В 2019 году исполняется 240 лет РГИСИ (дата, впрочем, сомнительная и недоказанная: нет связи между драматическим классом, который набрал Иван Афанасьевич Дмитревский в рамках «Танцовальной Ея Императорского Величества школы» — и Школой актерского мастерства (ШАМ) Леонида Вивьена, от слияния которой с КУРМАСЦЕПом Всеволода Мейерхольда в 1922 году получился Институт сценических искусств, ИСИ… Но вот что точно — в октябре этого года исполнится 80 лет театроведческому факультету. И тут без дураков. Самая старая театроведческая школа, идущая от 1912 года и графа Валентина Зубова, оформилась в факультет в 1939 году. Был набран первый курс студентов, и 1 октября начались занятия.

Эту школу олицетворяют многие ее создатели и продолжатели. Когда-то, начиная журнал, мы почти сразу организовали рубрику «Учителя». Частично из нее, частично из новых текстов пять лет назад была собрана и издана книга «Учителя» (составители Марина Дмитревская и Евгения Тропп), история факультета в лицах преподавателей и учеников (каждое эссе написано учеником об учителе). Герои книги — представители старших поколений педагогов нашего театроведческого (и портреты в ней расположены по хронологии их появления на факультете). Кому-то знаком этот том, кому-то — нет. И мы решили в течение предъюбилейных месяцев выводить в широкий читательский мир лица и творческие биографии знаковых педагогов театроведческого факультета. Вот так — серией, каждую неделю. Чтобы помнили.

А. З. Юфит на фронте

Он был профессором, заведующим кафедрой русского дореволюционного и советского искусства (название кафедры пишу по памяти, но, думаю, близко к истине) Ленинградского государственного института театра, музыки и кинематографии, другим словом, ЛГИТМиКа. При жизни Юфита и позднее кафедра делилась, неоднократно переименовывалась, но в 1970 году, когда я познакомился с Анатолием Зиновьевичем, она называлась именно так. Сегодня может найтись достаточно много людей, тогдашних студентов и аспирантов, которые слушали лекции профессора Юфита. Они с полным правом могут называть его своим учителем.

Я не был ни студентом, ни аспирантом ЛГИТМиКа и в этом смысле, наверное, не могу называться его учеником. Но сейчас, по прошествии почти сорока лет, хорошо осознаю, что многое, очень многое из моих знаний, умений и навыков я получил именно от него. Удивительная вещь — время! Юфит принимал меня на работу в июле 1970 года. Ушел он из жизни в суровый морозный декабрьский день 1978 года. Значит, мне было отведено на общение с ним восемь с половиной лет. С момента его кончины к сегодняшнему дню минуло тридцать шесть лет, т. е. в несколько раз больше. Но в моей памяти, в моих ощущениях эти два отрезка времени имеют примерно равную продолжительность. Значит, для меня те восемь с половиной лет были супернасыщены самой что ни на есть высокой учебой, познанием мира в новом для меня ракурсе. Это было спрессованное время, хотя и последующие три с половиной десятилетия не были тихой заводью.

Все восемь с половиной лет с Юфитом для меня были непрерывной цепью мастер-классов менеджерской профессии, хотя в то время слова «мастер» и «класс» существовали только по отдельности, а менеджерами, если верить Большой советской энциклопедии, называли «специфический социальный слой современного капиталистического общества, включающий наёмных профессиональных управляющих».

Главный урок всех мастер-классов Юфита определялся достаточно простой мыслью: если цель правильная и ты в этом уверен, то добивайся ее достижения всеми возможными и невозможными способами! Анатолий Зиновьевич никогда этого вслух не декларировал, но вся его деятельность неоспоримое тому подтверждение. Ведь благодаря именно его усилиям ЛГИТМиК в 1972 году получил дворовый корпус бывшего Тенишевского училища, хотя многие в тогдашнем руководстве нашего института выражали не просто сомнения по этому поводу, а, скорее, уверенность в том, что никогда нам это здание не отдадут и нечего суетиться. Не меньше скептических суждений высказывал театральный народ, когда Юфит поставил задачу: члены ВТО в Ленинграде должны иметь свою поликлинику. Но ведь получилось! И пользуемся мы этим благом по сегодняшний день. Москвичи нам завидуют, у них такой поликлиники нет.

