«Между двух миров». Музыка А. Журбина, стихи и либретто В. Старчевского.
Театр «Маска» (Москва).
Режиссер-постановщик Нина Чусова, хореограф-постановщик Наталья Терехова, художник-постановщик Евгения Швец, художник по свету Иван Виноградов, продюсер Михаил Шейнин.

На сцене московского Театра «Маска» (камерная арендная площадка, открывшаяся в здании МДМ в ноябре 2022-го) прошли премьерные показы нового российского мюзикла «Между двух миров» по пьесе Семена Ан-ского «Диббук».

Новизна материала, впрочем, относительна: патриарх отечественного мюзикла Александр Журбин увлекся темой почти два десятилетия назад и написал музыку еще в 2005 году. Возможностей поставить мюзикл долго не возникало — видимо, поэтому композитор, по примеру своих оперных коллег классико-романтического периода, успел использовать часть материала в других своих работах, — но в итоге идея постановки спектакля о еврейских Ромео и Джульетте получила поддержку Президентского фонда культурных инициатив и Международного благотворительного фонда СТМЭГИ.

Сцена из спектакля.
Фото СТМЭГИ Групп.

В мире пьеса-первоисточник считается классикой еврейской драматургии. Семен Ан-ский (настоящее имя Соломон Рапопорт) — писатель, этнограф, революционер — написал ее в 1913–1915 годах на русском языке под названием «Меж двух миров», а позже сам сделал перевод на идиш — в этом варианте, под названием «Диббук», пьеса получила мировую премьеру в Варшаве, до которой автор не дожил буквально месяц. Диббук в еврейской мифологии — это злой дух умершего, вселяющийся в тело живого и подлежащий изгнанию.

Действие пьесы происходит в местечке Бриницы; главный герой — бедный юноша-теолог Хонон — не может жениться на своей возлюбленной из богатой семьи, Лие; он обращается к Каббале, чтобы переломить судьбу с помощью высших сил, и умирает вероотступником. Душа Хонона входит в тело Лии прямо в момент ее свадьбы с другим; пока община организует изгнание диббука, выясняется, что влюбленным было свыше суждено быть вместе, но отец Лии из жадности нарушил соглашение с отцом Хонона. Меж двух миров — это не только про противоестественное, соприкосновение мира живых и мира умерших вопреки устоям бытия, но и про искусственное разделение социума на мир мужчин и мир женщин в хасидской культуре: на границе соприкосновения этих миров, вопреки человеческим предписаниям, но вполне в соответствии с идеалами Песни Песней, возникает любовь — и нарушает законы жизни и смерти.

Сцена из спектакля.
Фото СТМЭГИ Групп.

Первая российская постановка «Диббука» состоялась в 1922 году в Москве, в театре «Габима», режиссером-постановщиком был Евгений Вахтангов. Спектакль, шедший на иврите, стал визитной карточкой театра: труппа играла его почти сорок лет, даже после того, как покинула СССР и обосновалась в Палестине. Количество переводов и постановок пьесы в драматическом театре бессчетно: от театра «Гешер» до Королевской Шекспировской компании. Экранизировалась она тоже не раз: в 1937-м в Польше, в 1979-м в Британии, в 1997-м в Израиле, в 2019-м в США и так далее. А уж сколько раз музыкальный театр вдохновлялся поэтичностью двух миров! Оперы по этой пьесе писали Лодовико Рокка на итальянском (1934), Дэвид Тамкин на английском (1933; премьера в 1951-м), Соломон Эпштейн на идише (1999; считается первой оригинальной оперой на этом языке), Офер Бен-Амоц на иврите (2007). Но куда большую известность получил одноактный балет Джерома Роббинса «Диббук» на музыку Леонарда Бернстайна (1974). В 2004 году Алексей Ратманский поставил на ту же музыку (и тот же сюжет) в Большом театре балет под названием «Леа», который прошел 14 раз и сошел в 2007 году. И только заметных, неместечковых (каламбур намеренный) мюзикловых воплощений у «Диббука» еще не было.

