«Слоненок». По сказке Р. Киплинга.
Государственный театр драмы и кукол «Святая крепость» (Выборг).
Режиссер Петр Васильев, художник Алевтина Торик.

Для «Святой крепости», показавшей свой первый спектакль в марте 1982 года, кукольный формат самый что ни на есть родной. Но в конце 90-х театр, основанный как кукольный, отвечая духу времени, стал одновременно и драматическим. К чести Юрия Лабецкого, бессменного руководителя «Святой крепости», баланс детских кукольных и взрослых драматических спектаклей в репертуаре соблюдается неукоснительно. Чего это стоит, с учетом разнообразия названий и имен режиссеров на афише этого театра, профессионалам объяснять не надо. Выборг — провинция, увы, негромкая, да и не каждый постановщик согласится рисковать временем и потенциальной славой в зале всего на 200 мест. Петра Васильева Лабецкий пригласил на постановку еще прошлой весной, и в результате в Выборге появился «Слоненок», в котором уживаются куклы и люди.

Героями тут становятся не только всем известные звери — любопытный Слоненок, его зловредные родственники, Двухцветный Питон — Скалистый Змей и коварный Крокодил, — но еще попугаи, уморительная муха цеце и четверка скаутов, попавших в африканские джунгли при помощи вертолета. Этот стрекочущий летательный аппарат с конструктивно преувеличенными заклепками (и надлежащего для сценической условности размера) спустится в самом начале спектакля с колосников. В дыму и мерцающем свете, среди разноцветных лиан и травы он зайдет на посадку и как будто (выражение «как будто» в этой истории самое главное) высадит скаутский десант. Две «девочки» (Арина Лабецкая и Ирина Кокрева) и два «мальчика» (Владимир Павлухин и Александр Рязанов) как будто выгрузят походное снаряжение, среди которого есть явно гиперболизированные бинокль и фотоаппарат, а также вполне реалистичные рюкзак и сачок. Фанерные ящики, которые потом выступят в качестве невысоких ширм и лодки, тоже как будто будут выгружены из вертолета, но мы-то, взрослые, прекрасно знаем, что они изначально были замаскированы той самой разнозеленой кустистой травой…

Сцена из спектакля.
Фото — Ю. Василега.

Командир скаутов (В. Павлухин) подает команды остальным разведчикам исключительно при помощи сигнального свистка, те прекрасно его понимают — и фотографируются, изучают карту, маршируют под Yankee Doodle, ставят палатку и устраиваются в ней (как будто все четверо) на ночлег. Где же тут Киплинг? Он возникнет в тот момент, когда на сцене появляется «как будто приемник», который, транслируя радиопостановку, заговорит голосом режиссера Васильева. Он и есть Автор, повествующий скаутам и, опосредованно, всему зрительному залу историю про Слоненка, обретшего независимость в неравной борьбе с Крокодилом. С этого момента скауты становятся кукловодами, и начинается театр срединных объемных кукол, достаточно больших, чтобы рядом с актерами выглядеть если не значительными, то соразмерными.

Алевтина Торик, постоянный соавтор Васильева, решает спектакль в теплых и ярких оттенках оранжевого, зеленого, желтого, красного. Киноварь, охра, шафрановый желтый, мятный и оливковый зеленый, тициановый красный повторяются в свисающих густыми пучками лианах, в богатой грозди фиников среди них, в бананах и, конечно, в героях. В длинношеей, но коротконогой тетушке Жирафихе, в длинноруком дядюшке Павиане, в совсем не злом (спасибо Торик за миролюбивый прищур крокодильих глаз) зубастом Крокодиле, гигантском узорчатом, тоже «по Торик», Питоне, составленном (во имя иллюзии бесконечности змея) из трех частей. Даже у белоснежных попугаев какаду — в виде конусовидных шапок на головах актеров, с пружинящими при ходьбе крыльями, — носы не черные, как положено по природе, а охряные. А неожиданно лавандовая Бегемотиха и вовсе выглядит королевой рядом с жемчужно-серым Слоненком и черно-белым «фрачником» Страусом. Когда же игра света неожиданно перекрашивает всех и вся в совершенно иные цвета и оттенки, прямо на глазах происходит чудо превращения.

Сцена из спектакля.
Фото — Ю. Василега.

Изобретательность и подробность спектакля не дают заскучать юным выборжанам ни на минуту. То бедолага Страус (А. Рязанов) будет пытаться взлететь, нелепо приседая на страшненьких ножках. То сам Слоненок (И. Кокрева) в виду отсутствия хобота начнет в задумчивости потирать ушами свою голову. То один из попугаев не хуже стоматолога «просанирует» пасть Бегемотихе (А. Рязанов), чья верхняя челюсть откидывается, как крышка чемодана. То под шляпой-попугаем неожиданно обнаружится снесенное птицей яйцо. То скауты, пришедшие на помощь Слоненку, связав Крокодилу пасть веревкой, на фоне побежденного хищника сделают селфи, используя вместо палки сачок…

Чудом выглядит сам процесс вытягивания коротенького носа Слоненка в хобот. Подмена одной куклы на другую происходит незаметно: во время борьбы с Крокодилом герой на несколько мгновений исчезает в упомянутой выше скаутской палатке и появляется вновь уже с настоящим слоновьим хоботом. Опробовать сомнительное приобретение в деле Слоненку помогает явление большеглазой Мухи с красным хоботком: ее он очень удачно прихлопывает своим новым носом. Муха эта (без определения отрядовой принадлежности) есть и в тексте Киплинга, но Васильев, руководствуясь тропической географией событий, заставляет героев после некоторой паузы определить «мухину фамилию». «Прилетела Муха… Муха… Муха Цеце!» В зале этот непритязательный диалог, как и последующая мизансцена, в которой Слоненок, набрав в хобот воды, фонтаном выпускает ее в сторону партера, вызывает невероятную бурю веселья среди детей и невольно подключившихся к ним взрослых. Способы, которые Васильев находит, чтобы удержать нестойкое ребячье внимание и развеять взрослый сплин, в отношении возраста всегда «интернациональны». И «Слоненок» не исключение.