Примеров успешности, как бы сейчас сказали, юфитовских «проектов» можно привести множество. Но главный для меня его «мастер-класс» — это создание «с нуля» нового направления вузовской подготовки организаторов театрального дела, в сегодняшней терминологии — театральных менеджеров и шире — продюсеров исполнительских искусств.

Возле института на Моховой, 34. 1960-е гг.

Первые студенты этой специальности появились в ЛГИТМиКе в 1968 году. Но чтобы понять, каким путем шел к этому Анатолий Зиновьевич, нужно переместиться назад в прошлое еще на пару десятков лет. Анатолий Юфит, вернувшись после окончания войны с фронта, поступил на театроведческий факультет, успешно его окончил в 1950 году. Оглядываясь сейчас в те годы, нужно понимать, что вузовская подготовка театроведов находилась тогда в самом начале пути. Театроведческий факультет в Ленинградском театральном институте был основан в 1939 году. Первый выпуск студентов-театроведов, прошедших вместе с институтом сложный военный путь, состоялся лишь в 1945 году, а выпуск 1950 года был только шестым. Проявивший явные способности и в науке, и в организаторской деятельности еще на студенческой скамье, Юфит поступает в аспирантуру, защищает кандидатскую диссертацию, ведет педагогическая работу на театроведческом факультете и, наконец, возглавляет здесь ведущую кафедру. Почти прямая линия ученого-театроведа.

Но вдруг Анатолий Зиновьевич совершает неожиданный, на первый взгляд, поворот. В мае 1967 года по его инициативе и благодаря его активнейшей организационной работе в Ленинграде проводится научно-теоретическая конференция, посвященная вопросам экономики и организации театра. Почему же инициатором проведения такой конференции выступил заведующий кафедрой, призванной готовить кадры и заниматься наукой в области истории и теории театра? Все последующие отведенные ему для жизни десять с лишним лет Анатолий Зиновьевич отвечал на этот вопрос, отвечал и конкретными делами, и выступлениями на многочисленных всесоюзных, всероссийских, международных конференциях и симпозиумах, и научными публикациями. В межвузовском сборнике трудов ГИТИСа и ЛГИТМиКа, изданном в 1975 году, опубликована статья А. З. Юфита «Вопросы театроведения». Опираясь на авторитет таких выдающихся театроведов, как Макс Герман и Стефан Стефанович Мокульский, Анатолий Зиновьевич настаивает на необходимости расширения границ театроведческой науки. «Театроведение не может, ссылаясь на отсутствие традиций, опыта, специалистов, оставаться в стороне от поисков новых оптимальных организационных и экономических форм театрального дела. Ему предстоит исследовать и эту важную сторону деятельности театра…» — писал он. Но вернемся к конференции мая 1967 года.

Ленинград, Невский, 86, Дом актера имени К. С. Станиславского. На трибуне с основным докладом А. З. Юфит. Звучат слова о расширении границ театроведения, о необходимости изучать организационно-экономические вопросы бытования театра, о недопустимости ситуации, когда к руководству театрами приходят бывшие директора бань и хлебопекарен, а значит, нужно открыть подготовку административных работников театров и учиться они должны в театральном вузе, рядом с будущими актерами, театральными режиссерами, художниками…

