«Скрипач на крыше». Мюзикл Д. Бока по мотивам произведений Шолом-Алейхема.
Театр-фестиваль «Балтийский дом».
Режиссер Лев Рахлин, сценография и костюмы Вячеслава Окунева.

Ликбез не уместен. По теме известно абсолютно все: первоисточник, триумфальный бродвейский мюзикл, оскароносный американский фильм, Ульянов в телеспектакле, пьеса Горина, многочисленные в драмтеатре его «Поминальные молитвы». Главную из них, маркзахаровскую, каждый, кто видел, запомнил навсегда.

«Случайность».
Театр post.
Режиссер Андрей Слепухин, драматург Екатерина Августеняк.

Однажды в петербургской библиотеке имени Маяковского на ридинг-группе по текстам о прекариате и кризисе профессионализма молодое культурное комьюнити — не в первый, впрочем, раз — подняло одну из тем, важных для современной критической мысли о театре. Участники много спорили и, конечно, не пришли к одному ответу. Зато попробовали выработать базовый набор референций и требований к самим себе в связи с этим вопросом.

«Прощание в июне». А. Вампилов.
Учебный театр «На Моховой».
Режиссер Валентин Захаров, сценография и костюмы Ксении Бондаренко.

Курс Ларисы Вячеславовны Грачёвой выпустился в июне 2019 года. В октябре 2019-го Грачёвой не стало, и на сцену Учебного театра в декабре, в память о мастере, вышли уже молодые актеры. Конечно, в первую очередь думаешь о жестоком совпадении названия и реальности. Но есть в красках, лицах, в настроении спектакля и удивительно точно схваченный всеми создателями образ молодости, которая была дана и прожита как момент истины, а значит, все было не напрасно.

Первый Всероссийский конкурс коротких пьес «Stories» в Театре «Суббота»

В январе в петербургском Театре «Суббота» прошел финал конкурса коротких пьес «Stories». Как сообщили организаторы, они получили 473 работы, из которых (анонимно и строго математически) в шорт-листе оказалось 12 текстов. И уже из них шесть приглашенных режиссеров выбирали те, по которым им захотелось сделать эскиз.

«За белым кроликом». М. Огнева.
Театр Ненормативной Пластики.
Режиссер Роман Каганович.

Спектакль начинается со сцены омовения. Она напоминает религиозный ритуал и служит как бы затактом всему последующему действию. Актер Валентин Воробьев абсолютно голый степенно водит по телу губкой под песню «Дворник» «Агаты Кристи» (тот самый саундтрек к фильму Сергея Бодрова «Сестры»). Закончив омовение, мужчина вытирается и надевает розовые стринги. Затем сверху — самую обычную одежду, какие-то свитер и брюки темных тонов. Очевидно, хочет выглядеть таким же, как все...

Время неумолимо, и какой бы длинной ни была жизнь, ее всегда не хватает.

На 95 году ушел из жизни Исаак Романович Штокбант — режиссер, драматург, основатель театра «Буфф», профессор РГИСИ, ветеран Великой Отечественной войны.

У него было свое видение мира и театра, которое он никому не навязывал, но которому всегда следовал.

Большой друг «Буффа» Виктор Лавров-Земский назвал статью об этом театре «Дом, который построил Исаак». Это определение так понравилось Исааку Романовичу, что он нередко его вспоминал, а свое детище называл «театром радости». И излучал радость сам.

«Русский роман». М. Ивашкявичюс.
Красноярский драматический театр им. А. С. Пушкина.
Режиссер Алексей Крикливый, художник Елена Турчанинова.

Поздний Толстой основательно обжился в самом широком культурном поле. Цитаты из его дневников радуют любителей пабликов соцсетей, а пестрая группа авторов, встревоженных его финальным уходом, включает в себя и Псоя Короленко, и группу «Ундервуд», и Виктора Пелевина, и сочинителей портала «Стихи. ру».

«Дуб Майкла Крейг-Мартина».
Площадка «Скороход».
Режиссер Илья Мощицкий.

В основе спектакля/перформанса Ильи Мощицкого лежат сразу три произведения. Первое — это философско-политический трактат Ги Дебора «Общество спектакля». В пресс-релизе он значится третьим в списке точек опор для «Дуба Майкла Крейг-Мартина», однако по факту является самым важным и смыслообразующим, хотя ни разу и не цитируется впрямую. Второе — пьеса Тима Крауча. Третье — инсталляция Майкла Крейг-Мартина, давшая название спектаклю: стакан воды, выставленный в лондонской галерее «Тейт» в 1973 году, сопровождался текстом, объясняющим, почему эта работа является дубом, а не стаканом воды, как может показаться на первый взгляд.

