С 15 по 17 мая в Петербурге впервые прошел общегородской театральный шоукейс, который подготовили и провели сотрудники проекта «Открытая сцена» в сотрудничестве с Фондом им. Д. С. Лихачева и Дирекцией театрально-зрелищных касс при поддержке Комитета по культуре Санкт-Петербурга. Предлагаем вашему вниманию интервью с организаторами — Андреем Прониным и Филиппом Вулахом

— Филипп, Андрей, зачем нужен был городу Петербургу шоу-кейс? Его сверхзадача?

Андрей Пронин. Он, в принципе, был нужен давно. Я очень люблю Москву, но я петербуржец, и ситуация, при которой многие наши международные театральные контакты так или иначе опосредованы Москвой, мне не кажется правильной. Мы должны презентовать свой театр сами, на площадках, где спектакли идут, внутри городского контекста. Зачем пользоваться услугами посредников, когда мы можем сами? Россия — очень большая страна, Москва — огромный театральный город, и на кейсах в Москве наши спектакли невольно оказываются в острой конкурентной среде, которая помножена на гастрольный стресс. Тут бы декорацию вовремя смонтировать — не до разговоров с иностранными отборщиками.

Филипп Вулах. Есть и другие всевозможные хитрости и тонкости. По части продвижения петербургского театра мы пока не очень преуспеваем. Некоторые из наших гостей, скажем, вообще впервые открыли для себя Юрия Бутусова или узнали, что он работает в Театре Ленсовета, хотя он неоднократный лауреат «Маски». Чтобы петербургский театр был замечен, его надо лоббировать как отдельное явление, особый культурный феномен — и делать это, конечно, надо тут, а не в Москве. Тем паче интерес налицо: приехало много народу, в том числе влиятельного, хотя это люди занятые и каждым своим днем дорожат.

— За образец вы брали Russian Case «Золотой Маски»?

Ф. В. Скорее у нас с Russian Case общие образцы. Шоу-кейсы есть повсюду, и эта модель в мире достаточно отработана. Буквально вчера как раз была обнародована информация о появлении парижского шоу-кейса, который не будет аффилирован ни с одним из существующих французских фестивалей.

А. П. Russian Case так или иначе связан с конкурсом «Золотой Маски», которая его проводит. Мы пытались показать широкую панораму, не обуславливая ее премиальными предпочтениями. Хотя два спектакля, лауреата «Маски» — «Антитела» и «Жизнь за царя» — мы включили в программу, не раздумывая.

— Кто был инициатором шоу-кейса и кто финансировал мероприятие?

А. П. Это идея Филиппа. Он ее продвигает давно, рассказывал мне о ней, еще когда мы не работали вместе. Ф. В. Идея стала материализовываться, когда мы нашли друг друга с Фондом Лихачева. Это большая и серьезная гуманитарная организация, которая давно занимается международными стажировками — приглашает в Петербург ученых-русистов. Они любезно согласились взять на себя расходы по приему части наших гостей. А эти гости, в свою очередь, влились в состав стажерской группы Фонда Лихачева. Таким образом, мы объединили наши форумы во имя общей цели. Очень помогла Дирекция театрально-зрелищных касс: мы выиграли грант ее Фонда социальных инициатив. И потом, «Открытая сцена» подведомственна городскому комитету по культуре: в иной организационно-правовой форме проект провести было бы крайне сложно.

А. П. Мы очень благодарны всем, кто нам помогал, но надо понимать, что речь идет о более чем скромных суммах. Мы не жировали. Максимальная экономия.

— Как шел подбор гостей?

Ф. В. В марте мы объявили на нашем сайте open call и разослали информацию в разные фестивальные центры мира. Open сall — это открытый прием заявок от всех желающих отборщиков. К нам, собственно, приехали те, кто заинтересовался. Жаль, что бюджет не позволил принять всех, кто пожелал. Но страшно радостно, что среди приехавших как раз много, так сказать, референтных лиц — людей, являющихся ключевыми для своих стран специалистами по русской культуре. Это и Надежда Линдовска из Словакии, и Агнешка Любомира Пиотровска из Польши, и Юкка Хюде Хютти из Финляндии… А, скажем, Джованни Сорези из легендарного Piccolo di Milano формирует фестивальные программы для Барселоны, Рима, Венеции, Нью-Йорка.

А. П. Тут еще важно, конечно, что Филипп хорошо ориентируется в этих кругах и со многими лично знаком.

— По какому принципу формировалась афиша (в ней не только высокохудожественные, но и сомнительные, хотя и внешне «продажные», спектакли типа «Суда над тунеядцем Бродским»)? Чей вкус преобладал?<

А. П. Сначала я хочу насчет «Бродского» сказать. Мне как человеку, причастному к выпуску этого спектакля (не в творческом, а в организационном плане), оценить его крайне сложно. Я его то люблю, то ненавижу. Иногда мне кажется, что это потрясающая работа, иногда — что полный провал. Я думаю, что, так или иначе, это необычный спектакль, смелый и интересный опыт талантливых людей, сделанный вовсе не из соображений «продажности». Он такой хулиганский, неполиткорректный. Кстати, давно хотел сказать и скажу. Я горячо поддержал идею режиссера Дениса Шибаева, в частности, из спортивной злости. Ровно тогда, когда он пришел с проектом этого спектакля, шел отвратительный скандал, связанный с уничтожением екатеринбургского «Башлачева». И кто-то из фейсбучных друзей Марины Тимашевой написал: «Попробовали бы они такое сделать со своим Бродским». Уж не знаю, почему Бродский «свой», а Башлачев «чужой», видимо, что-то антисемитское имелось в виду. И мы — назло — попробовали. У нас трагическую историю Бродского в спектакле разыгрывают клоуны, спектакль полон соленых гэгов, а почтительность и уважение к поэту не выпячены, а спрятаны глубоко в подтексте. Никто там не придыхает со слезами в голосе и не делает книксен перед портретом классика. И что вы думаете? Никаких проблем у нас не было ни с Фондом Бродского, ни с наследниками Фриды Вигдоровой. Они нам только помогали. По-моему, довольно поучительный прецедент.