В зале Б. Ю. Сорочкин, человек из Москвы — начальник планово-финансового управления Министерства культуры РСФСР. Недаром говорят, что во время конференций, симпозиумов главные события происходят не во время трибунных докладов, а в кулуарах. Вот и здесь в перерыве конференции произошла историческая встреча этих двух выдающихся людей — Анатолия Зиновьевича Юфита и Бориса Юрьевича Сорочкина. Борис Юрьевич задал вопрос: что необходимо сделать, чтобы практически начать исследования и подготовку кадров, о которых шла речь в только что прозвучавшем докладе. В ответ услышал: нужны деньги и кадры. Собственно, и деньги нужны были для того, чтобы сформировать коллектив, который начал бы исследования и разработку учебного плана новой специальности. Это не были безумные миллионы. Все обстояло очень скромно: Министерство культуры выделило ЛГИТМиКу несколько ставок экономистов и соответствующий фонд заработной платы. Так поначалу был решен финансовый вопрос.

А. З. Юфит. 1960-е гг.

Но где же взять тех специалистов, которые могли бы сходу включиться в работу, которую до того в нашей стране никто не делал? Юфит принимает, думаю, единственно правильное в этой ситуации решение: искать этих людей нужно среди тех, кто учится на специальности «Театроведение», имея уже другое высшее образование. Очень хотелось Анатолию Зиновьевичу обнаружить на заочном отделении театроведческого факультета студента, получившего ранее экономическое образование, но «не повезло». Просмотрев сотни личных дел театроведов-заочников, выделили троих: Владимира Сергеевича Жидкова, выпускника Ленинградского политехнического института, Юрия Матвеевича Орлова, выпускника Московского авиационного института, и Елену Александровну Левшину, выпускницу математико-механического факультета Ленинградского университета. Ну и с экономической специальностью все оказалось тоже не так уж плохо: на театроведческом факультете к тому времени уже в аспирантуре училась Наталья Константиновна Зикевская (в последующем — Ваганова), имевшая два высших образования — Ленинградский инженерно-экономический институт и наш театроведческий факультет.

События развивались очень быстро. 1 августа 1967 года, т. е. менее чем через три месяца после разговора на той майской конференции, на должность экономиста — заведующего лабораторией экономики и организации театра был принят В. С. Жидков. В начале 1968 года в лаборатории появился еще один экономист — Ю. М. Орлов. К ним присоединилась студентка театроведческого факультета и одновременно преподаватель Омского университета Е. А. Левшина. И под руководством Анатолия Зиновьевича закипела работа сразу по многим направлениям. Б. Ю. Сорочкин закидал вновь созданную лабораторию экономики и организации театра множеством поручений, связанных с наведением порядка в различных документах, регламентировавших деятельность театров, их статистическую отчетность. Началась подготовка статей и сбор материалов первого выпуска сборника «Экономика и организация театра» и статистического справочника о деятельности театров и концертных организаций и т. д., и т. д. Но главная забота, пожалуй, была связана с разработкой учебного плана новой специальности. Для этого был тщательно изучен зарубежный опыт, и наиболее интересной для нас была признана деятельность по подготовке театральных администраторов в Белградском университете искусств. Анатолий Зиновьевич изначально настаивал на том, что студенты новой специальности должны получить теоретические знания в области литературы и искусств не хуже, чем режиссеры. Поэтому новый учебный план формировался на базе имеющихся в ЛГИТМиКе с добавлением экономико-математического цикла и специальных предметов, связанных с планированием и организацией деятельности театров и концертных организаций.

Хотя проект нового учебного плана был разработан быстро, открытие новой специальности требовало достаточно сложной и долгой бюрократической процедуры. А ведь было решено провести первый набор уже летом 1968 года. И вот тут Юфит дал еще один «супер мастер-класс».

