«Новеченто (1900-й)». А. Барикко.
Тюменский Большой драматический театр.
Постановка Сергея Захарина, сценография Евгении Шутиной.

«Какая глупость играть на трубе, когда вокруг бушует война», — произносит со сцены Тюменского Большого драматического театра актер Сергей Осинцев в премьерном спектакле «Новеченто (1900-й)». Эта реплика в обстоятельствах дня сегодняшнего вновь звучит невероятно актуально, а значит и игра на трубе, и игра в театре — отнюдь не глупость.

Сцена из спектакля.
Фото — Полина Секисова.

Театральный монолог «Новеченто» был написан Алессандро Барикко для актера Эудженио Аллегри, который впервые сыграл его в 1995 году, а в 1998-м режиссер Джузеппе Торнаторе экранизировал эту историю, сняв в главной роли Тима Рота. В России это название стало известным благодаря актеру Олегу Меньшикову, который выступил не только исполнителем, но и режиссером спектакля «1900» в 2008 году.

Браться за этот материал — рискованный шаг, поскольку в центре истории виртуозный пианист, и музыка здесь не просто фон, а еще один персонаж. Олег Меньшиков решил эту проблему через музыкантов, которые вживую исполняют музыку во время спектакля. В Тюмени воплощением музыки стал Фаустас Латенас, которого пригласили для создания музыкальной партитуры спектакля. А на сцене олицетворением музыки становятся актеры Игорь Гутманис, Виталий Илюшкин и Василий Цивинский, которые проживают звучащую музыку и становятся ее зримым воплощением. Наиболее яркий пример этого — сцена дуэли между Новеченто и создателем джаза Джелли Мортоном. Каждый музыкальный номер находит свое отражение в телах актеров, которые буквально играют эту музыку и становятся ее частью. Все трое сыграют телом свой номер. Достигается это в первую очередь через пластику, которой в спектакле занимался сам режиссер Сергей Захарин, однако три пластических этюда трех актеров — нечто большее, чем просто танец.

Сцена из спектакля.
Фото — Полина Секисова.

Главной же, как и задумывал автор, в спектакле стала сама история, которая давно разошлась на цитаты, вошедшие в обыденную речь. Одна из них — «Ты жив по-настоящему до тех пор, пока у тебя есть в запасе хорошая история и кто-то, кому можно ее рассказать». Актерам, конечно, проще, у них всегда найдутся те, кому можно рассказать историю. И Сергей Осинцев не исключение. Однако не каждый актер способен исполнить историю, написанную Алессандро Барикко, таким образом, чтобы она зацепила всех сидящих в зале. Сложность заложена в самом тексте, в который автор включил множество неологизмов, коими, например, становятся клички лошадей и, кстати, само имя главного героя. Да и сам стиль повествования достаточно непрост, поскольку автор сплетает в сложный узел разные события и времена, и узел этот сможет распутать не любой исполнитель. Сергей Осинцев справляется с этой нелегкой задачей виртуозно. На сцене он, оставаясь рассказчиком, постоянно перевоплощается то в Новеченто, то в афроамериканца, нашедшего младенца в коробке из-под лимонов, то в создателя джаза Джелли Мортона, а то в счастливчика, который первым видит берег Америки. При этом актеру, который для перевоплощения в разные образы использует лишь голос, удается не опуститься до карикатуры.

Сцена из спектакля.
Фото — Полина Секисова.

Спектакль начинается со сцены, в которой главный герой Тим Туни взваливает себе на спину и тащит ящик, набитый старыми газетами. Эта сцена в контексте спектакля вырастает до красивой метафоры человека, вынужденного жить с грузом прошлого, который он сам на себя взвалил. Вообще постановщики спектакля — и художник Евгения Шутина, и, конечно, режиссер Сергей Захарин — проявили невероятную изобретательность. При удивительной лапидарности сценографического решения Малая сцена Тюменского БДТ рождает множество подлинно художественных образов. Доминантой сценографии становится поваленная мачта корабля, на которой закреплен парус. В финале на эту мачту заберется главный герой, а парус наполнится ветром, и станет понятно, что сам рассказчик — такая же неотделимая часть этого пущенного ко дну судна, как и Новеченто, который так и не сошел с океанского лайнера на землю. На сцену еще помещен комнатный рояль, который так ни разу и не зазвучит, поскольку музыка живет лишь в воспоминаниях, как и главный герой. Самой же действенной частью оформления становятся ящики, которые режиссер смог обжить максимально. По ходу спектакля три ящика превращаются и в часть корабля, и в музыкальные инструменты, и в гроб, и в площадку для танцев, и в ту самую коробку, в которой был найден Новеченто.

В соотнесении с постановкой Сергея Захарина новый смысл обретает и фразеологизм «сыграть в ящик», поскольку артисты на протяжении полутора часов занимаются буквализацией этого словосочетания. Увидим мы в спектакле и сцену с положением в гроб, и сцену с игрой на ящике, как на музыкальном инструменте, и даже увидим ящик, в который многие мечтают попасть. В текст спектакля, помимо истории, написанной автором, включен фрагмент о найденной пластинке с записью виртуозной игры Новеченто. Он был придуман для фильма «Легенда о пианисте» и воплощен там через образ продавца магазина музыкальных инструментов. В спектакле этот момент реализован через образ ведущего вечернего шоу, на которое приглашен герой Сергея Осинцева. Фрагменты этого шоу, которое было снято в реальной студии тюменского телеканала, становятся частью спектакля и способствуют развитию сюжета.

Сцена из спектакля.
Фото — Полина Секисова.

Нельзя не упомянуть, что «Новеченто (1900-й)» выпущен как бенефис Сергея Осинцева, посвященный 30-летию его творческой деятельности. И, безусловно, спектакль включает множество образов, перекликающихся с автобиографическими фактами. Так уже упомянутый выше груз, который герой на себя взваливает, отсылает к судьбе актера, который с 2011 года взвалил на себя еще и нелегкую ношу директорства. А по сути, Сергей Осинцев и есть тот самый Новеченто, который попал на корабль под названием «Тюменский театр» и уже не может сойти с него, так как стал его частью. Отличие лишь в том, что главный герой — виртуозный пианист, а Осинцев — виртуозный актер, и подтверждает он это спектаклем «Новеченто».