«Тот самый день». Я. Пулинович.
Прокопьевский драматический театр им. Ленинского комсомола.
Режиссер Снежанна Лобастова, художник Ольга Павлович.

В пьесе «Тот самый день» есть двойственность, амбивалентность — она и комедия, и срез невеселой российской реальности. Одинокая интеллигентная Мария, отчаявшись найти спутника жизни, в «тот самый день», когда вероятность забеременеть максимальна, отправляется на поиски случайного партнера. Ей уже 37, и это ее последний шанс. Она встречает самых разных мужчин — вроде бы уверенных в себе и во всех смыслах состоятельных, но каждый из них пасует перед ее предложением. Перед нами проходит целая галерея современных узнаваемых типажей.

«Летние осы кусают нас даже в ноябре». И. Вырыпаев.
Омский государственный академический театр драмы.
Режиссер Войтек Урбаньски, художник-постановщик Алексей Вотяков.

Омская драма давно стала столичным театром, который, кажется, лишь по иронии судьбы оказался в таком мрачном городе, как Омск. Невероятная удача для города, кстати. И успешная жизнь этого коллектива заставляет думать, что каждая премьера у «академиков» выйдет очередным шедевром. Каждый раз идешь на новый спектакль с ожиданием какого-то откровения. Но почему-то в последнее время эти откровения все чаще не случаются. За истекшие пару лет они были, пожалуй, только в одном спектакле — «Время секонд хэнд» в постановке Дмитрия Егорова по одноименному роману Светланы Алексиевич.

«Страна Айгуль». М. Карим.
Стерлитамакский Государственный русский драматический театр.
Режиссер Людмила Исмайлова, художник Альберт Нестеров.

Репертуарные аппетиты главного режиссера Русской драмы в Стерлитамаке Людмилы Исмайловой совсем не вегетарианские. Из недавних премьер автору этих строк удалось посмотреть и спектакль по современной пьесе Марии Огневой «За белым кроликом», и детский спектакль по Хармсу «Плих и Плюх», и фонвизинского «Недоросля», обогащенного текстами Чаадаева и Достоевского и тем самым превращенного в историософское высказывание о парадоксах русской жизни.

В Новокузнецком драматическом театре прошла лаборатория «Трансформация мифа» под руководством Павла Руднева

Лаборатории в Новокузнецке — дело привычное, они проходят как минимум раз в сезон. В течение нескольких лет режиссеры и актеры погружались в творчество писателей, чьи тексты уже были неоднократно поставлены или никогда не появлялись на сцене. В этот раз лаборатория была другой — у творческой команды не было готового материала. Режиссеры выбрали мифы, причем не были ограничены в том, к какой именно мифологии обращаться, и дальше вместе с драматургами работали над сочинением текста. Постановщики пытались разобраться, как древние сюжеты встраиваются в нашу реальность, как они могут быть преобразованы, остаются ли узнаваемы при перемещении во времени, возможно ли включение сегодняшнего человека в мифологическую картину мира.

«Иванов». А. П. Чехов.
Тюменский Большой драматический театр.
Режиссер Данил Чащин, художник Дмитрий Горбас.

Спектакли режиссера Данила Чащина разительно отличаются друг от друга. И это говорит вовсе не о том, что молодому постановщику пока не удалось выработать свой узнаваемый стиль, но лишь о внимании к каждому автору и даже его конкретному произведению, а еще о той чуткости, с которой режиссер «слышит» пьесу и переводит ее на сценический язык.

«Петровы в гриппе». По роману А. Сальникова «Петровы в гриппе и вокруг него».
Гоголь-Центр.
Режиссер Антон Федоров, художник Савва Савельев.

Под музыку главного хита 90-х, «Happy Nation» группы Ace of Base, покачивается синей мордой к залу троллейбус, полный троллей: помятый Дед Мороз, бородатый дед-педофил, женщина-педиатр в вязаном берете. Висит по центру кабины некто с лицом-маской, как гримируют в морге покойников (Бродский, Ельцин — узнаем далее). Безумцы-уродцы, что приставали к Петрову, стоило ему сесть в троллейбус, равнодушно обмениваются бессвязными репликами из разных частей романа, нависая над несчастным. Человеческая масса бултыхается в тесном троллейбусе, как чайный гриб в банке у докторши. «Happy nation, — напевает магнитола (бывают в троллейбусе магнитолы?), — happy-happy-happy nation». Текст попсового трека, как либретто к балету, дает понимание не сюжета, конечно (происходящее на сцене бессюжетно и нелинейно), но ключей к спектаклю Федорова: «Мы путешествуем по времени... И через какое-то время мы обратились к прошлому... Человек умрет, но не его идеи... Скажи им, что мы ушли слишком далеко... Счастливая нация...»

