«Американки». З. Богуславская.
Центр Вознесенского.
Режиссер и драматург Елена Смородинова (Россия), режиссер и медиахудожник Эндрю Фрибург (США).

Книга очерков Зои Богуславской о ее путешествии в конце 80-х по Америке, о встречах там с разными женщинами давно не в фокусе общественного внимания. Руководители Центра Вознесенского решили, что это неправильно, что книга эта сегодня очень значима в связи с проснувшимся, наконец, в России интересом к феминизму и к теме — в разных отношениях — свободы как вызова современному сознанию. Как замечается на сайте Центра, книга «читается сегодня как лента заметок популярного тревел-блогера». В результате Елена Смородинова и Эндрю Фрибург создали на его платформе веб-спектакль, анонсировав «Американок» как «инстаграм-вербатим о феминизме, Перестройке, границах свободы и несвободы и рифмах между 80-ми и сегодняшним днем».

Сцена из спектакля.
Скриншот трансляции.

Что касается моего восприятия спектакля, то ни одна из перечисленных тем там по-настоящему не прозвучала. И — по мне — так и слава Богу! Потому что дело сейчас не в темах. В вынужденной ситуации, не выходя из комнаты, мы не столько живем, сколько думаем о жизни и очень, конечно, по ней скучаем. Так вот авторы, в отличие от своих деклараций, в спектакле это главное, эту тоску угадали. И самой эстетикой созданного произведения — динамичной, многофигурной, интимной и деликатной, яркой и доверительной — ответили.

Пять молодых привлекательных актрис. Все часовое действие (за исключением небольших документальных видеосюжетов) — только крупный план каждой. Они представляют на экране твоего домашнего монитора книгу. Они и читают за кадром находящийся текст. Они и играют всех, включая прежде всего личность самого автора, персонажей. Трех жен президентов, крупную бизнес-леди, заключенную, убившую горячо любимого мужа, 20-летнюю девочку-гида в Голливуде, наконец, Татьяну Яковлеву — ту, которая «одна мне ростом вровень». И в то же время остаются самими собой — Дарьей Румянцевой, Анной Некрасовой, Екатериной Дар, Анной Калабиной, Джордан Фрай. Каждая в своей комнате смотрит, слушает, включается, реагирует на каждый сюжет.

Сцена из спектакля.
Скриншот трансляции.

Сюжеты — нельзя не признать — действительно впечатляют. И даже те, которые уже знакомы, достойны быть актуализированными. Например, как молодая, блистательная, образец интеллигентности и изысканного вкуса, Бети Форд открыто призналась нации в своей тайной болезни — алкоголизме, и какие социальные последствия имело это признание. Или как вела себя Нэнси Рейган, когда была не согласна с тем или иным решением мужа-президента. А история про обычную девочку, ставшую неожиданно (на волне молодежной революции конца 60-х), благодаря замужеству, настоящей принцессой, а через пару лет отказавшуюся от этого статуса, потому что страсть к независимости и собственной творческой состоятельности оказалась сильнее. Но истории эти интересны сами по себе, феминистский оттенок здесь (он больше всего акцентирован в авторских презентациях спектакля) ощущается как «феминизм второй свежести». Он в таком представлении давно присвоен маскулинным дискурсом в качестве признания значимости «женского мнения», «женского равноправия», «женской самореализации» (сами эти понятия сегодня уже «стерлись»). Главное, повторюсь, в другом.

В том, как смотрит на актрис камера, какие игры затевает с представлениями их лиц на моем мониторе само экранное пространство, как ведут себя эти лица — взгляды, улыбки (или их отсутствие), непроизвольные мимические движения — в этом пространстве. Экран постоянно меняет свою конфигурацию, делясь, например, на две параллельные зоны, где с лицом исполнительницы в одной соседствуют документальные кадры жизни ее героини в другой. Иногда зон три, иногда четыре, пять — где в центре рассказывающая в данный момент свою историю та или иная американка, а в остальных — спрашивающая и слушающая ее сама автор, Зоя Богуславская, которую здесь представляют четыре российские исполнительницы. А многочисленных американок представляет, наоборот, одна американская актриса.

Сцена из спектакля.
Скриншот трансляции.

И как-то так случается, что это обилие лиц — молодых, красивых, открытых, естественных — создает в твоей комнате присутствие объемной многомерности жизни. Может быть, еще потому, что сам способ их существования позволяет одной, например, вдруг, прервав монолог, сказать, что ей стало душно, другая вдруг решает — не понятно, знает она, что видна сейчас в углу экрана, или нет — припудрить носик… Или вот они, по ассоциации с происходящим в истории, находясь в своих комнатах, в десятках-тысячах километров друг от друга, вместе начинают пить чай. И делается все это так «по-живому», что и ты в своей комнате начинаешь чувствовать это «вместе».

Напоследок скажу, что, наверное, у каждого зрителя будут здесь свои актерские/человеческие пристрастия. Моим — постепенно, по ходу развертывания — стала многоликая американка, выпускница Мастерской Виктора Рыжакова, Джордан Роуз Фрай. И дело не только в яркой красоте выразительного лица, где жгучая чернота густых волос, бровей соседствует с нежной голубизной огромных глаз и редкой белизной кожи. Дело в мягком, с легким акцентом голосе, в спокойной включенности ее внимания, и, может быть, главное во взгляде: там внутренней свободы для меня оказалось больше, чем во всех разговорах о ней.

Сцена из спектакля.
Скриншот трансляции.