А. З. Юфит на демонстрации

В советское время бюрократия была, может быть, не такая свирепая, как сейчас, но любой процесс отслеживался по двум каналам — государственному и партийному, особенно когда речь шла об идеологической сфере. А в ту пору и все искусство, и все образование именно к этой сфере и было отнесено. Особенность последних лет 1960-х годов в жизни страны определялась начатой в 1965 году экономической реформой (историки называют ее косыгинской), добравшейся к этому времени до непроизводственной сферы. В рамках реформы допускалась для различных нововведений предварительная апробация «в виде эксперимента». Юфит и решил, что провести в 1968 году прием студентов по новой специальности можно только в виде эксперимента. Представители партийных органов Ленинграда были вовлечены им в начатое дело прямо с той майской конференции 1967 года. Поэтому с этой стороны поддержка эксперимента была обеспечена. А дальше совершеннейшая фантастика. Юфит встречается в Москве с заместителем министра культуры СССР, с которым был шапочно знаком, увлеченно рассказывает ему о грандиозном проекте развития нового направления в науке и подготовке совершенно новых специалистов, впечатляет его до такой степени, что тот начинает обсуждать детали необходимых действий. Наконец из юфитовского портфеля извлекается проект учебного плана новой специальности, в левом верхнем углу которого уже написано: «Разрешить в виде эксперимента». Заместителю министра остается поставить подпись, что тот и делает.

Нужно отдать должное смелости как тогдашнего ректора ЛГИТМиКа Виталия Федоровича Шишкина, так и сменившего его в 1970 году Николая Михайловича Волынкина, поскольку на этом сомнительном «Разрешить в виде эксперимента» был проведен набор в 1968 году, а затем еще четыре приема. Конечно, мог случиться большой скандал: вуз обучает студентов по специальности, которой нет! Такой скандал все-таки случился, но значительно позднее и не в нашем городе, а в Москве.

В ГИТИС, где к тому времени была тоже открыта кафедра экономики и организации театра, пришла с инспекцией дама из Госкомвуза СССР. Обнаружив, что выпускникам выдавали дипломы экономистов-организаторов театра «в виде эксперимента», она жутко возмутилась и грозила ГИТИСу большими неприятностями. «Мы отменим все выданные вами дипломы… и, где там еще, в Ленинграде? И в Ленинграде тоже отменим. Это будут не дипломы, а простые бумажки…» — кричала возмущенная дама.

Устояли дипломы ГИТИСа, устояли и наши. Потом все урегулировалось. Для нас была открыта специализация в рамках специальности «театроведение». Последнее из множества менявших друг друга названий этой специализации — «театровед-менеджер». А в 2011 году эстафету приняла специальность «Продюсерство». В 2016 году в дипломах наших выпускников впервые появится запись: «Присвоена квалификация: продюсер исполнительских искусств».

Начатое А. З. Юфитом в конце 1960-х годов новое дело было вскоре подхвачено театральными вузами Москвы (ГИТИС и Школа-студия МХАТ), Свердловска (ныне Екатеринбурга), столиц союзных республик — ныне государств ближнего зарубежья — Киева, Тбилиси, Ташкента…

Я говорю «Спасибо, Анатолий Зиновьевич!», и ко мне с полным правом могли бы присоединиться очень многие люди, получившие образование по нашей специальности. Если бы не Юфит, то не было бы у них таких дипломов, так что и они могут считать его своим учителем.

2014 г.

Запоздавший поклон

1964 год, исход оттепели. Мы, первокурсники, сидели, развалясь в роскошных «зубовских» резных креслах с высокими спинками у круглого стола, беспрерывно курили и обсуждали все на свете во время перемен между лекциями. А он поднимался по главной лестнице. Высокий полный человек в немного мешковатом костюме, в очках с толстыми линзами и с черной увесистой папкой под мышкой. Шел уверенно, в среднем темпе. Ничего особенного в этом восхождении не было, но почему-то все головы поворачивались в его сторону и развалившиеся как-то немного подбирались. Не из подобострастия или страха, просто при виде этого человека естественно приходила мысль, что дело надо делать, а не трепаться попусту. Не успевал он поставить ногу на верхнюю ступеньку, как к нему подбегали 2–3 человека, которые уже ждали его появления, — студенты, аспиранты, преподаватели: «Анатолий Зинович, Анатолий Зинович…». Он постоянно был нужен многим людям.

