Сижу, смотрю в компьютер. Перед глазами лежит книжка с подписью автора. Автор сегодня ночью умер.
В Контакте пишу знакомой, которая бывала в Новосибирске: «Сегодня ночью умер Изяслав Борисович Борисов. Знаешь такого?». — «Нет… кажется. А кто это?».
Весной в Новосибирске проходил фестиваль «Ново-сибирский транзит». Фестиваль был всем хорош, не хватало одного — обсуждений. То есть, про свой спектакль режиссер мог что-то услышать только из фестивальных газет и от благодарных зрителей. Неблагодарные, естественно, не подходили.
Мы с омичами отыграли «Экспонатов».
— Скажите, это вы — режиссер сегодняшнего спектакля?
— Да.
— Знаете, было бы очень интересно с Вами поговорить.
Так я познакомился с Изяславом Борисовичем Борисовым.
Конечно, я о нем уже что-то знал. В Сибири его часто вспоминали. «Опоздать на занятие студент может, только если он провожал женщину» — кажется, так он говорил? При воспоминании о нем улыбались и молодели на глазах народные артистки. Да и вообще как-то на всех словосочетание «Изя Борисов» действовало как заклинание, вызывающее положительные эмоции.
Есть такой редкий тип людей — театральные Дон Кихоты. Люди, которые не за бабки и не за славу. Люди, которые за театр. Репетируют, ставят, преподают. Для которых театр — это среда обитания. Изяслав Борисович, как мне показалось, таким и был. И «Транзит» был для него такой средой, в которой он плавал, встречая старых знакомых и знакомясь с новыми людьми.
Конечно, я был не единственным режиссером, с которым за рюмкой-двумя водки в фестивальном буфете Изяслав Борисович обсуждал показанный на «Транзите» спектакль. Количество режиссеров пропорционально росло с каждым вечером. Он говорил: «Мне интересно знать, что вы за люди. Вам же делать этот театр дальше». И вот разговоры с ним, наверное, и стали теми обсуждениями, которых на «Транзите» так не хватало. И, несмотря на то, что спектаклей было много хороших, главным театральным впечатлением на «Транзите» лично для меня стал заслуженный деятель искусств, профессор Новосибирского театрального института, режиссер Изяслав Борисович Борисов. Какой-то очень замечательный и уникальный театральный старик (в благородном смысле слова — старик) с очень ясным и живым сознанием. Его не стало. Уже тогда, говорят, болел. Говорят, когда зимой в больницу лег, умудрялся и в больнице репетировать.
В ЖЖ написал: «Сегодня ночью в Новосибирске скончался Изяслав Борисович Борисов. Кто знает — выпейте рюмку, помяните. Кто не знает — тоже выпейте — вот поверьте, замечательный был человек. Просто удивительный».
Почти сразу же ответили: «Светлая память, потому что Изя светлый был человек».
Режиссер Изяслав Борисов.
Фото — Геннадий Седов
Рюмку выпила вчера, как только узнала… Вот уж за кого выпить рюмку — святое дело.
Изя, Изяслав Борисович принадлежал к тому поколению театральных фанатиков, романтиков, азартных сумасшедших, для которых театр — ну почти все! Которые готовы хоть ползком, хоть парализованные, хоть в прединфаркте, но — о театре. Театр до конца дней интересовал его больше жизни.
Из последних звонков его, смертельно больного:
— Деточка, там у вас на Рождественском параде будет моя студентка с «Наташиной мечтой». Знаешь, раз в жизни ведь случаются редкие исключения из бездарных студентов? Глянь, а? Там не все получилось, но у меня в больнице здесь хорошие люди, я их уговорил — и мы репетнули кое-что…
— Детка, я лежу читаю твою книгу. Ты молодец. И, знаешь, там на такой-то странице в вашем разговоре проскользнула такая важная вещь!…
И дальше — об этой вещи. И обязательный в конце привет «Юре, Лиде и Маше» — друзьям молодости и их дочери, Смирновым-Несвицким. Ни одного раза не забыл передать этот привет.
Казалось, больше театра он любил только свою жену Татьяну, актрису Дорохову. И когда несколько лет назад ее не стало, все думали — не выживет. Но выжил, потому что театр любил больше.