«Кролик P. S.».
Театр ЦЕХЪ.
Режиссер София Капилевич, художник-постановщик Анастасия Котова.

Весной прошлого года в Театре ЦЕХЪ прошла режиссерская лаборатория по киносценариям, некоторые стали спектаклями. «Кролик P. S.» один из таких. В программке написано, что этот «документальный спектакль <...> вдохновлен фильмом Вячеслава Росса „Тупой жирный заяц“». Сценарная основа переработана полностью, оставлен кусок фабулы, дополненный монологами режиссера, директора, бывшей жены, молодой артистки. Из названия исчез заяц со всеми определениями, зато появился кролик с постскриптумом. Этот Кролик наделен рефлексией, горьким осознанием собственной беспомощности, трагической судьбой.

«Вертинский. Русский Пьеро». Драматург А. Шклярская.
Александринский театр.
Режиссер Антон Оконешников.

Много, много раз брались за этот материал. Александр Вертинский своим песням находил сценический эквивалент — записи этого не передают, но остались выразительные свидетельства. «Квинтэссенция артистизма» (по слову К. Л. Рудницкого), заключенная в его наследии, не оставляет в покое. Вот сцена и гоняется десятилетиями за его тенью.

«Валентинов день». И. Вырыпаев.
Канский драматический театр.
Режиссер Снежанна Лобастова, художник Георгий Пашин.

Пористой глянцевой трясиной колышется у дальней стены занавес из воздушных шаров. Килограммы песка покрывают сцену. Как на картине Бэнкси, с одиноким шариком в руках появляется Валентина. С финала пьесы Михаила Рощина, где молодые влюбленные Валентин и Валентина «смеются, еще не зная, какая жизнь ждет их впереди», миновало полвека. И драматург Вырыпаев в своей пьесе устроил им жизнь, в которой не до смеха: Валентин так и не смог выбрать меж двумя женщинами, умер от сердечного приступа. А Катя и Валя продолжают жить в вечной войне и дележе — возлюбленного, жилплощади, шмоток. Ругаясь, спиваясь, старея. Но у Вали сегодня вновь день рождения. Будет ли праздник? Вряд ли: шарики черные, свечки в песке заупокойные, торт — из поминальных блинов.

«Шутники». А. Н. Островский.
Театр «Сатирикон».
Режиссер Евгений Марчелли, художник Дмитрий Разумов.

«Шутники» — первая работа Евгения Марчелли в Сатириконе. Эту пьесу Александра Островского ставят, мягко скажем, нечасто. Хотя «картины московской жизни» века давно минувшего кажутся вполне актуальными для века нынешнего. Любовь и деньги все так же важны. Да и задуманный когда-то автором бенефис для актера в роли купца Хрюкова снова стал бенефисом, теперь Дениса Суханова, а, впрочем, тут бенефис сразу двух артистов: второй — безусловного рулевого Сатирикона Константина Райкина в роли отставного чиновника Оброшенова. В этой постановке вообще каждый актер на своем месте.

«Барток/Бетховен/Шёнберг».
Танцевальная компания Rosas (Бельгия) в рамках фестиваля «Золотая Маска».
Хореография Анны Терезы де Кеерсмакер.

Бум российских (строго говоря, московских) гастролей постановок Анны Терезы де Кеерсмакер, одной из гранд-дам современного танца, был в сезоне 2017/2018. Суперузнаваемой в танцевальной среде «Фазе» на момент приезда на «Территорию-2017» как раз исполнилось 35 лет. Чуть позже «Черешневый лес» привез «Дождь» — тоже не новый (премьера в 2001 году), но не такой культовый.

«Где нет зимы». Инсценировка Я. Туминой и Е. Покорской по мотивам повести Д. Сабитовой.
Малый драматический театр — Театр Европы.
Режиссер Яна Тумина, художник Эмиль Капелюш, костюмы Анис Кронидовой.

Эмиль Капелюш построил дом. Нет-нет, не настоящий, схематичный, художественный и многофункциональный. Перед началом действия три стропильные пары из массивных и длинных брусьев, низко висящие над сценой, вызвали недоумение: что еще за абрамовы-пряслины? К чему это напоминание-ассоциация? Но уже в первой сцене стропила взмыли вверх, «переломились» в точках соединения балок и оказались крыльями. Дом оказался летучим. Эти взмахи стропильных крыльев будут не раз повторяться по ходу спектакля. А ближе к его концу нам откроют-покажут и рабочих сцены, целую бригаду, азартно дергающих за веревки-канаты, как звонари на колокольне. В финале же разновысотные стропильные углы образуют схематическое изображение рождественской елки, на ветви-брусья которой исполнители развесят серебристо-белые силуэтные фигурки ангелов и расставят свечи.