«Сотворившая чудо». У. Гибсон.
Российский государственный институт сценических искусств. Мастерская Л. В. Грачевой.
Режиссер Алиса Иванова, художник Елизавета Богданова.

Театральные люди хорошо знают, как выигрышна для актеров пьеса Уильяма Гибсона «Сотворившая чудо». И театральные же люди знают, как рискованно пытаться с этой пьесой выигрывать. Высказываясь здесь о новой попытке рискнуть с этой пьесой, я оставлю в стороне и в прошлом удачные попытки. Опять же театральные люди их хорошо знают и помнят. Идет пьеса и сейчас. Однако сопоставлять профессионалов и мастеров с дебютантами — дело не благородное. Поэтому сразу же скажу, что «Сотворившая чудо», о которой пойдет речь, — студенческий спектакль нашего театрального института (РГИСИ), поставленный режиссером и педагогом Алисой Ивановой на четвертом курсе мастерской Ларисы Грачевой.

Спектаклю еще предстоит расти. Некоторые роли в нем лишь намечены. Кто-то из исполнителей не нашел верной (ну, идеально — стопроцентной) интонации. Студенты порой играют неровно, себя же закрывая от благожелательного внимания публики. Другим нужно найти ключ к роли — ведь это не просто слова, а поэтическое изображение жизни человека, его тела, его духа. Не литература даже, а конспект сценического полного метража. У темпераментной и яркой Марии Зубовой в роли Анни Салливан, учительницы слепоглухонемой девочки, есть резервы для образа более драматического и в то же время ясного в этом драматизме; ведь она не только учитель и доктор — она сама пациент, и симптомы ее болезни, ее прошлое, повлиявшее на судьбу, и пока что личная история самой Салливан не определились. Василиса Денисова в роли Кейт — вдумчивая, тонкая актриса, пожалуй, слишком зажимающая свою героиню в тиски какой-то скромности, тихости. А между тем, моменты внутренних решений и те места, где приоткрывается душевный мир Кейт, матери больной девочки, производят впечатление. Капитан Артур Келлер, глава семейства, где растет трудный ребенок, в исполнении Константина Федина получился цельным, но в нем маловато граней и переходов в характере. Ксении Мусатенко — это тетушка Ив — можно посоветовать поискать не столь очевидных красок для изображения вульгарного характера. Сын Келлера и брат главной героини Джеймс у актера Константина Соя — фигура страдательная, гордая, замкнутая, что неожиданно обернулось излишней закрытостью исполнения. Двое слуг — Винни Анастасии Грибовой и Перси Федора Федотова — живут в общей напряженной атмосфере со свободой масок комедии дель арте, и это хорошо.

Сцена из спектакля.
Фото Марии Ковалюк.

Короче говоря, студенческий спектакль — многообещающий, и не будем забывать, что это первая проба сотворения сценического чуда на таком неординарном материале. Тем более интересно в этом опыте увидеть нечто значительное, глубокое, актерски сложное. Так хотелось бы охарактеризовать исполнение главной роли Ксенией Плюсниной. Это исполнение в полном смысле на физический износ. Не к месту шутить, но хотела бы спросить, сколько колготок требуется на каждый спектакль? Молодая актриса идет по максимально серьезной дороге: она играет не трудное и несчастное дитя, а зверя, рожденного человеком. Выразительно первое появление Элен: когда она выходит к залу и улыбается светлой и «видящей» улыбкой, невозможно представить, как сильно преобразится эта чудесная девочка с копной вьющихся волос и мягкими движениями. Резкий переход от нормального облика к общей патологии буквально обрушивается на зрителя. Роль решена в пластике, что, на первый взгляд, облегчает актерскую задачу. Однако пластика эта имеет изощренную, вернее, извращенную форму. Еще вернее — форму геометрических и истерических соотношений. Думаю, моя дорогая подруга и коллега Лена Маркова, увидев Ксению в роли Элен, осталась бы довольна последовательностью и точностью выбранного рисунка. При этом актриса не боится самых острых и подчас эстетически непривлекательных поз. Свобода, с которой Плюснина бросается в животное состояние Элен, требует буквально посекундной проработки: острые броски тела, внезапные движения рук и ног сливаются, в, как это ни неожиданно, гармонию. Гармонию физической дисгармонии.

Что же задумали и сыграли режиссер спектакля и молодая актриса в главной роли? Наверное, встречу дикой природы и уставшей цивилизации. Дикарство Элен должно повлиять на цивилизацию в лице ее родителей, всей семьи. И оно влияет самым положительным образом. Открывает на многое глаза, освежает впечатления, заставляет увидеть самих себя в новом свете. Я бы сказала, что миссия Элен в этом спектакле важнее миссии учительницы. Она заставляет увидеть человека со стороны, в его «непричесанном», не окультуренном облике.

М. Зубова (Анни), Ф. Федотов (Перси), К. Плюснина (Элен).
Фото Марии Ковалюк.

Пластика пластикой, но для зрителя, для спектакля важно и душевное содержание роли. Живет ли героиня Ксении Плюсниной внутренне, психологически? Да, несомненно. В этом отношении особо выразительна сцена, в которой Салливан с помощью заспанного и привыкшего к колотушкам Элен слуги Перси пытается вызвать как раз человеческие переживания дикарки — ее ревность. Плюснина — Элен пользуется только телом, но динамика его, вытянутого и перекрывающего и Перси, и Салливан, означает некий психологический захват. Бесцеремонное заявление о своих желаниях и правах. Вообще множество пластических красок позволяют понять и почувствовать волю героини, жажду общения, обиды и несправедливости, передаваемые без слов. Ползание, прыжки, любовь как касание или телесное слияние, припадки гнева, отвращение, любопытство, доходящее до попыток зубами или пальцами понять непонятное, наконец, физическая усталость, одолевающая Элен, существующую в состоянии стресса, который делает ее пластику спазматической, — все это входит в исполнение. Актриса не боится показать Элен со ртом, забитым кексами, чмокающую от очередной конфетки, с непристойно раскрытыми ногами, показать ее жадность, хитрость — и, в обратном порядке, ум, сообразительность, привязчивость, жизнелюбие.

В конечном счете, не факт понимания Элен слова «вода» и связанное с этим открытие мира человеческого языка (так по пьесе!), а именно составление из неких «пазлов» цельного характера, которому многое, в том числе и вода, и язык, дано было природой изначально, но до поры до времени не узнано миром людей, становится содержанием этого спектакля. Вот такую притчу сотворили студенты.