«Про Федота-стрельца, удалого молодца». Л. Филатов.
Ульяновский театр кукол.
Режиссер Владимир Бирюков, художник Виктор Никоненко.

Скромный госслужащий Федя страдает от безумных поручений своего начальника-самодура. Волею случая он знакомится с очаровательной девушкой, которая становится его женой и лучом света в серой безотрадной жизни. Однако начальник, подлец и сластолюбец, решает заполучить Федину супругу. Сможет ли простой работяга-парень противостоять бездушной государственной машине? Долго ли будет народ терпеть самоуправство властей предержащих? Неужели главному герою придется обратиться к мистическим силам, чтобы добиться справедливости?..

На пустой сцене в центре лишь лестница, ступени которой ведут вверх, к грубо сколоченной из серых досок двери, с первых секунд напоминающей один из тех неприглядных уличных туалетов, какие разбросаны по всей Руси. Звучит знакомая новостная заставка, и вот актеры-зрители, все одетые в черное, выбегают на сцену и усаживаются у подножия сего постамента, завороженно глядя вверх в ожидании чего-то. Весь спектакль дверь будет открываться и закрываться с противным скрипом, выпуская то одного, то другого персонажа этого занятного ситкома, до боли напоминающего нашу жизнь.

О чем таком важном и необходимом поведает заветный ящик на этот раз?

Едва замолкает музыка, раздается звук смыва, дверь открывается и появляется Царь (Андрей Козлов) — шут в короне поверх красного колпака и в белой мантии: противный носатый карлик без шеи, с маленькими ручками и ножками и с большой головой (актер вынужден ходить на полусогнутых ногах, чтобы добиться нужного эффекта). Карлик отгоняет газетой навязчивых мух и отдает свой первый приказ — «в смысле, значит, глухаря». Послушный народ немедля убегает исполнять поручение — в новостях-то врать не будут. Государственное дело!

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

Мелок Царь, едва может дотянуться до Федота-стрельца (Иван Луценко), ерзает, семенит подле него, корчится, злится. Рядом с Федотом — этаким витрувианским человеком Леонардо да Винчи — Царек смотрится жалким и нелепым, но тем еще более пугающе то, что именно он раздает приказы и именно такому существу все здесь подчиняется. Власть в России, какие бы уродливые формы она ни принимала, какие бы безумные указы ни издавала, привыкли слушать.

Федот — кукла в рост человека: одна — с подвижными руками и ногами, ею управляют три актера, вторая — та же кукла, только привязанная к рейнскому колесу, запертая внутри металлического спортивного снаряда. Но эффект от этого приема двоякий, и образ человека, вписанного в круг, отсылает опять-таки к идеальному в своих пропорциях человеку, нарисованному Леонардо. Вот и получается, что Федот — герой безупречный во всех отношениях, совершенство и первочеловек, подобный Адаму, и вместе с тем — белка в колесе. Крутится-вертится он, как кажется ему, по собственной воле, однако нет — это им беспощадно вертят, закручивают, вращают. Он бесполый кукленок, лишенный индивидуальных черт, зависимый и беспомощный.

И вот на охоте является Федоту птица — лесная голубица. Скрипучая дверь отворяется, летят белые перышки, клубится дым. Выплывает на сцену прекрасная девица — вся в белом и с крыльями. Должно же быть в этом мире хоть что-то светлое! Конструкция, с которой потом Маруся (Юлия Гореванова) слетает, представая в длинном белом одеянии, напоминает модель летательного аппарата все того же да Винчи. Она словно воплощает мечту о полете, о чем-то легком и неземном. С появлением Маруси все вокруг озаряется белым лучистым светом. На пару с Федотом они — как два иконописных лика. Может быть, в самом деле еще не все потеряно для этого мира?

Дочка Царя (Алексей Васильев) — полная противоположность родителю: гигантская двухметровая кукла-костюм, с фатой и короной на голове, в длинном светлом одеянии. Эта истеричная и возвышенная натура делает балетные па под самую романтическую мелодию на свете — My heart will go on из «Титаника». И она, как айсберг в океане, готова утопить всех вокруг в своих слезах. Произнеся трагический монолог, царевна красиво улетает со сцены, крича то ли вороной, то ли чайкой.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

Другие чудесные персонажи — Тит Кузьмич и Фрол Фомич (Наталья Ляхова, Александра Филиппова, Алексей Васильев, Иван Альгин) — волшебные слуги Маруси, двуполые болванчики, механически двигающиеся в такт заводной музыке. Эти сестры- и братья-близнецы с натянутыми улыбками, как и положено на ТВ, пожимают плечами, приседают, крутят руками в своем нелепом танце и исполняют приказы хозяйки.

«Вот явился к Царю Генерал…» (Илья Фалюшин) — огромная бочка на колесах. Это уже не летательный аппарат, а первая модель танка, придуманная Леонардо. На нем шлем римского легионера с гордым ирокезом; по бокам бочки свисают ружья, которые и выстрелить-то толком не могут. Для такого пустоголового болвана придумать что-нибудь путное — невыполнимая миссия. От него грохота, шума да помпы много, а толку мало: за советом он, конечно, обращается к женщине — Бабе Яге. Та еще птица!