Когда полтора года назад я приехала в Новосибирский театральный институт выступать с «лекциями», сразу поняла, что «лекции» мы будем с Изей изображать в форме диалога. «Изяслав Борисович, ну что я буду монологизировать, сядьте в первый ряд и перебивайте, хорошо?» Конечно, он сел — азартный, удивитлеьно молодой по энергии. Не перебивал, но все же на какие-то рассказы я его спровоцировала и сама узнала, например, что единственный спектакль. который он бросил, единственный актер, от которого сбежал, — «Человек на все времена» и Сергей Дрейден. Изя сбежал тогда из Омской драмы, потому что после нескольких репетиций понял: с Дрейденом надо делать что-то необычайное, а необычайное он делать не мог и здраво понимал это («Деточка, я же не идиот!»)… Сел в поезд и исчез из Омска, чтобы не разрушать тот мир, который уже на первых репетициях создал Дрейден.
Конечно, Дон-Кихот.
Каждую ночь тогда, в Новосибирске, он звонил мне в гостиницу — и почти до утра мы разговаривали обо всем театральном на свете, его азарту не хватало «лекционного» дня. Каждый час Изя извинялся, что не дает мне спать, и мы снова сцеплялись языками (вся Россия была — наш сад). С ним было безумно интересно, а ему так не хватало собеседников! Молодых, старых — каких угодно! Надо ж говорить о театре!!! Он не был ревнив к чужому успеху, наоборот, радовался хорошим спектаклям, после последнего «Транзита» позвонил: «Можно я напишу вам заметки старого режиссера о молодых? У меня появилось полторы незрелых мысли…» Не написал, заболел. А тогда был полон планов, снял фильм о В. Венгере — успел!
В 1968 г. он окончил Щукинское театральное училище, в 1973 – Высшие режиссерские курсы (руководитель А.Гончаров). Работал в должности главного режиссера в Новосибирском областном драматическом театре «Старый дом» (1980 — 1991), Иркутском академическом театре драмы им. Охлопкова, Красноярском государственном драматическом театре им. Пушкина, ставил спектакли в Омском академическом театре драмы, Казанском Большом драматическом театре им. Качалова, в Новосибирском академическом театре «Глобус», Новосибирском академическом театре «Красный факел». В 2009 году Изяслав Борисов стал кавалером Почетного Золотого знака «Достояние Сибири».
«Я главный режиссер Обского моря», — шутил о себе Изяслав Борисович, едва ли не главный наш читатель. Живя в провинции, хотел быть в курсе всего, читал от корки до корки, его собственная книга — во многом результат размышлений о прочитанном («Недавно прочел “Открытую педагогику“ В. Фильштинского…». 2008 г.). На корешке его книги мелко: «Новосибирский театральный журнал». Я заметила это только сейчас, как будто «оттуда» Изяслав Борисович передал привет ПТЖ…
Светлая память.
Один раз его видел, на «БТР» в прошлом году. Удивительно легкий, светлый и обаятельный человек.
Милый, милый Изяслав Борисович…
Молодые говорили: мечтаем в старости быть такими, как Изя.
Да разве ж это старость была? Там, на последнем «Транзите», он был моложе всех нас — и участников фестиваля, и простых зевак.
Пью рюмку.
Светлая память.
Его нужно знать. его достаточно увидеть, чтобы понять какой силы и наполненности этот человек. его спектакли для меня это то, о чем я всегда буду жалеть -жалеть, что не смогла посмотреть все его работы.Человек сложного характера, сложного строя мысли.
Он самым краем коснулся моей жизни, но оставил глубокий след. Его безграничная энергия, его бескрайняя любовь к молодежи.
я не знала его молодым, не могла знать, для меня он всегда был и есть «любимый театральный дедушка»
Будем помнить о нём с улыбкой. А как иначе?..
Изяслав Борисович… во многом ему обязана… помог закончить театралку… эти его советы вскользь.. .где-нибудь в коридоре… в буфете… И стихи, стихи при встрече обязательно!!! помню, 9-е марта… иду по коридору на Реве, а Изяслав Борисович поднимается из буфета… И сразу мне: «О, жопа! с восьмой мартой!» и шоколадку тянет…
Как будет не хватать…
Великий мастер для всех…
Светлая память.
Светлая память тебе, любимый мастер. Пусть земля будет пухом.
Я всего несколько раз видела Изяслава Борисовича в театральном институте, и только один раз случилось с ним поговорить, но этого мне хватило, чтобы понять какой это был энергичный, жизнерадостный и добрый человек. Очень жаль когда такие люди уходять из жизни. Светлая память.
Светлая память…
Светлая память
Светлая память….