Считается, что главной заслугой Юфита было создание лаборатории экономики и организации театрального дела. Действительно, ощутить необходимость рождения новой специализации, нового направления в то идеологически железобетонное время, убедить косные инстанции в этой необходимости, пробить в достаточно короткие сроки финансирование всей затеи — для этого требовались недюжинная энергия, знание номенклатурно-партийных ходов-выходов и умение ими пользоваться. Он вызывал безусловное доверие. И не только у начальства. Рассказывали, что, отдыхая в Комарово, Анатолий Зиновьевич на спор чуть ли не в плавках выходил на середину шоссе и останавливал проезжавшие машины. На недоуменные вопросы водителей отвечал, что шоссе по каким-то серьезным надобностям перекрыто, дальше проезда нет, придется двигаться в объезд. Машины покорно разворачивались и отъезжали. И почему-то никому не казалось странным, что полуголый человек руководит движением на популярной трассе.

А. З. Юфит опять на демонстрации

Как совершенно точно отметила Г. А. Лапкина, у Юфита для осуществления такого масштабного проекта, какой стала организация экономической лаборатории, была идеальная биография. Военное училище, служба в армии, на нашем курсе говорили еще и про работу на заводе слесарем-токарем. Потом Театральный институт, вечный отличник, сталинский стипендиат, аспирант, кандидат, потом и доктор наук, профессор. Конечно же, член партии, кажется, заместитель секретаря партбюро института. Все это искупало один, но существенный для партийного начальства недостаток — пятый пункт.

Но кроме образцовой биографии в нем была внутренняя сила и крепкая мужская надежность. Это чувствовали все, мужчины и женщины. Отсюда и успех у женщин. В Юфита всерьез влюблялись и театроведческие и партийные дамы. А он выбирал для серьезных отношений красивых и очень талантливых — Аллу Осипенко, Татьяну Доронину.

Официально А. З. был заведующим кафедрой русского театра. Но, как справедливо пишет та же Галина Алексеевна, в сущности Юфит возглавлял весь факультет. И как теперь понимаешь, формирование превосходного профессорско-преподавательского состава — это во многом его заслуга. Ну, действительно, я не помню ни одного никчемного преподавателя. Хуже, лучше, но интересными были все, даже почасовики со стороны. Вот появляется вдруг спецкурс по телевидению. Читает никому тогда не известный Игорь Масленников. Как я теперь понимаю, он ждал утверждения на съемки своей дебютной картины и его кто-то (возможно, опять же Юфит) сосватал к нам — чего, мол, сидеть без дела, поговори с молодежью о современном ТВ. Он прочел всего несколько лекций и убежал снимать «Личную жизнь Кузяева Валентина». Но я помню эти лекции до сих пор — это был очень острый по тем временам взгляд на телевидение.

А. З. Юфит выступает с докладом

Юфит оказался куратором нашего курса. Кажется, мы были у него первыми курируемыми. Поэтому поначалу А. З. нас опекал и старался относиться к нам по-отечески. Как-то устроил опрос, кто сколько спит ночью. Говорил, что шесть часов — мало, восемь — слишком жирно, а вот семь — в самый раз. И, кстати, убедил. Меня, во всяком случае, до сих пор пользуюсь этой рекомендацией. В другой раз (это было на втором курсе, 1966 год) он вошел в аудиторию и с порога, в совершенно несвойственной ему, почти восторженной манере, произнес: «Потрясающе! А? Здорово, правда?» Мы даже не сразу поняли, о чем идет речь. Оказалось, что это относилось к только что опубликованной в журнале «Москва» первой части «Мастера и Маргариты». И потом еще добрые четверть часа говорил о невероятности этого романа и судьбы его автора.

