О режиссерской лаборатории в Новокузнецком драматическом театре

В Новокузнецком драмтеатре прошла лаборатория под руководством Александра Вислова, ставшая частью фестиваля «Окна», тема которого в этом году — «Фундаментальные частицы». В отличие от предыдущих опытов, которые были связаны с творчеством писателей (последние — Солженицына, Набокова и Платонова), эта лаборатория посвящена изучению научпопа в искусстве. В финальные дни режиссеры показали эскизы о коллективном бессознательном, устройстве и работе мозга, научных открытиях и заблуждениях.

Сцена из эскиза «Коллективные решения».
Фото — архив лаборатории.

Слияние науки и театра сегодня выглядит перспективным, потому что расширяет границы театра и оставляет возможности для эксперимента: в исследовании материала, в работе с артистами и — что самое, на мой взгляд, интересное, — во взаимодействии со зрителем. Режиссеры показали разные варианты представления научного текста.

Александр Ряписов сделал эскиз по лекции «Коллективные решения: мозг и сотрудничество» кандидата биологических наук, научного журналиста Ильи Колмановского. Евгений Лапшин в роли лектора рассказывал, как появляются коллективные решения, как человек теряет индивидуальность, поддавшись влиянию других, а толпа при этом может быть глупой. Или, в другом варианте, — когда несколько человек отстаивают свое мнение, невзирая на мнение толпы, толпа становится умной, потому что складывается из индивидуальностей.

Текст лекции перемежался с «выступлениями толпы» — группы артистов, которые двигались по сцене в заданном рисунке, то объединяясь в коллективное тело, то по отдельности очерчивая периметр шагами, показывая, что расстояние они преодолевают по-разному. Размышления о коллективных / индивидуальных решениях, словно мячики, летели в зрительный зал. Зрители на протяжении эскиза оставались аудиторией, как это было бы в лекционном зале, но во время обсуждения появилась возможность высказаться и в живом времени проверить, как складывается феномен толпы. И здесь, я думаю, сработал позитивный сценарий.

Сцена из эскиза «Нейрокомикс».
Фото — архив лаборатории.

Александр Локтионов в качестве материала выбрал «Нейрокомикс» — комикс нейробиолога и иллюстратора Маттео Фаринеллы и магистра в области нейронауки, писательницы Ханы Рос (несколько лет назад он вышел в издательстве МИФ). Режиссер работал с литературной основой комикса — историей о том, как молодой человек попадает в мозг к девушке, которая ему понравилась, и вместе с проводниками-учеными наблюдает за процессами, происходящими у нее в голове. Эскиз был сделан минимальными средствами: свет, звук, из декораций на большой сцене только стол. Внимание сосредоточилось на актерах, и было заметно, что они с удовольствием включились в процесс придумывания персонажей (в эскизе участвовали Иван Железняков, Ксения Барнаева, Андрей Грачев, Илья Власов и Владислав Сарыгин).

На сцене оказались смущающийся парень, который не знает, как завязать разговор, дерзкая девчонка, которая всегда смотрит на мир исподлобья, и смешные ученые, готовые спорить друг с другом по любому поводу и подраться для убедительности. Несмотря на то, что в эскизе не получилось передать специфику комикса (может быть, и задачи такой не было — комикс был поставлен, как любой другой, привычный для театра материал — пьеса или проза), у этой работы может быть интересное продолжение. Прекрасно себе представляю спектакль-урок, во время которого на этой простой истории зрителю (старшим школьникам) объясняется, как работает мозг, и демонстрируется это, в том числе, с помощью визуальных эффектов.

Сцена из эскиза «Сахаров».
Фото — архив лаборатории.

Второй день лаборатории был посвящен академикам. Елена Павлова сделала музыкально-пластическую композицию «Сахаров» — размышление об ответственности ученого за свое изобретение (не могу здесь не думать про «Жизнь Галилея» Брехта). Наталья Курлыкова исполнила роль водородной бомбы, точнее — некоего существа, которое в начале было послушно и предано своему создателю: герой Александра Шрейтера кормил ее сахаром, учил ценить живое (рыбку в банке), помогал понимать мир.

А потом, когда появился другой человек, властный, жадный (Андрей Ковзель), который показал, что можно не сдерживаться (и съесть не один кусочек сахара, а всю коробку), это красивое, манкое существо вышло из-под контроля: в отрывистом конвульсивном танце сгущалась опасность, вызревало желание уничтожить живое (положить кипятильник в банку с рыбкой). Потеряв влияние, ученый уходил, водородная бомба оставалась одна, брошенная, несчастная, кажется, ненавистная сама себе — оставалась нам, а мы не знаем, что с ней делать.

Александр Вислов на новокузнецкой лаборатории традиционно выступил в качестве режиссера — поставил эскиз «Живое вещество академика Лепешинской». В основе эскиза — история об ученом, которая много лет пыталась доказать, что жизнь возникает вне клетки — из некоего живого вещества. Действие развернулось в двух локациях: на площадке, выстроенной в холле театра (здесь были сцены в доме героини), и в большом зале — на время эскиза он превратился в зал собраний и кинозал.

Сцена из эскиза «Живое вещество академика Лепешинской».
Фото — архив лаборатории.

Ольга Лепешинская (прекрасная работа Ирины Шантарь) была представлена как фигура противоречивая. Сначала вдохновленная, мечтающая сделать открытие и принести пользу обществу. В «домашней» локации она с упоением рассказывала об этом пионеркам, которые ошиблись и пришли поздравить с присуждением Сталинской премии другую Ольгу Лепешинскую — балерину. А после — нетерпимая, беспощадная по отношению к своим оппонентам: на съезде академиков, в большом зале, она поименно называла тех, кто не признавал ее открытия, и ее слова звучали как приговор. Но финал получился ностальгическим и примиряющим — внучка Лепешинской (Елена Амосова) говорила о том, что может быть когда-нибудь появится ученый, который докажет существование живого вещества.

Несомненно, Александр Вислов проникся сочувствием к героине и повел зрителя по этому пути, хотя, кажется, более справедливым было бы дать возможность зрителю самому разобраться в том, каким человеком была Ольга Лепешинская и к чему привело ее научное заблуждение.