УГОЛОК ВАДИМА ЖУКА

ОБРАЩАЮСЬ К СЫНУ

Юноша бледный со взором горящим,
плюнь ты на все и живи настоящим.
Юноша! Так твою мать
сильно любил я в ушедшие лета,
что ни кюлота с себя, ни колета
я и не думал снимать
для посторонней забавы амурной;
годы мои протекали безбурно
в службе то музам, то где,
если я прыгал, то не разбегаясь,
даже на водку я дул, обжигаясь
на молоке и воде.
Для заменяющих нас поколений
строил я из атмосферных явлений
замки со всею страной,
книг о прошедшем мусолил страницы,
не замечая, как рядом струится
жизнь, не встречаясь со мной.
Юноша бледный со взором горящим!
Скоро пора в лакированный ящик
мне без оркестра сыграть…
Ты же играй на гитаре звенящей
и, если можешь, живи настоящим,
так твою, юноша, мать!

26.10.96.

МАША

И щечки бывают алей,
и губки, и прочее краше,
да вряд ли отыщешь милей
среди сундуков и салопов,
вдали от девичьих проказ.
К ней сватался младшенький Хлопов,
искали другие… Отказ.
Заброшены пяльца, булавки,
забыты вязанье, шитье,
лежит перед ней «Милославский» —
любимое чтенье ее.
На полках другие названья —
с вниманьем и тщаньем давно
все то, что написано Ваней,
прочитано, затвержено.
Ни мать не нужна, ни подружки,
лишь книги — их преданный круг.
Все больше отраден ей Пушкин —
не только как Ванечкин друг.
Татьяна близка ей особо —
несчастливы вместе они,
Евгений и Ванечка — оба
ей кажутся тоже сродни.
В шкатулочке из палисандра
изящный платочек в духах,
который Иван Александрыч
в их доме забыл впопыхах.
С тех пор, как захлопнулись двери, —
а минул который уж год! —
Мария Антоновна верит,
Мария Антоновна ждет!
Блюдет себя строго! К тому же
усердно твердит языки —
с гостями такого-то мужа
вороной сидеть не с руки!
Им быть обязательно вместе,
за них провиденье само!
А что до письма… Так почтмейстер
от злости подделал письмо!
Кто верит и любит — не гнется,
с любою встречаясь бедой…
Иван Александрыч вернется,
веселый, живой, молодой…
И с этой надеждой легко ей!
А мы, несмышленые, вновь:
«Любовь — это что же такое?»
А вот что такое любовь.

4.11 .96.