«В поисках радости. Век ХХI». По пьесам В. Розова и А. Володина.
Театр «Старый дом», Новосибирск.
Режиссер Галина Пьянова, художник Антон Болкунов.

Мы завершаем публикацию статей молодых авторов, студентов, печатающихся в газете Володинского фестиваля «Проба пера».

Вчера видела знакомого, удивлялась, какое же у него лицо красивое. Не просто красивое — иконописное. Смотрю на него и не могу оторваться. И каждый раз снова и снова удивляюсь его красоте, как произведению искусства.

А во Пскове ночью возникает проблема с вызовом такси, потому что у них после полуночи подача машины от 20 минут. В две службы звонила, потом поняла, что быстрее пешком дойду.

Вот, блин… Пока печатала, кофе убежал.

Вы, наверное, думаете сейчас, что за ахинею пишет автор? И где рецензия на спектакль? Дело в том, что на втором курсе театроведческого нас учили, что язык рецензии должен быть литературным эквивалентом языка сценического. Боюсь, что у меня не получится. Но я попытаюсь.

Парам-пам-пам.

Традиционно рецензии начинают с описания декораций. Поэтому я начну с жанра. «В поисках радости. Век ХХI» Галины Пьяновой — это литмонтаж и декламация с элементами мюзикла. Режиссер «смиксовала» сразу три пьесы: «Пять вечеров», «Старшую сестру» Володина и «В поисках радости» Розова, присобачила к названию последней «Век ХХI» и обильно разбавила действие музыкой и танцами. Объединять натасканные из перечисленных пьес куски в цельный драматургический материал Пьянова не стала. Так и идет спектакль: кусок из пьесы — песня, кусок из пьесы — песня… Раздробленность, деструктурированность привели к тому, что смысл, заложенный в драматургии, потерялся. А нового смысла так и не народилось. Почему не народилось? Ну, вот не народилось. Так бывает.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

Конечно, можно было бы написать, что в целом это спектакль о вечных темах: о семье, о любви и т. д., и т. п. Но слишком сильно все эти темы отодвинуты даже не на второй, а на десятый план музыкальным сопровождением. На сцене весь спектакль играет вживую группа «Штрих Кот». Актеры «топочут», хлопают, прыгают, двигают мебель, в общем — шумят. В первом действии буквально нет ни одной тихой минуты. И за этой звуковой атакой смысла уже не уловить.

Анекдот: в конкурсе на женскую логику победил автомат случайных чисел. Песни, которые вставлены в спектакль «В поисках радости. Век ХХI», выбраны либо тем же автоматом-победителем, либо путем загадывания номера в каталоге караоке. Поначалу я в темноте зрительного зала пыталась запомнить, за какой сценой какая идет песня. А потом бросила. Логика — это не для нас.

Теперь нужно добавить лирики. Ибо в спектакле не без нее. Например, Зоя, одна из героинь («Пять вечеров»), горячо и протяжно поет песню Натальи Ветлицкой «Посмотри в глаза» (спасибо, google, что узнаешь любой текст по паре строчек!). Это очень сильная сцена. Актриса Лариса Чернобаева совершенно особенной интонацией пения (чуть плачущей, чуть завывающей) и вправду выражает всю скорбь многократно брошенной женщины. Я думаю, что эта сцена тронула всех представительниц слабой половины человечества, сидевших в зале. Или еще, оттуда же, из «Пяти вечеров». Ильин, сидя с Зоей, вспоминает о своей прошлой любви. Сцена тихая, лиричная. И написать бы о ней надо так же. Но не получается. «Влюбленность — не только поворот лица, а над купавами бездонность, ночная паника пловца». Спасибо Владимиру Набокову, всегда выручает в трудных ситуациях.

