В октябре заслуженной артистке РФ Валентине Ивановне Широниной исполнилось 78, совсем недавно она играла сложную роль Марии Хасефы в «Доме Бернарды Альбы» Федерико Гарсиа Лорки, в разгар декабря-2020 участвовала в репетициях юбилейного спектакля «Мой „Красный факел“», посвященного 100-летию «сибирского МХАТа» (из-за пандемии его показ, как и празднование векового юбилея, постоянно переносится, тем временем главреж Тимофей Кулябин непрерывно корректирует действие). Валентина Ивановна бежала на репетиции, как на праздник, ведь «Красный факел» воистину ЕЕ дом, родина. Но вдруг резко — лихорадка, низкая сатурация, больница. И вместо радостной предновогодней суеты — панихида в фойе театра, которому она служила 42 года.

«Бесы Достоевского».
Театр на Бронной.
Режиссер Константин Богомолов, художник Лариса Ломакина.

В «Бесах» Константина Богомолова нет той болезненной страстности, которая есть в тексте Достоевского: если герои романа живут, чувствуют и действуют как будто бы в конце мира, в предвестии апокалипсиса, то герои спектакля существуют, скорее, после катастрофы, в каком-то вакууме, в выдуманном, лабораторном пространстве. Это ощущение фейковости, поддельности рождает и сценография Ларисы Ломакиной, минималистичная, абстрактная, лишенная бытового измерения. Пространство, в котором идеи, у Достоевского живые и выстраданные, сведены к растиражированному знаку, эмблеме, к картине, ставшей элементом декора: христианские живописные фрагменты соседствуют с красочными полотнами с изображениями индуистских богов. И в самом начале спектакля хромоножка Марья (чья «убогость» здесь не в безумии или увечье, а скорее в провинциальности, в том, что она попроще да победнее всех остальных гламурных героев) раскладывает пасьянс из карт с ликами святых. Что вера, что убеждения — здесь в первую очередь атрибут.

«Озорные песни». На музыку Ф. Пуленка.
Пермский театр оперы и балета.
Хореограф и художник по костюмам Антон Пимонов, музыкальный руководитель Артем Абашев.

Одноактовка, вышедшая в Пермском театре оперы и балета, называется просто: «Озорные песни». Но, говорят, как только это не переиначивают. «Песни» не приживаются. Другое дело — какие-нибудь «озорные пляски». Ошибка характерная: хореограф Антон Пимонов много сделал, чтобы любое слово, связанное с танцем, перебивало оригинальное название.

Маленькое сочинение на музыку Франсиса Пуленка стало представлением Антона в новом качестве. С сентября 2020 года он руководит балетной труппой Пермского театра. Непарадная одноактовка, поставленная на шестерку молодых солистов, целиком состав Вечера одноактных балетов, в который попали «Озорные», — декларация о намерениях.

В конце уходящего года, перевернувшего все с ног на голову в нашей жизни, ПТЖ решил спросить театральных критиков о главных событиях этого переходного периода. Вопроса было всего два:

1. Важные художественные события года.
2. Художественные разочарования года.

Перед вами итоговый лонгрид театральных событий 2020 года в ответах Ольги Федяниной, Павла Руднева, Сергея Николаевича, Марины Дмитревской, Ларисы Барыкиной, Евгении Тропп, Владимира Спешкова, Юлии Клейман, Антона Хитрова, Алексея Исаева, Ирины Селезневой-Редер, Надежды Стоевой и Александра Вислова

«В круге Дягилевом. Пересечение судеб». Выставка в Шереметевском дворце.
Организатор проекта Санкт-Петербургский государственный музей театрального и музыкального искусства.
Автор идеи и куратор Наталья Метелица, художественная концепция и дизайн Юрия Сучкова.

«Самое интересное теперь в Петербурге — это выставка портретов. В огромном дворце собраны портреты, и каких только там нет!..» Это неточная цитата из Станиславского, посетившего в 1905 году выставку русских портретов, устроенную Сергеем Дягилевым в Таврическом дворце и, к слову, повлиявшую на спектакль МХТ «Горе от ума» 1906 года. «Я не знаю другой массовой сцены в Художественном театре, которая была бы поставлена с таким совершенным чувством стиля, с таким ощущением эпохи», — вспоминала Алиса Коонен о сцене бала. Конечно, есть в этом лепта Дягилева, который собрал для выставки в Таврическом не одну тысячу портретов прошлого.

«Танго, упавшее в небо».
Большой театр кукол.
Режиссеры Руслан Кудашов и Ирина Ляховская, художник Марина Завьялова.