Бедовая девчонка Яга (Александра Филиппова) эффектно появляется под заводную музыку и танцует соблазнительный танец. Кукла же Яги — двуликая голова на деревянном шкафчике со всяческими бутылочками и сухими травами, самоходная тележка. Старуха в платке — с одной стороны, череп птицы, напоминающий птеродактиля, — с другой. Яга лихо выпивает рюмку, занюхивая сухостоем из своего шкафчика, а колдуя, ловко вертит головой куклы, словно это избушка на курьих ножках, которая то одной, то другой стороной поворачивается к зрителю. Открывается пресловутая скрипучая дверь, клубится густой дым сквозь зеленый свет, и глаза черепа-птицы загораются красным.

Бойкой и прыткой Яге с ее красными перчатками, завлекающими танцами и воздушными поцелуями не составляет труда придумывать для Федота разные поручения. И вот уже Царь появляется в дверном проеме и с легкой руки Бабы Яги дает Федоту очередной приказ — добыть дивный ковер. Карта мира предстает на ковре в виде бесконечного множества разноцветных окон домов — маленькие экраны в жизни людей.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

Наконец, придумывает Яга такое задание для Федота, какое и Марусиным прислужникам не по плечу. И вот Федот с Марусей ведут задушевный разговор, прощаются. Тепло звенят колокольчики — краткий миг идиллии посреди безумных плясок и погонь за призраками, за тем, чего не может быть.

Самое светлое, что есть в этом мире, — птицу-Марусю решил заполучить противный карлик. Но в этой истории главенствуют женщины, и за ними остается последнее слово. Федот советуется с птицей-Марусей, Генерал — с Ягой, Царь движим мыслью о замужестве дочери, парящей по сцене, словно лебедь, а подгоняет его нахальная нянька (Наталья Ляхова) — ощипанная, но все же тоже птица. Если женские персонажи свободны от своих кукол, то мужчины заперты внутри громоздких конструкций, они неповоротливы и неуклюжи. Тит и Фрол успешно выполняют поручения только в женском облике, а То-Чаво-Не-Может-Быть хоть и многолик, но говорит лишь женскими голосами. Женщины бросают в топку уголь, в то время как мужчины сидят, тяжело дыша и утирая пот. А потом женщины машут вслед улетающему ввысь на своем колесе Федоту — отправляют его в дальнее странствие, а мужчины красиво и драматично прощаются друг с другом.

Мужчины здесь бездействуют. Им только кажется, что они главные, но это иллюзия. Царь без своего костюма — тщедушный мужичок в красной растянутой майке и семейных трусах. Отдельным номером звучит его танец с веником: это Царь отправился париться… в ванную перед тем, как идти свататься. Но не добраться ему до Маруси — улетела птица, только перышки закружились да закапала водица.

А меж тем наша история продолжается! Сидят лицом в зал в позах лотоса актеры, стелется дым — забрался Федот бог знает куда, в самые дальние дали. Здесь он нашел то, что искал: То-Чаво-Не-Может-Быть — лишь эхо, перелив голосов, невидимое нечто. И пока герой возвращается домой со своей находкой, у Царя — пир. Собрались лица-маски всех мастей: звенят и сверкают глазками-лампочками заморские послы, уплетая богатые угощения. Хотя угощения те и сами послы — лишь плоские фанерные картинки. Царевна строго подходит к выбору женихов, словно мы попали на программу «Давай поженимся». Так и не сделав выбор, она торжественно и величественно уплывает со сцены в ванне-корабле.

Только узнав, чего на самом деле добивался Царь, Федот прозревает и вырывается из порочного, сковавшего его круга к свободе:

Мне терять теперя неча,
Кроме собственных оков!

Как показала практика, сказка Леонида Филатова плохо переводима на язык визуального искусства — будь то кино, анимация или театр. Все обыкновенно сводится к иллюстрации не нуждающегося в дополнении текста. Однако в спектакле Владимира Бирюкова текст Леонида Филатова, такой самодостаточный и забирающий внимание, отходит на второй план. В центре же спектакля — диковинные куклы, технические чудеса, музыкальные безумства. Даже филатовский юмор не столь важен. Текст побежден! Он подчинился целям и задачам режиссера и художника и не довлеет над действием.

Критикуя власть мужчин, авторы спектакля переосмысляют достижения человечества, весь технический прогресс. К чему были великие открытия и изобретения прошлого, если сейчас, в наш век, человек готов безропотно исполнять глупые приказы, слепо следовать за властью и пялиться в ящик, который исторгает лишь ложь и нечистоты?

Владимир Бирюков создал еще одно остросоциальное высказывание о современном мире. Протест против принуждения и унижения человека до того состояния, когда он уже перестает понимать ужас своего положения, когда он безропотно принимает добровольное рабство. Власть свержена. Царек скрылся до поры до времени, затаился где-то и ждет, когда народ вновь успокоится, потеряет бдительность, чтобы он мог вернуться, как ни в чем не бывало. Но пока у нас праздник! Выстреливает разноцветным конфетти хлопушка (стреляет, конечно, Маруся), гремит музыка, и объединяет всех в едином порыве радостный победный танец. Хеппи-энд. На этот раз.