«Войцек». Г. Бюхнер.
Московский академический театр им. Вл. Маяковского.
Режиссер Филипп Гуревич, художники Анна Агафонова, Антон Трошин и Павел Бабин.

Георг Бюхнер умер в 23 года. За свою короткую жизнь он многое успел — и поучаствовать в организации революции, и издать политический памфлет, и написать учебник по анатомии, но вот закончить свою пьесу «Войцек» не успел. А может быть, просто не захотел, бросив мысль на полуфразе. Текст не только лишен финала, он шершав, ребрист, из него все время что-то выпирает. Его и собрали-то в новый и, как считается, более близкий к авторскому замыслу вариант, расшифровав невнятный докторский почерк, относительно недавно. В спектакле как раз используется русский перевод этой версии, сделанный Александром Филипповым-Чеховым.

«Боркман». По мотивам пьесы Г. Ибсена «Йун Габриэль Боркман».
Александринский театр.
Режиссер и художник Андрей Калинин.

Затактовая шансоньетка исполняется перед занавесом двумя нелепого вида артистами, в вызывающей повадке которых есть что-то неуловимо шутовское. Забитая, несчастная и грустная девочка с огромными пугливыми глазами, в голубом платьице, с немой виолончелью в руках едва подпевает. Партию ведет рослый, нагловатый и всклокоченный, словно только с подушки, спутник в потасканном пальто с бренчащей гитарой. Узнаваемый зачес и пышные бакенбарды не оставляют сомнений — некороткую наивную песенку о поганце Боркмане исполняет Генрик Ибсен собственной персоной, на время примеривший роль чиновника Фулдала.

«Церковь Пресвятого Макчикена». М. Малухина.
Театр Поколений.
Режиссер Анна Овчинникова, художник Валерия Камольцева.

Подростки сейчас тренд. В Театре Поколений новый репертуарный поворот: три премьеры сезона — «Церковь Пресвятого Макчикена», «И мы смеемся» и «Русалки» — либо поставлены по современной подростковой драматургии, либо к подростковой аудитории обращены. Государство тоже интересуется тинейджерами, но по-своему — полицейские устраивают облавы на юных участников некой анимешной ЧВК...

Этой зимой в закрытом уральском городе Озерске проходила лаборатория «Эхо Большого детского фестиваля». Эскизы на сцене Театра драмы и комедии «Наш дом» представили режиссеры Ксения Павлова, Екатерина Шихова, Ирина Криворукова. По условиям лаборатории будущие спектакли должны быть интересны детской аудитории разных возрастов — зрителям до 4 лет, детям от 6 лет и старшим подросткам.

Во всех трех эскизах привычное, обыденное показывается с другого ракурса, обретает иное звучание. У каждого — есть потенциал. Работы не спекулируют на актуальности, не выезжают на злободневности тем (хотя могли пойти по такому вектору, сделав акцент, скажем, на социальной проблематике). И предоставляют театру на выбор бэби-спектакль, спектакль для подростков и новое прочтение сказки.

Не стало Валерии Владимировны Чистяковой, преподававшей на театроведческом факультете с 1958 по 1987. Ей было 93 года, и ушла она так давно, что сорокалетние коллеги уже спрашивают — кто это...

Между тем, Валерия Владимировна и более старшим поколениям досталась как легенда несгибаемой принципиальности. Она писала о современном балете. И, как говорили старшие, перестала, когда уехал Барышников. Вот в одночасье отказала советскому балету во внимании. Преподавала зарубежный театр, вела семинары...

О В. В. Чистяковой в нашей книге «Учителя» писала Надежда Таршис. Сегодня мы повторяем ее текст в дни прощания с Валерией Владимировной.

«Где ты был так долго, чувак?».
Пространство «Внутри».
Режиссер и художник Антон Федоров.

