МАТИЛЬДА КШЕСИНСКАЯ

В 1890 году состоялась премьера «Спящей красавицы». Итальянки заполонили тогда петербургскую сцену. Первой же российской Авророй стала Матильда Кшесинская, блеснувшая смелыми прыжками и вращениями. Восхищенный Петр Ильич пообещал написать для нее новый балет, но его смерть помешала этому. Обожавшая музыку Чайковского Матильда Феликсовна была несказанно огорчена его уходом. Но все-таки больше музыки и танца эта потомственная балерина любила саму жизнь…

Коллега отца, Лев Иванов предложил взять восьмилетнюю Матильду в свой класс в Императорском театральном училище. Ореол таинственности окружал это закрытое учебное заведение. Прелестные служительницы Терпсихоры волновали воображение молодых повес. Но девиц оберегали от нескромных взглядов и случайных знакомств, закрашивая стекла первого этажа. Поклонникам оставалось только бросать записочки в окна театральных карет или часами на морозе прогуливаться у подъезда училища, взирая с тоской на забеленные проемы дортуаров и классов. К слову сказать, воспитанницы вели счет, сколько раз пройдет обожатель под окнами. Число прогулок означало степень влюбленности.

Лучших учеников Школы со второго года обучения брали в интернат. Но Ксешинская до выпуска оставалась жить с родителями. Из Коломны в собственном экипаже ежедневно ее привозили на занятия. Рядом с казенными затворницами она казалась вольной ласточкой, не ведающей запретов. Даже в форменном платье, с туго заплетенной косой, Маля была кокеткой-подростком, таящим смесь своенравия и способностей. «Не морщите лоб, Кшесинская, рано состаритесь», — повторяла ей строгая Е. Вазем. Матильда усвоила эти уроки и не утратила «легкого дыхания» никогда, «ни на один день ей не было больше 27».

К выпускному вечеру Кшесинская готовила с одноклассником эффектный дуэт из балета «Тщетная предосторожность». Выпускной спектакль 1890 года, состоявшийся на Вербной неделе, собрал в учебном театрике отборную публику. Из соседнего Аничкова дворца — тогдашней царской резиденции — прибыл сам император Александр III. Присутствие его заметно добавило хлопот. Героиней же события стала Кшесинсая.

Грациозная, с оживленным личиком, в голубом костюме с ландышами, она была как звенящая струнка. Зал откровенно любовался дебютанткой, ее зажигательной энергией, редким умением не казаться, а быть счастливой.

После концерта учащиеся собрались в двухсветном репетиционном зале. Ксешинская, не торопясь, шла позади всех, зная, что таким образом она окажется первой у дверей. Император, появившись, зычно спросил: «А где же Ксешинская?» Растерявшаяся инспектриса подвела ее к нему. «Будьте украшением и славою нашего балета», — напутствовал государь.

Аудиенция завершилась ужином. Александр усадил Малю рядом с собой, а затем, подозвав сына, молоденького гусара в голубом, добавил с улыбкой: «Смотрите, только не флиртуйте слишком!»

Так цесаревич Николай оказался в обществе Кшесинской. Бог знает, о чем они говорили, но Матильда влюбилась в него навсегда. В отношениях с молодым Романовым Кшесинская умела добиваться своего. Она подкарауливала его за кулисами театра, угадывала его маршруты по Петербургу. Такая слежка за членом августейшей фамилии была бы органична, скажем, для «эсерки». Но здесь «филёром» была всего лишь не имеющая свиданий влюбленная барышня. Наконец, местом их встреч стал небольшой особняк на Английском, 18. Хозяйкой дома значилась С. К. Римская-Корсакова, дочь покровительницы П. И. Чайковского Н. Ф. Фон Мекк. До Матильды здесь проживала танцовщица Анна Кузнецова, пассия великого князя Константина Николаевича (двоюродного деда Николая II). За домом простирался сад, граничащий с резиденцией великого князя Алексея Александровича (дядя Николая II). Этот шеф русского флота чаще смотрел в театральный бинокль, нежели в морской, ибо покровительствовал француженке-актрисе Балетте. Когда в 1905 году она появилась на подмостках Михайловского театра, то негодующая публика устраивала ей обструкцию (утверждая, что на пальцах этой особы надеты бриллианты, равные по стоимости морскому броненосцу).

Переехав в 1893 году в особняк, Кшесинская тоже получала от Николая золотые вещицы. Цесаревич обычно приезжал к ужину. Они стали очень близки. Не один раз Матильда с нежностью прикасалась к шраму на голове Ники, разглядывала замысловатую татуировку дракона на его плече. И то, и другое он приобрел в путешествии по Японии… Утром, когда солнце вставало над Офицерской, Николай удалялся инкогнито (пряча экипаж где-нибудь в отдалении). Впрочем, об их романе догадывались многие: и однополчане цесаревича, и театральная администрация. Завистники сравнивали Кшесинскую с Мариной Мнишек и уверяли, что Николай готов бросить русский престол и бежать с возлюбленной в Польшу. «Нет на свете царицы краше польской девицы», — писал А. С. Пушкин. Оказалось, что есть: не то чтобы краше, но зато настоящая принцесса. России требовался союз с Германией, и Николай вынужден был жениться на Алисе Гессенской.

После помолвки Николай попросил Матильду о последнем свидании. Они встретились за городом (на Волховском шоссе). Отъезжая, Николай все оглядывался в седле. Образ белокурой Аликс не мог заслонить в его сердце образа черноглазой богини танца…

Январь 2001 г.