я была в доме и ждала, чтобы дождь пришел» Жана-Люка Лагарса. Много лет бабушка, мама и три сестры отказывались от своей жизни и ждали возвращения внука-сына-брата, некогда изгнанного из дома отцом. Спустя годы после смерти отца Младший брат вернулся и мечты героинь о свободе вроде бы должны сбыться, но этого не происходит. Наступает новый этап тягостного ожидания, на этот раз — у постели умирающего.