Но есть еще одна трудность — хоть как-то рассказать сюжет спектакля. Несколько историй нарезаны на эпизоды, перемешаны, разделены музыкальными номерами. Герои помещены в условную коммунальную квартиру, где и развивается все действие. В последней трети спектакля один из актеров предлагает зрителям назвать любую тему для импровизации. В нашем случае из зала выкрикнули: «Олимпиада». Последовала импровизация про Олимпиаду на музыку Боба Марли…

Так как я пытаюсь следовать за спектаклем, импровизация о декорации:

Послушайте!
Если у шкафа большие двери —
Значит, это режиссеру нужно?
Значит, режиссер хочет, чтобы актеры входили в шкаф?
Значит, кто-то считает, что это — сценография?
И, надрываясь,
В громких звуках музыки,
Врывается в шкаф!
Боится, что не попадет
В створку.
И высовывается из шкафа!

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

А теперь прозой. На сцене монолитом в два этажа стоят шкаф, комоды, полки, столы, стулья, образуя вместе одну большую потрепанную мебельную стенку. Такая своеобразная метафора коммунального быта, когда непонятно, где заканчивается жилплощадь одного и начинается жилплощадь другого. Декорация противоречит названию спектакля «В поисках радости. Век ХХI», она выглядит удручающе, как любая очень старая, но не антикварная мебель, вызывающая ассоциации с нищетой. Какое отношение коммунальный быт середины прошлого века имеет к веку ХХI, тоже неясно. Ни радости, ни современности нет в этой декорации.

Тут, наверное, нужно сказать о хорошем. Кофе у меня хороший. С молоком, с сигаретой, горячий.

Итак, на сцене разворачивается сразу несколько историй: продавщицы Зои, которая никак не может выйти замуж; инженера Ильина, который хочет отыскать свою первую любовь; двух сестер — Нади и Лиды etc. Каждая из историй разрезана на три-четыре куска, которые показываются вперемешку с кусками из других историй. Как в «Магнолии» Андерсена, короче. Да простит меня Божий дар за сравнение с яичницей. И снова о любви. «Все решилось проще бы, проще бы, проще бы триста лет назад иль может даже сто! За одни глаза тебя б сожгли на площади, потому что это — колдовство!». Прекрасная песня Валерия Ободзинского. Жалко, что ее нет в спектакле.

А сейчас я докажу, что я вполне профессиональный театральный критик. И умею прочесть сценический текст. И разгадать режиссерский замысел тоже умею. Поехали. Сказал попугай в зубах у кошки.

В спектакле две героини (Леночка из «В поисках радости» и Тамара из «Пяти вечеров») одеты в одинаковые сорочки. Только Леночка (Яна Балутина) в ярко-розовую, а Тамара — в белую. Героини эти очень разные, Леночка — молодая женщина. Она замужем за перспективным ученым, но не любит его. Она любит только вещи. Главной радостью ее жизни становится покупка нового буфета. И цвет здесь — это символ всего приземленного, банального и мелкобуржуазного. А Тамара — она другая. Будучи гораздо старше Лены, она, тем не менее, ждет свою любовь. Она чиста и невинна. И поэтому — в белом. Режиссер противопоставляет двух женщин друг другу. И выражается это противопоставление именно через разные цвета одинаковых сорочек!

Полагаю, что в спектакле — весьма странный способ актерского существования. Точнее, отсутствие хоть какого-нибудь способа. С тем или иным градусом задора (зажима) исполнители произносят свой текст, иногда почти механически, иногда по-ученически декламируя. Нет ни одного цельного образа, да что там цельного… Просто нет ни одного образа.

И сейчас, подходя к завершению, я обнаружила чудовищную ошибку в самом начале рецензии: название рецензии имеет отношение к рецензии! В случае с этим спектаклем так быть не должно. Поэтому рецензия называется «Donde estas, Yolanda». У меня сейчас эта песня играет. Да.

P. S. Меня тут давеча коллега упрекнула, что я пишу только разгромные статьи, мол, не все же так печально на отечественной сцене. Так вот. Дело не в том, что я пишу плохие рецензии. Дело в том, что я смотрю плохие спектакли.

Но завершать постскриптумом тоже как-то слишком логично.

«Люди, давайте убивать людей не будем». Песней с таким припевом заканчивается спектакль «В поисках радости. Век ХХI». И после двух с половиной часов действия эти строки невероятны актуальны. Прямо как «не стреляйте в пианиста, он играет, как умеет»…