С 30 ноября по 2 декабря в Мензелинске, на базе Татарского драматического театра им. С. Амутбаева проходил Первый Всероссийский фестиваль бэби-театров «Ләкләк». И несмотря на то что театр для самых маленьких (возрастной маркер, как правило, 0+) в России уже вовсю действует и набирает популярность, такой масштабный смотр, да еще в весьма небольшом, хотя и очень театральном городе не может не обратить на себя внимание.

Сцена из спектакля «Ежики — маленькие мечтатели».
Фото — архив фестиваля.

В Мензелинске эта идея родилась не сегодня. Еще в 2018 году здешний театр одним из первых в Татарстане открыл у себя, в недрах вполне «взрослого» и даже знаменитого репертуарного коллектива бэби-театр, возникли спектакли «Татарский орнамент. Ожившие узоры» и «Хвостики», а в 2021-м уже провел первый творческий образовательный форум бэби-театров под тем же названием «Ләкләк», что в переводе на русский означает «аист». В нынешнем фестивале (куратор программы Нияз Игламов) участвовали восемь театров, десять спектаклей, лекции и мастер-классы — дело «детской радости» оказалось напряженным и трудоемким.

Хороший вопрос: чем отличается спектакль бэби-театра от обычного, кукольного или драматического, представления для самых маленьких? Его мы сами себе задавали чуть ли не на каждом обсуждении после чуть ли не каждого показа. Апеллировали к опыту патриархов жанра, например, к театру итальянца Роберто Фрабетти «La Baracca», к многочисленным успешным европейским образцам, да и в собственной фестивальной программе находили самые разные примеры. Так в чем, как говорится, фишка? Нужны ли здесь последовательная история, нарратив, прямая иллюстрация, как было с симпатичными «Приключениями пингвиненка Пика» казанского Татарского театра кукол «Әкият» или с фантазийным, национально окрашенным «Поющим китом» ижевского Театра кукол Удмуртии? Хорош ли для такого дела всего лишь простодушный прием road movie, каковой, к примеру, царил в спектакле Казанского ТЮЗа «Ежики — маленькие мечтатели», где две обаятельные актрисы водили двух милых кукольных ежиков на фоне щедро раскрашенного задника? Впрочем, так называемый традиционный спектакль для детей, если он обеспечен режиссерским и сценографическим талантами, хорошей драматургией и сильной актерской техникой, никто ведь не отменял?

Сцена из спектакля «Зазеркалье».
Фото — архив фестиваля.

Однако собственно бэби-театр на поверку оказался сложносочиненной, разнонаправленной и абсолютно современной территорией театрального поиска. Задуманный в синтезе психологической науки, социального проекта и искусства театра как такового, он направлен на решение самого разного рода задач. Такой театр не только «учит видеть и понимать прекрасное», но растит из малышей будущих зрителей «Гамлетов» или «Вишневых садов», о чем вполне справедливо говорили и устроители фестиваля, и даже местное начальство. Он формирует способность к коммуникации, объемному видению мира, свободе выбора, а одновременно и к правилам поведения в социуме.

Идеальный бэби-спектакль не может идти более 30–40 минут, дальше детская психика не выдерживает и внимание рассеивается. В него заведомо заложены зоны предсказуемого хаоса: плач, комментарии вслух, детские попытки пролезть в пространство игры, потрогать и даже опрокинуть часть сценического образа и так далее. Стоит ли добавлять, что такой театр подразумевает и интерактив, и прямое погружение зрителя в процесс, и нелинейное действие, и близкий контакт с событиями, происходящими на его глазах, а часто и при его непосредственном участии? Стоит ли при этом отдельно объяснять, какая комплексная нагрузка ложится на актера бэби-спектакля? Это вам не Полония сыграть и не Лопахина.

Нелинейную историю (а любой театр — это все равно история, и она все равно про человека) рассказать непросто. Здесь работают формы и краски, объекты и звуки, слова и зоны молчания, музыка, пластика — да все что угодно. Композиционное мышление, чувство формы в таких делах играют едва ли не первостепенную роль. Так, самостоятельная работа актеров Мензелинского театра, спектакль под названием «Зазеркалье», была основана на разного рода геометрических фигурах, из которых по ходу дела составлялись всякие узнаваемые предметы. Но по неопытности авторы спектакля так загромоздили сцену объемами и столько всего из них соорудили, что о цельности театрального высказывания речи уже не шло.

