«TOPGIRLS». К. Черчилл.
Социально-Художественный театр.
Режиссер Галина Жданова, художник Анвар Гумаров.

Все персонажи спектакля «TOPGIRLS» — женщины, в основе сюжета — традиционно женская проблема выбора между карьерой и материнством. Пьеса, выбранная СХТ для постановки, написана в 1982 году, но образ главной героини не потерял своей актуальности и сегодня.

Марлин — успешная бизнес-леди, исполнительный директор кадрового агентства. За свои карьерные достижения ей пришлось заплатить дорогой ценой: на родине, в провинциальном городке Марлин оставила дочь, которую удочерила и воспитывает ее сестра Джойс. Знакомая ситуация: когда классический конфликт между желанием и долгом разворачивается в душе женщины, долг этот чаще всего материнский.

В то же время в спектакле специфический женский опыт выступает скорее не как самостоятельный объект исследования, а как предлагаемое обстоятельство, условие задачи. Главный же предмет интереса режиссера Галины Ждановой и актеров СХТ — сама ситуация совершения выбора и принятия его последствий.

Композиция спектакля выстроена так, что исходное событие, которое проясняет остальное действие, раскрывается только в финале, в сцене флешбэка в прошлое Марлин. Предшествующие эпизоды — что-то вроде длительной экспозиции, описывающей настоящее героини во многих подробностях. В такой структуре видится определенное сходство с процессом психотерапии, где происходит похожее движение от текущих обстоятельств, как правило, неблагополучных, к прошлому, ставшему причиной кризиса. Собственно, обращение к психотерапевтическим методикам прямо заявлено в аннотации к спектаклю, в работе над ним участвовала гештальт-терапевт Ольга Плистик.

Сцена из спектакля.
Фото — П. Минаева.

Хотя суть выбора Марлин станет ясна в конце спектакля, несоответствие между явно кризисным состоянием героини и ее заявленной успешностью проявляется в первом же эпизоде. Марлин отмечает свое повышение по службе ужином в ресторане. Василиса Денисова, играющая ее роль, наделяет свою героиню молодостью и красотой. Но лицо Марлин мрачно, она тяжело осела в офисном кресле, металлические интонации в ее голосе сменяются нотами пьяной истерики.

За ужином компанию Марлин составляют любопытные фигуры, которых вместе можно назвать «легендарными женщинами». Путешественница викторианской эпохи Изабелла Бёрд, японская куртизанка и странствующая монахиня XIII века госпожа Ниджо, папесса Иоанна, Безумная Грета, заглавная героиня картины Брейгеля, и, наконец, Терпеливая Гризельда, персонаж народного фольклора.

По ходу действия героини рассказывают свои истории, и становится ясно, что объединяет присутствующих дам сходство судеб, реальных или вымышленных. Каждая из них представляет вариацию портрета «успешной женщины», каждая прошла через испытания и прославилась. Но если героиня Василисы Денисовой существует психологически, то остальные — абсолютно масочные персонажи. Такой способ существования приглашает трактовать их как фантомы сознания Марлин, голоса в ее голове.

Бесплотность этих существ отчетливо отражена и во внешнем облике. Четыре героини (пятая появится позже) стоят, скрытые по пояс непрозрачным экраном, как ширмой кукольного театра. Все они с набеленными лицами, в одинаковых белых одеяниях, похожих на старинные купальные костюмы. В то же время в образе каждой есть черты яркой характерности. У госпожи Ниджо манерный голосок красавицы-куртизанки и японская прическа; у Иоанны — папская тиара и преувеличенная бесстрастность интеллектуалки; бритая голова смиренницы — у Гризельды. Изабеллу и Грету и вовсе играют мужчины, Станислав Демин и Григорий Татаренко. В их исполнении ужимки викторианской леди и грубость средневековой крестьянки добавляют происходящему немало фарсового комизма.

Во втором действии эти же актеры воплощают другую галерею женских образов — сотрудниц и клиенток кадрового агентства, в котором работает Марлин. И снова это характерные маски. Демин и Татаренко создают дуэт Уинн и Нэлл, офисных львиц в ярких костюмах и с жеманными ужимками — этакая нарочитая пародия на женственность. К ним присоединяется Ангелина Закерьяева в роли то бесполой карьеристки, то шаблонной красотки в шляпе, закрывающей лицо, и ультракоротких шортах.

Сцена из спектакля.
Фото — А. Архипова.

Карикатурные сцены быта кадрового агентства отчетливо контрастируют с эпизодом, где впервые появляется Энджи, племянница Марлин, а на самом деле ее дочь. Хотя актрисы и привносят в образы своих героинь подростковую характерность, Энджи (Анна Дразнина) и ее подруга Кит (Ксения Плюснина) уже не маски. Напротив, их возня производит впечатление абсолютной, какой-то природной естественности как исполнительниц, так и персонажей. Думается, именно поэтому эта сцена становится одной из самых выразительных в спектакле.

Энджи подозревает, что ее мать Джойс (снова Ангелина Закерьяева) в действительности ею не является, и в глазах зрителя эти подозрения подтверждаются несходством внешнего облика двух героинь. Если первая — по-детски непосредственная и непоседливая, то вторая как будто угасла много лет назад: у нее усталое лицо, мрачный голос, бесформенная черная одежда. Но семейная тайна Марлин и Джойс откроется только в последнем эпизоде, и только тогда спектакль складывается в целостную картину.

Неожиданно прямой рифмой рассказанной истории оборачивается сценографическое решение, прежде казавшееся декоративно-вспомогательным. Вначале пространство сцены, оформленное Анваром Гумаровым, симметрично и упорядоченно. Возле задней стены в центре высится высокая треугольная конструкция, затянутая полиэтиленовой пленкой, а перед ней — череда висящих металлических трубок, отгораживающих загадочный треугольник от основной площадки. Эти сооружения служат то для игры в театр теней, то для эффектного появления одной из участниц спектакля, прорывающейся сквозь пленку. По ходу действия металлические трубки снимают и укладывают в выразительном беспорядке, но смысл этого действия также окончательно прояснится лишь в финале. Когда Марлин устало сворачивается калачиком на полу, в центре внимания оказывается царящая на сцене разруха, противоположная изначальной симметрии. Так же, как в жизни героини, за социальной успешностью которой скрывается настоящая драма.