«Иллюзия» П. Корнель.
Театр «Красный факел» (Новосибирск).
Режиссер и художник Филипп Григорьян, драматург Ольга Федянина.

Одно из главных событий спектакля Филиппа Григорьяна, конечно, сценографическое решение. Режиссер предъявил публике сразу все постановочные возможности сцены. Работает полный набор штанкет и поворотный круг; в действие встроено и видео в записи, и видеотрансляция артистов, находящихся за сценой, но говорящих с теми, кто в данный момент виден зрителям; артисты поют в микрофоны под аккомпанемент завмуза (Максим Мисютин) за клавишами, одетого в костюм Завмуза. Этого персонажа в программке нет, хотя он отлично бы вписался в ряд. Алькандр, Придаман, Дорант, Матамор, Клиндор, Адраст, Жеронт, Завмуз… Несколько лет Максим был артистом и Главным Музыкантом в театре п/р Афанасьева, теперь вот перешел в «Красный факел», и это его первая роль на академической сцене. По правде говоря, в спектаклях Афанасьева музыкант Макс Мисютин прекрасно справлялся и с более интересными актерскими задачами, чем просто быть аккомпаниатором, но лиха беда начало.

Сцена из спектакля.
Фото — Ф. Подлесный.

Филипп Григорьян поставил спектакль о театре, о том, что театральная иллюзия убедительнее самой интересной жизни, пусть даже наполненной приключениями и крутыми поворотами судьбы. Высокая стена отделяет зрительный зал от сцены, над ней расположено овальное окно-экран, сквозь которое Придаман (Владимир Лемешонок) смотрит на горе-злосчастие своего сына Клиндора (Сергей Богомолов), а мы, в свою очередь, смотрим на то, как он смотрит. То и дело двери в стене раздвигаются на манер волшебной пещеры, и внутри открывающегося «грота» мы видим модель очередного места действия. Уютные коробочки, составленные из нескольких рисованных (простите — напечатанных) задников, похожи на поднимающиеся в детских книгах объемные иллюстрации из глянцевого картона. Только «декорация» в детской книжке поднимается при перевертывании страницы, а здесь она опускается на штанкетах. Сценография разом настаивает на яркой театральности действия и сугубой «книжности» драматургической основы спектакля. В костюмах, музыке, видео есть множество отсылок к неопределенной современности, а также к кинематографической стилистике сюрреализма, например, «Твин Пикс», о котором настойчиво напоминает звучащая музыкальная тема из легендарного сериала. Неподражаемый мистицизм в кинополотне Дэвида Линча, как известно, создается повторяющимися визуальными знаками-мотивами: деревья, текущая вода, огонь, кофе, пончики, совы, утки. Филипп Григорьян создает атмосферу при помощи костюмов киногероев, вошедших в новый мифологический пантеон массовой культуры. Кроме того, в объемных картинках внутри грота художник-постановщик воспроизводит излюбленные места действия голливудского кино: стойка в ночном баре, туалет с кафелем и писсуаром, дворик перед красным «китайским» дворцом. Степень условности в сценографии и в актерской игре превращает происходящее в оперу с отсутствующей, но возможной музыкой. Вставные вокальные номера в этой опере были бы на месте арий-хитов, а весь остальной поэтический текст можно было бы пропеть речитативом.

Сцена из спектакля.
Фото — Ф. Подлесный.

Блестящая роль у Андрея Черных — его Матамор, трусливый и хвастливый военачальник, Трусливый Лев в сияющих доспехах, вызывает смех и умиление, потому что ведет себя совершенно как маленький. Ирина Кривонос в роли субретки Лизы соединила свой выдающийся темперамент и острый пластический рисунок, создав карикатурную сутулую ведьму, впрочем, довольно безобидную, хотя и шумную. На этот образ замечательно работает костюм: темное платье горничной надето поверх нижней юбки, из-за чего платье торчит каким-то странным коробом, а передник на нем лежит совершенно плоско. Каждый выход Лизы зал воспринимает как концертный номер и сопровождает ее уход аплодисментами. От этого сходство с номерной структурой оперного спектакля только усиливается.

К. Телегин (Придаман).
Фото — Ф. Подлесный.

Спектакль, сказать по правде, довольно неровный. Блестящие сцены сменяются совершенно провальными. Например, во втором акте объяснение супругов Изабеллы и Клиндора по поводу его измены показалось совершенно пустым. Нет никакого действия, одна читка. К тому же проблема измены Клиндора с Розиной (которой мы не видели), женой Флоринама (которого мы тоже не видели), зрителя не только не увлекает, но даже не развлекает: нет Розины — нет проблемы. Все это можно было рассказать за 15 секунд, и не в стихах, а в прозе. Видеопролог спектакля тоже показался длинным и риторически-избыточным. Надо, конечно, ввести зрителя в курс дела, но, откровенно говоря, видеовступление мало этому помогает. В финале спектакля, где Придаман выходит к актерам, разыгравшим для него судьбу его злосчастного сына, наоборот, все происходит как-то вдруг. Раз, и уже финал. Придаман не возмущен тем, что сын его подался в актеры, посвятил свою жизнь презренному ремеслу, а волшебник Алькандр (Константин Телегин), соответственно, не тратит свое красноречие, чтобы разъяснить благородство и пользу театра. Впрочем, мы и так догадались, что хорошо переживать опасные приключения и личные драмы, сидя в мягком кресле и любуясь на прекрасную иллюзию театрального волшебства.