Глазам горячо..слезы от осознания потери Учителя..Наставника.. Светлая память Светлому Человеку.. Изяслав Борисович навсегда оставил свой добрый, мудрый след в сердцах и душах наших детей, его студентов..
Я согласна, что невозможно не высказаться о том, что Изяслав Борисович значил в жизни каждого из нас. Вчера написала в своём блогге, скопиую сюда:
Никогда мы не сможем адекватно оценить, что он, на самом деле, сделал для Российского театра. Я не застала его постановки в других городах, мало, что видела в Новосибирске, но мне довелось работать с ним в Театральном институте. И это настоящее счастье! Это редкая удача работать с таким талантливым человеком, если не использовать слово «гениальным». Безусловно, он был самым одарённым из всех, кого я знала.
Как он работал со студентами! Он вытаскивал из них все жилы, но даже из самых заурядных делал настоящих актёров. Он записывал дипломные спектакли и смотрел их дома, чтобы исправлять ошибки, постоянно что-то менял. Я видела его последний спектакль в «Красном факеле» — «Тоот, другие и майор». Я ходила на репетиции и на каждый показ этого спектакля. Да, я фанат. Да, это было не похоже ни на что. Ещё я тогда ходила на его лекции и могла часами сидеть, заглядывая ему в рот.
А потом я закончила институт и устроилась на какую-то работу, не в театре. Однажды встретила его на улице, и он сказал: «Тебе надо работать в театре. Поговори с тем-то и тем-то. Хочешь, я поговорю?» Через четыре года мы встретились в Театральном институте. И я также ходила на спектакли, репетиции, и слушала его, открыв рот. Этот человек — огромный, необъятный мир. Человек-театр, отдавший ему свою жизнь.
Его книга-автобиография «Фрагменты» с дарственной надписью стояла у меня на полке. В очередной депрессивно-рефлексивный приступ, когда я говорила, что ничего не умею, ничего не значу и ничего не добилась в жизни, мой мужчина сказал мне: «Как это ничего не значишь? Тебе вон, какой человек собственноручно подписал книгу!»
Ещё в середине октября он репетировал со студентами. Тогда уже был поставлен смертельный диагноз, но он это делал, пока мог ходить и говорить. В последний раз я его видела в конце сентября в Заельцовском парке на спектакле Жуковского «Три сестры. 4 акт». Я спросила: «Как у вас дела?», а он неожиданно ответил: «Да, хреново, деточка». Он всегда излучал энергию, ему никто никогда не мог бы дать его лет, и это был первый раз, когда я услышала, что он жалуется.
В последний раз я разговаривала с ним по телефону в конце ноября, когда мы готовили «Парадиз». Утром в день церемонии награждения я позвонила ему на сотовый, чтобы пригласить в Оперный на вручение. Он сказал: «Ты, наверное, чего-то обо мне не знаешь…» Я не знала, что он уже не встаёт. Рядом была его дочь и он сказал ей: «Это Анечка, она хорошая девочка. Сходи, получи за меня». Со сцены Таня читала его записку, что-то, типа: «Никогда не давали мне Парадиз. И сейчас, если бы я стоял на этой сцене, я бы так раздухарился, что говорил бы и говорил очень долго. А ведь банкет стынет!» Зал рыдал и аплодировал стоя.
Когда думаю о нём, мне самой хочется умереть. Потому что, когда я умру, в мире ничего не изменится, а с ним ушло всё самое хорошее, что было в новосибирском театре. Да нет, с ним ушло гораздо больше, чего я не могу выразить словами. Я так благодарна всему, от чего зависит моя судьба, что этот человек был в моей жизни.
Я познакомился с Изяславом Борисовичем в 2001 году, когда учился в училище. И.Б. ставил на нашем курсе спектакль » Кухонька моя». Это был четвёртый курс и я по-хорошему завидовал его студентам (И.Б. только набрал первый курс), потому что у них была возможность и время впитывать, воспитываться у мастера. Помню замечательные ночные репетиции с И.Б. Не так давно И.Б. приезжал в Омск на «Академию», заходил в ТЮЗ, спрашивал меня, я был на репетиции. В общем за эти три дня, которые он был в городе, я так и не вырвался, о чём очень сожалею… Светлая память
Он был легендой уже при жизни. Редкий профессионал и потрясающий человек.