Сцена из спектакля «Вода».
Фото — архив фестиваля.

Между тем, хороший бэби-спектакль — это полноценное театральное высказывание. Когда в «Татарском орнаменте. Оживших узорах» того же театра в белоснежной, как tabula rasa, среде возникали яркие пятна цветов, листьев и древесных прутьев, сама эта рождающаяся красота становилась и историей, и сюжетом. Когда в спектакле московского Первого театра «Вода» маленький бассейн и разновеликие емкости создавали целый водяной мир — от океана до домашней посудины, — было о чем пофантазировать и даже подумать.

В знаменитом спектакле того же театра «Кандинский в песочнице» Юрий и Ольга Устюговы и вовсе воссоздают мир маленького человека, которому суждено стать выдающимся художником. Не важно, Кандинский ли он, этот кукла-мальчишка с разноцветными волосами, перед глазами которого проплывает облако-рыба или пестрая ткань сада или леса? Из каких внезапных дуновений и вспышек рождает мир художественно одаренного человека? Рядом Ольга Устюгова рисует на большом листе ватмана: рожица, ветка, линия, штрих…

А к концу спектакля этот ватман превращается в узнаваемое полотно Кандинского, состоящее из штрихов и мазков. Собственно, сама эстетика спектакля постоянно намекает на образы этого художника, но это, конечно, видят те, кто знает его творчество. Таких немного и среди взрослых, ребенку же умные ссылки и вовсе ни к чему, ибо рождающийся на игровой площадке мир необычайно интересен без всяких «научных» подробностей. Перед нами идеальный детский спектакль для всех возрастов — мечта лучших представителей нашего тюзовского движения!

Сцена из спектакля «Рассказы о животных».
Фото — архив фестиваля.

Примерно таков же спектакль Тольяттинского театра кукол «Рассказы о животных». Он основан на текстах писателя Пришвина, но текста-то в спектакле и нет, а есть подробная жизнь людей, забравшихся в лес, есть их взаимодействие с растительным, животным миром, со стихиями света и звука. Медитативная, подробная среда по-разному затягивает детишек и их родителей, но скучно ни на минуту никому не становится.

Наконец, «Сказки из маминой сумки» московского независимого проекта Марфы Горвиц создают историю буквально из предметов, которые есть в каждом доме: носок, пузырек с распылителем, детский ботинок, крышка ноутбука… За маленьким столом, под светом настольной лампы возникает история про семью, про ее поход с палатками, про костер и ночные страхи. Все, как мы любим, когда играем с детьми в то, что попадется под руку. Однако, есть еще это самое «чуть-чуть»: свет, звук, актерская интонация — они-то и превращают обыденное в новую, увлекательную реальность.

Не будем уточнять, каких подвижнических усилий стоил этот фестиваль его команде: директору Мензелинского театра Ильнуру Гайниеву, главному режиссеру Булату Бадриеву, завлиту Нурсибе Адиевой — да всей большой театральной команде. Это и так понятно. Даже полы в фойе театра с серьезным и обширным репертуаром были в эти дни сплошь покрыты следами маленьких босых ступней, а вокруг расселись куклы, медведи и прочая несерьезная всячина. Может, и были за кулисами слезы с корвалолом, но мы их не видели — фестивальный механизм работал, как швейцарские часы.

Сцена из спектакля «Сказки из маминой сумки».
Фото — архив фестиваля.

Так для чего, в конечном счете, нужны эти бэби-спектакли, в которых есть и иммерсивность, и партиципаторность, и нелинейность, и интерактив? Где есть, в сущности, все то, что содержит и использует современный театр, а нет только спесивого козыряния своей повышенной значимостью. Может, они нужны для того, чтобы прошедший через них зритель, став взрослым, не указывал художнику, как можно ставить, а как нельзя, чтобы не оскорблялся он чувствами и не плодил запретов? Чтобы смотрел он на мир широко открытыми глазами?