Между тем, в мюзикловой индустрии «Диббук» попадает в отдельный подмир мюзиклов о евреях, флагманом которого является, разумеется, легендарный «Скрипач на крыше» Джерри Бока (1964; режиссером и хореографом был, кстати, Джером Роббинс), трагикомедия о жизни местечка Анатевка; за ним в кильватере следует менее нашумевший музыкальный фильм «Йентл» (1983) с Барброй Стрейзанд — о зависшей в гендерном междумирье хасидской девушке, которая притворяется мужчиной, чтобы получить доступ к образованию. Дальше можно вспомнить словно продолжающий их тематику мюзикл Стивена Шварца «Лохмотья» (1986), уже о еврейских иммигрантах в США, а потом перейти к бесконечному числу мюзиклов о евреях в шоу-бизнесе, от «Смешной девчонки» (1964) и «Продюсеров» (1968) — из ставившегося в России — до «Визита оркестра» (2017).

Сцена из спектакля.
Фото СТМЭГИ Групп.

Вековая постановочная традиция оказывается жизнеспособнее потенциала новизны. В фойе Театра «Маска» выставлены материалы об истории постановки «Диббука» в «Габиме», а на сцене им отдана дань и в покрое костюмов, и в конструкции наклонных декораций. Другой рукой сценография из серых штакетин отсылает к большинству постановок «Скрипача на крыше», начиная с самого первого бродвейского спектакля и заканчивая не очень давним унылым детищем «Балтийского дома».

Нина Чусова, в 2020-м с невероятной тонкостью и чуткостью поставившая «Кабаре Терезин» (редкий для России представитель подмира еврейских мюзиклов), на этот раз предлагает зрителю вымученный лубок из анекдотов про евреев — радует уже то, что характерный говор сквозит только у второстепенных персонажей. При этом ключевая традиция, на которой строится напряжение исходной истории — сегрегация мужчин и женщин, невозможность соприкоснуться иначе как потусторонним образом, — в мире спектакля не соблюдается, обесценивая трагедию героев. Постоянно перебивающие романтический, мистический и религиозный настрой псевдоэтнические танцы не превращают мюзикл во второго «Скрипача на крыше»: вместо духа покойного Роббинса хореографа преследуют идеи здравствующего Ратманского, и предсвадебный танец Лии с нищими становится инверсией танца Хонона с каббалистическими демонами в балете Большого. Это самый эффектный, наименее фарсовый и лубочный момент мюзикла. В остальном всем героям положено неестественно переигрывать, чем с покорностью марионеток и занимаются все звезды.

Сцена из спектакля.
Фото СТМЭГИ Групп.

Ярослав Баярунас в роли Хонона одержим духом своего Рейстлина из «Последнего испытания»: где черный маг, там и каббалист. Валерия Ланская в роли Лии находится даже не между мирами, а в каком-то собственном мире, не вступая с партнером в творческий и вокальный контакт. Ефим Шифрин в роли главного экзорциста раби Азриэля не дает поверить в то, что этот человек (артист, не персонаж), как следует из слов второго исполнителя роли Хонона Александра Казьмина, дал ему, гою, ключ к пониманию еврейской культуры.

Впрочем, нет в Каббале таких заклинаний, за счет которых можно убедительно поставить неубедительный материал. У мюзикла бездумная структура, в которой номера несут произвольную функциональную нагрузку, если несут ее вообще, и примитивное либретто, вспыхивающее только в моменты прямых обращений к тексту Ан-ского — от основной сюжетной линии пьесы мюзикл старается не отходить. На словах Нина Чусова называет одной из идей спектакля тему важности соблюдения данного слова, но в самом материале ничто ее не поддерживает: идея заявлена только в начале и брошена, как брошена без вокальных реприз во втором акте главная музыкальная тема — любовный дуэт, основанный на Песне Песней (и наименее романтичных для нас сегодня метафорах из нее).

Сцена из спектакля.
Фото СТМЭГИ Групп.

На первый взгляд удивительно, что постановщиков и особенно продюсеров «Между двух миров» устраивает идея демонстрации стереотипов и подмены реалий под предлогом «универсальности» истории любви. Но существует еще одна давняя и уважаемая традиция: использовать привычный всем сторонам камуфляж вместо того, чтобы делиться подлинными гранями своей культуры с теми, кто вряд ли оценит откровенность. Продолжаем балансировать между миров.