Есть такой визуальный тест: человеку показывают текст, где часть букв заменена или перепутана местами, но он все равно может его прочитать, опираясь на основные, реперные символы. Оказывается, нашему мозгу нужна лишь небольшая подсказка, намек, а остальное он достроит самостоятельно, опираясь на свой предыдущий опыт. Антон Федоров в новом спектакле проводит примерно такой же эксперимент со зрительским восприятием. Историю типичной супружеской пары из российской глубинки, Пети и Нины, где он либо пьет, либо сидит, а она или ждет мужа с зоны, или борется с очередным приступом его белой горячки и сносит побои, режиссер показывает, не прибегая к нарративу. Этот сюжет нам так хорошо знаком, что необязательно пересказывать его в сотый раз в подробностях. Эту песню мы можем узнать с одной ноты, как говорили в передаче «Угадай мелодию». Ситуация моментально считывается нами с одной фразы, слова или даже междометия.

Вчера на маленьком кладбище под Тамбовом похоронили режиссера Колю Русского. Весть о его смерти пришла накануне вечером, и много-много людей в слезах звонило в редакцию, присылало тексты, оплакивало одного из несомненных лидеров своего поколения, вернее, того, кто должен был им вот-вот стать. Коле Русскому был 41 год...

«Бесконечная история». По роману М. Энде.
Театр МТЮЗ.
Режиссер Андрей Гончаров, художник Сергей Илларионов.

Когда огромная страна погрязла во мраке, силы правителя на исходе, а жителей поглощает зловещее Ничто, последняя надежда остается на молодого героя из мира Человека, способного предотвратить надвигающуюся катастрофу. Этот тревожный и метафоричный сюжет — не что иное как основа «Бесконечной истории», нового спектакля Андрея Гончарова по роману Михаэля Энде. Гончаров ставит на сцене МТЮЗа насыщенный, зрелищный и отнюдь не детский эпос, который, однако, приковывает внимание юных зрителей, несмотря на объем — спектакль длится больше трех часов с двумя антрактами.

«Камера обскура». По мотивам романа В. Набокова.
Воронежский Камерный театр.
Режиссер и автор пьесы Александр Плотников, художник Константин Соловьев.

Отправляясь в Воронеж и перечитывая набоковский текст, я, с одной стороны, думала, что никогда не видела это роман на сцене, а с другой — и правильно, наверное, что не ставят — ну, как поставить непрестанную совестливую рефлексию Кречмара по поводу любого своего поступка, без которой его история обваливается в пошлую мелодраму с красным платьем, нимфеткой, страстями и пистолетом... Потому «Камеру обскура» театр и обходит стороной.

«Сахаров». Е. Павлова, А. Казюханов.
Новокузнецкий драматический театр.
Режиссер Елена Павлова, саунд-дизайн Степана Андреева.

Спектакль Елены Павловой «Сахаров» поставлен в Новокузнецкой драме для недавнего Международного фестиваля индустриального искусства «Окна-2022» с темой «Фундаментальные частицы». Представляя спектакль зрителям при первом знакомстве, еще в статусе эскиза, Александр Вислов, руководитель «лабораторной работы» театра, объяснил зрителям, что эскиз, в отличие от спектакля, это быстрые шахматы для режиссера. Сравнение чрезвычайно остроумное, одновременно оно дает универсальный, вневременной ключ к спектаклю и переносит в эпоху расцвета советской цивилизации — цивилизации инженеров, когда религию заменили наукой, превратив ученых в ее жрецов и пообещав, что она, в отличие от веры в Бога, гарантирует построение светлого будущего. И все, от мала до велика, верили в науку и массово играли в шахматы в секретных физических лабораториях, на предприятиях, в школах и во Дворцах культуры и техники.

О лаборатории «Experiment 123» в Прокопьевском драматическом театре

Раньше во время лабораторий Прокопьевский театр, как правило, обращался к текстам, у которых нет или не было сценической истории: забытые пьесы, оставшиеся в своем времени, или современные, еще не успевшие занять место в репертуаре. В этот раз тему лаборатории под руководством Олега Лоевского определили как «Классная классика» — режиссеры работали с известными прозаическими и драматургическими текстами, пытаясь найти для них новое звучание. Задача оказалась непростой: объемные истории нужно было поместить в формат эскиза, в театральный «короткий метр», сохранив коллизии и не упустив ничего важного, и в целом режиссеры с ней справились.