Самый безумный и фантастический дед, какого можно представить. Самый молодой, шебутной, нелепый, добрый, упёртый, бескомпромиссный, с неукротимой энергией, с незабываемыми «тараканами» и с мудростью какой-то надмирной. Необыкновенно глубокий, все-все прекрасно понимающий и не желающий все равно признавать, что вот оно так всё идет и в жизни, и в театре. Упорно создающий свою, другую реальность, свой театр, верящий в него безоглядно, как юноша со взором горящим…
Больше не позвонит и не скажет: «Ксюша, детка! Здравствуй. Это тебя беспокоит такой…ты меня узнала, да???» — так изумленно, как будто можно было его голос не узнать. Братцы, его голос знали все! И все у него были «братцы», «детки» или «ананас моей души»… Никому уже не позвонит и не скажет. Вот как не реветь?
Не забуду последней омской «Академии» в сентябре 2010 года… Уже на пути к новосибирскому вокзалу (Борисов поехал сдавать билет, отказываясь ехать на фестиваль уже все про себя зная… мол, «пир во время чумы»… ) телефонным звонком я напомнил ему знаменитую фразу Немировича-Данченко: «Фраки и вечерние туалеты – при любых обстоятельствах». Мы поехали. Борисов увидел «Дядю Ваню» Туминаса. Увидел любимый Омск. Светлая память нашему Изе.
как же нам повезло к нему прикоснуться……
Cегодня перед прощанием покупала цветы в метро. Сказала, что нужно четное количество и поймала на себе удивленный взгляд сразу двух продавщиц.
— Девушка, скажите, а кого сегодня хоронят?
думаю, не нужно комментировать.
Только с таким светлым человеком могло получиться такое светлое прощание. Какое невероятное количество людей пришло проститься сегодня с Изяславом Борисовичем.. Как много было правильных слов о нем и о людях на чьи судьбы он влиял и несомненно продолжит влиять. Никаких торжественных поминальных речей, только истории из жизни, шутливые случаи, его словечки и выражения..
А фраза «это человек которого хотелось называть Учителем», несомненно, самое верное, что можно о нем сказать.
Люблю по-прежнему, люблю его! Самый лучший мужчина в мире…… Жалко, ах как жалко! Юмор, жажда жизни….и опять же юмор! Звонила ему, поздравляла с Рождеством, а он — мне, как спел песню «Жаанетта отправляла такелаж…..» И все, как и не было болезни…… Скорблю, Люблю!!! НАВСЕГДА…
Вот уже и 40 дней. Сама бы не высчитала — из Сибири, из любимого его Омска напомнили. Светлая память.
Это большая утрата для Новосибирска… для театрального института… и для всех нас, кто знал и любил этого потрясающего, вечно молодого, всегда веселого, немного сумасшедшего, самобытного и безумно увлеченного человека… репетировать с ним было очень интересно. безумно серьезные вещи через шутку… светлая память…
Впервые увидел Уильямса на сцене Омского драмтеатра:»Стеклянный зверинец» с Прокоп в главной роли. А ведь запомнил…Значит,было что.Светлая память .
Изяслав Борисович! Дорогой! Вот больше мы и не встретились. Человечище! Гений! Спрашиваю,как зайти к Вам в гости у ваших учеников-пока не получаю ответа. Но обязательно найду. Мы на тупых режиссёрских конференциях под руководством Афанасьева писали друг другу смешные записки.С Вами всегда было смешно и жить хотелось и плевать на врагов хотелось.Человек жив,пока жива память о нём. Живите всегда! Вы большой настоящий ЧЕЛОВЕК.Люблю..
«Раскрылись листья,подросла трава,
Наш долгий разговор едва лишь начат,
На мой вопрос ты должен дать ответ,
А ты молчишь-тебя на свете нет…»
Всегда буду помнить Вас. Вика Михеева.Всё
Да, книга бьется в руках.
ТАК СЕГОДНЯ ЗАСКУЧАЛА ПО ИЗЕ,ЧТО СИЖУ И РЕВУ…НАВЕРНОЕ,ОН МЕНЯ ТОЖЕ СЕГОДНЯ СИЛЬНО ВСПОМИНАЛ,,,,
1986 год. Он ставит в Качаловском «Колею» Арро. Не понимаю сути роли Сергея!Звонок в 8 утра. «Это вас, Минуллин, из министерства культуры беспокоит!»
С трепетом слушаю обертона Борисова. «Если ты, Дима, не против, я предлагаю тебе ежедневную прогулку перед рпетициями. «Коненечно я согласился. В течение месяца мы гуляли по улицам Казани и Изяслав Борисович окутывал меня своей философией жизни! Роль Сергея я играл не очень, но подружился с Борисовым на всю оставшуюся жизнь.