Мне легко с этим спектаклем. Я в нем тону и растворяюсь. Он приятен, как горячий чай с лимоном, в котором я таю, как еще один кусочек сахара — к тем четырем, что уже лежат на дне прозрачного стакана. Сладкие крупинки меня плавно опускаются на дно. И там я — сахарок — лежу, пока ложечка очередной уютной мелодии не затеет круговое движение, а я взлечу вверх и буду, буду кружиться в танце. Буду танцевать, как танцуют зрители, приглашенные артистами после спектакля сделать несколько па в фойе театра.

Так называемая оптимизация, которая порождает легионы новых чиновников и затрудняет работу всего, просто всего, — угрожает теперь бурятским театрам, жизнь которых с 2021 года станет немыслимой. В редакцию с письмом обратился режиссер Сергей Левицкий. Мы попросили откомментировать его нескольких известных директоров успешных российских театров: Софью Апфельбаум, Михаила Барсегова и Кирилла Крока.

«Укрощение строптивой». У. Шекспир, перевод П. П. Гнедича.
Томский ТЮЗ.
Режиссер Иван Орлов, художник Каринэ Булгач.

В городе Томске, этих «сибирских Афинах», своя атмосфера. Над городом — гора с деревянными двухэтажками и булыжной мостовой, на набережной — уютный мультяшный Чехов, над рекой на фоне розоватого собора — мрачная громадина драмтеатра, на центральной улице Ленина — каток и университет, Музей истории репрессий и уютный ТЮЗ. Томск живет насыщенной театральной жизнью: за три декабрьских дня я увидела показ трогательного документального спектакля по результатам лаборатории Марфы Горвиц «Когда мама была маленькой» и смотр-конкурс молодых артистов. А еще были две премьеры, но я посмотрела только одну: «Укрощение строптивой», поставленное Иваном Орловым в Томском ТЮЗе.

«Back to Life». Балет-couture по мотивам рассказа В. Заренкова «Возвращение к жизни».
Самарский академический театр оперы и балета.
Хореограф Юрий Смекалов, авторы либретто Юрий Смекалов и Вячеслав Заренков, дирижер-постановщик Евгений Хохлов.

Манекены у края сцены, огромные гильзы и катушки ниток как часть сценографии, почти стадионный свет, танцы кордебалета, напоминающие об эстрадных шоу, и соло со множеством отсылок к хореографам XX века — только краткое резюме спектакля «Back to Life», вышедшего в Самарском театре оперы и балета. Автор, петербургский танцовщик и хореограф Юрий Смекалов, тут частый гость, это его вторая премьера за последние полтора года.

«Отец». А. Стриндберг.
Театр «Суббота».
Режиссер Сергей Азеев, художник Сергей Илларионов.

Режиссер Сергей Азеев использует в инсценировке два текста Стриндберга: драму «Отец» и гораздо менее известное произведение писателя — «Чайки», где поднимается тема противостояния полов, но герои — не люди, а представители фауны. Умудренная опытом бездетная чайка разжигает бунт в рядах пернатых дам ради восстановления равноправия. Исследования чайки-самца подтверждают, что женщины порабощают мужчин повсеместно: «мужчина — это не более чем олицетворение неспособности женщины самостоятельно родить ребенка». Эта сюжетная линия развивается, чередуясь со сценами, где разыгрывается драма Стриндберга «Отец».

Всю свою жизнь, с самого детства я смотрю на Иру на сцене. Сначала я просто был «юным зрителем», а Ирина Леонидовна для меня просто была актрисой в театре, где работал мой папа. Я хорошо помню ее в тех спектаклях. Чего только стоит ее девочка из «Глотка свободы» Окуджавы и ее песня «Сронила колечко». У меня и сейчас ком в горле стоит... Трудно определиться сегодня с тогдашними ощущениями, но во мне стойко живет память, что я всегда знал, что она какая-то особенная, она чем-то выделялась даже в череде тех особенных актеров того театра, а в том театре были особенные актеры.

Яков Гордин — фигура невероятная, редчайшая и абсолютно независимая, принимающая свою жизнь, как духовное усилие. Его парадоксальность в отношении к миру и неизменная взыскательность к самому себе, вызванная еще в ранней юности вдумчивым постижением великой литературы, нравственным постулатам которой он поверил всерьез, породили в нем, говоря театральным языком, действенный ход собственной судьбы. Он сам не раз провоцировал ее повороты, подвергая себя испытаниям, которых любой его благонамеренный сверстник постарался бы избежать.

«Lorem Ipsum». Е. Августеняк.
Театр «Практика».
Кураторский проект Ксении Перетрухиной и Дмитрия Волкострелова.