Ф. В. Постучи по дереву…

А. П. Впрочем, в программу мы его включили не потому, что настаиваем, будто он лучше всех, а на правах организаторов: мы и дальше будем включать туда один-два своих спектакля (дай бог «Открытой сцене» новых премьер!), все ж таки, я думаю, имеем право получить какой-то свой профит от шоу-кейса, который делаем для всех. Так вот, что касается «Суда над тунеядцем Бродским» Дениса Шибаева, то эта работа на шоу-кейсе была принята с большим воодушевлением. Два фестиваля ее уже пригласили. Меня этот шоу-кейс поразил прежде всего разнообразием вкусов отборщиков и неожиданностью их оценок. Их взгляды на современный театр очень разные. Практически на каждом спектакле были эксперты в восторге и эксперты в раздражении — разброс вкусов и критериев гораздо шире, чем в российском экспертном сообществе. Раньше мне казалось, что шире, чем у нас, невозможно, а на самом деле мы куда консолидированней во многих вещах, чем нам кажется изнутри.

А в целом хотелось показать разнообразие художественных стратегий: от маститых до дебютантов, от традиционного театрального зрелища до залихватских, рисковых экспериментов. Что не удалось включить в программу в этом году, надеемся показать в следующем. Были всякие накладки, помешавшие показать спектакли «АХЕ» и театра «Тру». В последний момент слетел с афиши «Нос» Дениса Хусниярова. Один крупный театральный деятель за показ своего спектакля вообще потребовал с нас гонорар, что было, конечно, довольно дико. Но за афишу мне в итоге не стыдно. Некий скрытый акцент в программе был в сторону городского театрального андеграунда, театральных подвалов и неофициального искусства.

Ф. В. Кстати, многие наши гости были этим очень впечатлены, они не представляли себе, что петербургская театральная жизнь простирается далеко за пределы крупных городских стационаров. Что спектакли тут играют в лофтах, дворовых флигелях, хостелах.

А. П. Два спектакля, признаюсь, включил в программу, не глядя. Премьеры для шоу-кейса важны. Продюсеры и эксперты с особенной охотой идут на совсем свежие спектакли, которые еще мало кто видел. Имена Сильвиу Пуркарете и Андрея Могучего мне показались достаточно авторитетными, чтобы включить их в расписание кейса, не обсуждая. На «Пьяных» Могучего, скажем, гости шоу-кейса устроили настоящую овацию и трижды вызывали артистов на поклоны. Но, повторюсь, у гостей был широчайший разброс мнений и позиций. Даже «Пьяные», которые в итоге оказались гвоздем программы, понравились не всем. Диктата моего вкуса в афише шоу-кейса нет. Я работал головой, а не сердцем. Открою страшную тайну: в программе есть несколько спектаклей, которые мне очень не нравятся. Но я понимаю, что они могут понравиться другим. Личного кураторского произвола там — два-три названия из двадцати девяти. В дальнейшем мы планируем острее тематизировать программы шоу-кейса. Будет отдельная программа премьер, отдельная линейка детских спектаклей (тут мы рассчитываем на помощь «Арлекина»), парочка программ с заранее обозначенным девизом: например, «Чехов», или «Молодая режиссура», или «Современный герой», или — ну не знаю — «Сюрпризы сценографии».

Ф. В. А кроме того хотим перед вторым шоу-кейсом провести open call для петербургских театров. Чтобы все желающие получили возможность принять в нем участие со своими спектаклями — без вмешательства программной дирекции. Хватило бы ресурсов.

— По итогам шоу-кейса какие планируются договоры-фестивали? Это уже ясно или это дело будущего?

Ф. В. Кто-то поехал думать и анализировать, чтобы выйти на связь позже. Кто-то начал переговоры уже на шоу-кейсе. Скажем, Джованни Сорези очень высоко оценил спектакль Юрия Бутусова «Макбет. Кино», и на нашем официальном завтраке они начали переговоры с директором Театра Ленсовета Валерием Градковским. Артур Гукасян, руководитель армянского High Fest, задержался на день, чтобы провести переговоры с руководством театра Karlsson Haus. Там были и другие встречи и договоренности, в том числе и секретные, в которые меня не посвящали. Но даже те театры, которые никуда не будут приглашены, были, что называется, взяты на карандаш. Откуда, скажем, наши немецкие, словацкие или финские гости могли узнать про «Ночь Гельвера» Александра Баргмана или «Потерю равновесия» Андрея Гогуна? А теперь они их знают, многие их полюбили, и даже если они затруднятся с привозом этих спектаклей из-за сложностей с падающей стеной или бассейном, которые являются частями их декораций, будут следить за другими работами этих режиссеров и театров. Это, по-моему, позитивный момент.

А. П. А я, знаете ли, верю в целебную силу подобных мероприятий для локального контекста. Театр — искусство нескромное, любящее показываться. Если шоу-кейс станет дополнительным стимулом для наших режиссеров и театров делать хорошие спектакли с прицелом показать их иностранным гостям в мае, это будет самым-самым лучшим его итогом.

Вопросы задавала М. Дмитревская