«Провинциальные анекдоты». А. Вампилов.
Театр на Васильевском.
Режиссер Роман Смирнов, художник Семен Пастух.

Непритязательный стишок Сергея Михалкова «А что у вас?», сочиненный в 1935 году, знаком каждому, прошедшему через советское пионерское детство. В разные годы он был основой для многочисленных актуальных переделок. Переделывать его легко, потому что он обо всем и ни о чем. От гвоздя в кармане до Красной площади за окном, от кошки, сегодня родившей котят вчера, до мамы-пилота, отправляющейся в полет...

«Провинциальные анекдоты» Романа Смирнова напомнили мне об этом стихотворении. И не потому, что герои в финале тоже отправляются в полет, да еще и космический, прямо в вагоне электрички, — портвейн, который они при этом распивают, и не такое может. А потому что спектакль сделан в соответствии с тем же алгоритмом: всякое лыко в строку и без какой-либо связи...

«Гусарская баллада. Дивертисмент».
Самарский государственный театр оперы и балета.
Хореограф Игорь Чернышев, дирижер Андрей Данилов, художник Ирина Комарова.

В Самаре вспомнили про самого недооцененного петербургского хореографа — в местном театре оперы и балета прошел вечер, посвященный Игорю Чернышеву. В балетоманском сознании место плохо признаваемого и угнетаемого властью гения прочно занимает Леонид Якобсон — и это чистая правда: уж как ему советская власть нервы помотала — так мало кому повезло. Но Якобсон, выпуская тут же снимаемые с репертуара спектакли, сражаясь с тупостью городского начальства, все же значительную часть своей жизни прожил в Петербурге и забыт никогда не был — ни артистами, ни зрителями.

«Палата № 6». А. П. Чехов.
Театр им. Ленсовета.
Режиссер и художник Евгения Богинская.

В «Палате № 6» Чехова нет любви, как в формуле Декарта нет переменной чувства. «Я мыслю, следовательно существую», — повторяют за философом чеховские персонажи, но отчего-то, помыслив слишком усердно, существовать перестают... Евгения Богинская предлагает альтернативный сценарий: что, если ввести недостающую переменную? Ведь с ума можно сойти не только от скуки, но и от большого счастья.

В «Палате № 6» Богинской Рагин противопоставлен Хоботову, а разум — чувству. Режиссер вводит дополнительную сюжетную линию, позаимствовав ее из другого чеховского рассказа — «Дама с собачкой». «Некрасивой женщиной», приехавшей вместе с Хоботовым в город N, оказывается Анна Сергеевна, а сам Евгений Федорович — Дмитрием Дмитриевичем Гуровым... Чувство победило еще в экспозиции: любовники из одного рассказа перекочевали в другой, оставаясь все так же вместе.

«Варшавская мелодия» («Перекресток»). Л. Зорин.
Театр им. Евг. Вахтангова.
Сценическая версия и постановка Владимира Иванова, сценография и костюмы Максима Обрезкова.

Слово «Перекресток», указанное на афише в скобках после основного названия «Варшавская мелодия», поначалу приводит в некоторое недоумение. «Варшавскую мелодию», написанную Леонидом Зориным в 1967 году, кажется, знают все, по крайней мере, та часть населения, что находится в старших возрастных категориях. А вот «Перекресток», написанный драматургом в году 1996-м как продолжение легендарной истории, практически никому не известен — всего несколько раз пьеса была поставлена, но прошла незаметно, без всякого резонанса. Вообще сиквелы — вещь сомнительная: так понятно искушение продолжить некую блестящую историю, но продолжение практически никогда не бывает столь же блестящим.

Выдающемуся художнику, можно сказать классику, блистательной Марине Азизян, вечно будирующей нашу жизнь фантазией и недовольством, сегодня 85. По паспорту она Людмила, людям милая, в действительности — сильная Марина, получавшая имя в детском доме.