В случае с Екатериной Августеняк мы сталкиваемся с явлением посттеатральной драматургии. Если верно по Леману, что театр вступил в фазу постдраматического театра и более не нуждается в литературе как способе построения сценического языка, то это резко меняет функцию драматурга. На явление постдраматического театра драматургия реагирует постдрамой: драматург более не желает писать пьесы вариативные, предполагающие простор для интерпретации. Новый драматург оказывается конструктором, создателем одномоментно и текста, и формы спектакля; он отвечает за структуру сценического действия.

«Киса». Комедия по мотивам романа И. Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать стульев».
Театр «Приют комедианта».
Режиссер Семен Серзин, художник-постановщик София Матвеева.

Премьерный анонс спектакля «Киса», предвещавший знакомство с «запрещенными главами» «Двенадцати стульев», «безжалостно вырезанными из романа советской цензурой», выглядел интригующе. Кису Воробьянинова обещали представить «мотом и бонвиваном похлеще Бендера». А недавний дебют уже известного театрального режиссера Семена Серзина в роли кинорежиссера и бурное обсуждение его фильма «Человек из Подольска», разворачивающееся в Сети, добавляло интриге остроты...

«Полюс Амундсена».
Большой театр кукол.
Режиссер Мария Критская, художник Вера Петровская.

Спектакль «Полюс Амундсена» Марии Критской, рекомендованный для детей от пяти лет, действительно увлекает. Это не просто биографическая история открытия Руалем Амундсеном Южного полюса. Скорее, успешная попытка зарождения в зале-палатке, находящемся в фойе театра, большой мечты и постепенное проживание пути к ее воплощению.

Делаем вид, что все идет своим ходом, что не открываются новые и новые «ковидные бараки», что законоположенная заполняемость залов не стала 25%, а скоро они закроются совсем... Делаем вид, что нам не страшно ходить в театр. А это действительно менее страшно, чем ездить в метро и летать набитыми самолетами.

Что остается в изоляции, когда в театр пойти нельзя? Читать про него.

Номер 102 совершенно традиционный. Осень сопровождалась сплошной радостью от самого присутствия в зале, от того, что, лишенные живого общения и живого театра полгода, в августе все ненадолго вырвались на свободу, пошла премьерная горячка, жизнь стала напоминать себя саму...

Композиция номера так и легла. Вот весенние интернет-впечатления на самоизоляции (Что из театрального искусства передается через монитор? Насколько театр адекватен самому себе? Небольшая подборка мнений дала довольно позитивный вывод: сделай усилие и смотри шедевры онлайн!). А вот возможность наконец встретиться и поговорить лично (раздел «Разговоры»). И через осенние премьеры радостно вышедших к зрителю театров — к осенним потерям.

«Гроза». А. Н. Островский.
Ивановский областной драматический театр.
Режиссер Денис Хуснияров, сценография и костюмы Марии Лукки и Александра Мохова.

Ивановский драматический театр пока не самый заметный региональный коллектив на российской театральной карте. Хотя двукратное включение его спектаклей в лонглист премии «Золотая Маска» предполагает определенный художественный уровень. Первой постановкой была «Сотворившая чудо» Алексея Ларичева, второй стала «Гроза» Дениса Хусниярова. Ее-то и привезли на тюзовскую «Радугу», по необходимости «переехавшую» с традиционных мая-июня на декабрь.

«Отелло». У. Шекспир.
Театр на Таганке.
Режиссер Андрей Гончаров, сценограф Константин Соловьев.

Белоснежный занавес с клубничкой-земляничкой... джазовая обработка «Подмосковных вечеров»... и тишина на сцене. Прямо-таки «не слышны в саду даже шорохи». Такой тишины не бывало на сцене Таганки давно. Публика, привыкшая к эффектной светомузыке последних спектаклей, к басовому грохоту фонограмм, дыму, неоновым подсветкам, мягко говоря, в недоумении. Когда же начнется шоу? Но шоу так и не случается. В тишине и полушепоте, в полужестах и недомолвках случается тихая шекспировская трагедия.

Спектакль молодого питерского режиссера Андрея Гончарова, ученика Вениамина Фильштинского, опрокидывает разом все ожидания от самой страстной пьесы Шекспира.

Сегодня исполняется 60 лет Михаилу Окуневу, народному артисту, уже практически корифею (страшное слово!) Омской драмы.

Сам Михаил Окунев уже знает, что его имя чаще всего звучит в нашей редакции («Окунев не поймет. Окунев не обязан знать...») и его выучивает каждый начинающий автор.