Казалось, эпоха Кирилла Стрежнева, художественного руководителя и главного режиссера Свердловской музкомедии, будет длиться и длиться. И не хотелось думать, что смерть директора театра Михаила Сафронова, болезнь самого Кирилла ведут к переменам, притом, что все делалось для того, чтобы шли они мягко и постепенно. И сам Кирилл, отдавая художественное руководство театром, который возглавлял почти сорок лет, Филиппу Разенкову, поступал разумно и мудро, хотя вряд ли для него это было легкое решение.

Кирилл Стрежнев.

Наверное, он помнил, что его самого выбрал Владимир Курочкин, руководивший Свердловской музкомедией предшествующие тридцать лет… Выбрал выпускника знаменитого ЛГИТМиКа, где режиссеров музыкального театра воспитывал И. А. Гриншпун, который в свою очередь отправил Стрежнева в Свердловск на практику… Так началось знакомство. Потом юный режиссер вернулся в родной город и после окончания института прошел важную для него школу В. Е. Воробьева в Ленинградской музкомедии, где, выпустив первые свои спектакли, все-таки не остался дожидаться у моря погоды, а уехал на Урал, приняв решение, которому остался верен до конца.

А сейчас закончился длительный, важный, значимый для Свердловского театра этап. Он обладал чертами Кирилла Стрежнева — художника и человека. С одной стороны, режиссер унаследовал многое из того, что было наработано театром до него,  — поиск современной музыкальной драматургии, создание спектаклей в содружестве авторов музыки и текста специально для свердловской сцены, акцент на новые формы… С другой, все это окрасилось совершенно иными, индивидуальными интонациями, окрасилось специфическим, глубоко интеллигентным юмором, характеризовалось полным и намеренным отсутствием пафоса и какой-то официальности. Да много чем характеризовалось — ощущением театральности жанра, в котором работал, пониманием жизни человеческой и жизни социума, которые менялись и требовали ответа от театра, вроде бы далекого от всего этого. У Стрежнева слово «далекий» сокращалось до минимума. Всё всегда было про нас: про нашу историю — будь то «Беспечный гражданин», «Кошмарные сновидения, «Белая гвардия» или «Декабристы», про нас как нацию — «Мертвые души», или «просто» про философию жизни и смерти — «Маленькая серенада».

Кирилл Стрежнев через средства легкомысленного и неблагодарного жанра, считающегося поверхностным, неважно, оперетта это или мюзикл, размышлял о жизни серьезно — то есть с юмором и саморефлексией. И беспокоили его вполне ключевые вопросы — бытийные и жанровые в их вроде бы невозможном синтезе.

Он оставил театр — дом. Учеников. Он оставил атмосферу творчества. Он оставил очень личное отношение к работе как к созиданию. Он умел слушать и слышать — артистов своих, критиков, сотрудников и соратников. С ним было интересно — дивиться, как непрестанно иронизирует, как может ернически играть на рояле, как сочиняет на ходу все что угодно…

Понятно было каждому — это соприкосновение с Личностью. Пусть и по умолчанию, потому что ощущение величия у него полностью отсутствовало. Он был теплым и одновременно отстраненным, самим в себе замкнутым человеком. Наверное, потому, что непрерывно шла внутренняя работа, вольная или невольная, сознательная или подспудная, незаметная. Работа художническая. В итоге она и определяет масштаб…