В 80-летие большим текстом с видеокартинками Марину Цолаковну поздравляла Марина Дмитревская. Потом мы публиковали превосходные куски из книги Марины Азизян... Нынче собрали скромный букетик от друзей и близких.

Редакция «ПТЖ» чтит и любит Марину Цолаковну Азизян. Поздравляем!!!

«Терки».
Танцевальная компания «Всем телом».
Хореограф Светлана Шуйская, текст Екатерины Петровой, видеохудожник Алена Рубинштейн, оператор Алексей Романов.

«Терки» в названии спектакля танцевальной компании «Всем телом» обманывают трижды. Сначала, до знакомства с материалами, сложно понять, о чем это будет: что-то гастрономическое? Новая танцевальная техника? Или же название работает как тест: ближе вам кулинария или бытовой жаргон?

Потом видишь, что создатели сообщают, как вдохновились «громкими расставаниями Марины Абрамович и Улая, Джонни Деппа и Эмбер Херд, Брэда Питта и Анджелины Джоли», — и это обманывает еще раз. Слово «терки» больше не надо раскрывать — ясно, что речь о «перетереть», терках как конфликтах. Но минимум две из трех названных пар расстались с публичным скандалом. За сложным судебным делом Херд и Деппа, в котором фигурировало физическое и эмоциональное насилие, следил, кажется, весь англоязычный твиттер, а выбор стороны был политическим заявлением: ты за женские права или за то, что мужчины тоже могут пострадать в отношениях? Едва ли это обозначают сниженными «терками».

Светлана Брагарник... Это она идет по пляжу в Юрмале. Мне кажется, я даже знаю место, где ее подловил фотограф. Фирменная майка Гоголь-Центра. И этот девиз, призыв и приказ, кричащий у нее на спине: «ЖГИ». Белое на черном. Конечно, это не совсем ее стиль. В жизни она носила женственные платья, любила шарфы, брошки. Но, настоящий профи и талантливая актриса, Светлана Брагарник легко вживалась в любые предлагаемые обстоятельства. Легко осваивала и присваивала себе любой режиссерский почерк. Тут у нее не было соперниц. В ней чувствовалась уверенная хватка мастера, которого не испугает ни огромность текста, ни сложность задач, ни чужая молодость, которая подпирает со всех сторон, а тебе надо каждый вечер выходить на сцену и доказывать, что ты тоже что-то можешь.

«Иван Грозный». Ж. Бизе.
Театр «Санктъ-Петербургъ Опера».
Режиссер-постановщик Юрий Александров, дирижер Душан Вилич, художник Вячеслав Окунев.

В свое время театры Парижа отказались принять на сцены «Ивана Грозного». Одна из причин — необходимость чрезмерных издержек постановочной части: сюжет предполагал грандиозные декорации и сложные массовые эпизоды, а партитура, в свою очередь, требовала слишком больших оркестровых средств. Теперь же эта опера идет на сцене одного из самых камерных театров Петербурга с очевидно меньшими затратами, чем мог себе представить ее создатель.

«Двадцать третий». По роману Э.-М. Ремарка «Черный обелиск».
«Мастерская Петра Фоменко».
Режиссер Евгений Каменькович, художник-постановщик Александр Боровский.

Евгений Каменькович, который часто шалунью-пьесу гонит, потому что его к суровой прозе клонит («Доктор Живаго», «Венерин волос», «Улисс» и другие важнейшие «кирпичи» русской и мировой литературы), поставил спектакль «Двадцать третий» по роману Ремарка «Черный обелиск» (авторы инсценировки Юрий Буторин и Владимир Топцов). Время действия — 1923 год — подарило ему возможность для множества рифм, при которых, как говорится, все совпадения и аллюзии случайны. Хотите — считывайте их, а хотите — просто смотрите историю про обитателей маленького вымышленного городка Верденбрюка, где во время Второй мировой войны уцелели только два дома — родильный и сумасшедший. И оба стали быстро наполняться обитателями. Впрочем, нас, находящихся на новом витке исторической спирали, так и тянет всматриваться в бездну прошлого, догадываться, куда вывезет логика исторического развития, и мучительно думать о том, как бы избежать этой логики.