Юфит читал нам «Историю советского театра», стараясь прежде всего разбудить в слушателях интерес к этому театру. А интерес был, прямо скажем, вялый. Нас прельщал тогда западный театр, Брехт, театр абсурда (хотя мы плохо понимали, что это за зверь), Мрожек и польский театр, а если говорить об отечественной сцене, то это, конечно, полузапретные Таиров и Мейерхольд. Всякие там театры Пролеткульта и первые советские постановки МХАТа нас мало вдохновляли. А. З. старался увлечь юных снобов, преподнося нам какие-то действительно диковинные факты тех бурных исторических процессов. Слушать было интересно, расшевелить и расположить косную молодежную аудиторию ему отчасти удавалось, но переломить тенденцию пренебрежения историей советского театра, конечно, нет. Для этого требовалось время, мы должны были повзрослеть…

Лично для меня кураторство Юфита обернулось невероятным, сказочным подарком на всю жизнь. На втором курсе он призвал меня и сокурсника Геннадия Куцеру и предложил нам пройти практику в качестве помрежей на курсе Товстоногова, который сейчас готовит дипломный спектакль. Так мы попали в обойму легендарных товстоноговских студенческих спектаклей: «Зримая песня», «Вестсайдская история», «Люди и мыши». Сидели на всех репетициях в Учебном театре в специальной загородочке за пультом помрежа. Выучили наизусть всю световую и звуковую партитуру спектакля. Трепетали во время репетиций, которые вел сам Гога. Завороженно смотрели сверху на его лысину, поблескивающие в темноте зала очки, на дымок его вечной сигареты «Мальборо». Мы попали в эпицентр успеха. На Моховой задолго до начала спектакля собирались толпы страждущих попасть. Девушки бросали на нас заискивающие взгляды, потому что мы могли провести и проводили многочисленных друзей и подружек в нашу загородочку.

А дальше — как победный гром среди ясного неба: нам объявляют, что «Зримая песня» едет на международный фестиваль студенческих театров в югославский Загреб. А заодно еще и в Болгарию. Руководитель поездки — Юфит… Даже сейчас для второкурсника 19-ти лет от роду такая поездка стала бы безусловной удачей. А тогда… и рассказать невозможно! Югославия хоть формально и числилась страной соцлагеря, но обязательные анкеты, которые мы заполняли, проходя проверку в так называемом райкоме, были длиннющими простынями с надписью «Анкета туриста, выезжающего в капиталистическую страну». Настоящая заграница!

Почти три недели я мог наблюдать А. З. с близкого расстояния. Удивительный, конечно, был человек. Он умел организовать всех и все как-то совершенно незаметно, легко, сам оставаясь при этом в тени. И старался все время тоже незаметно нас просвещать. Хотя никто его об этом не просил, он организовал для всего курса просмотр шедевров мирового экрана. Мы увидели «Прошлым летом в Мариенбаде» Алена Рене, «Девичий источник» и «Седьмую печать» Бергмана, еще что-то такое же ошеломительное, уже не помню.

Тогда же в Загребе один-единственный раз я увидел А. З. почти растерянным. Накануне отъезда несколько фрагментов «Зримой песни» было снято на телевидении. И буквально за несколько часов до отъезда каждый за эту съемку получил гонорар. Солидные для наших тощих кошельков деньги. До закрытия большого универмага, куда мы все ринулись, оставался час или полтора. Бегали по этажам в каком-то нездоровом азарте, выхватывая друг у друга кофточки, брюки, туфли, примеряли, отбрасывали и снова примеряли. И посреди всего этого лихорадочного шопинга возвышалась фигура Юфита, который был явно чужим на этом празднике потребления. Он вертел головой, смотрел сквозь свои толстые очки на нашу суету и, казалось, иронически или смущенно улыбался. Девочки-актрисы говорили потом, что кроме духов для Дорониной он так ничего и не купил.

Г. А. Товстоногов, А. З. Юфит

Вскоре он полностью погрузился в создание лаборатории. А я уже расстался с альма-матер и знал только понаслышке о тесной дружбе Юфита с Товстоноговым, о разных новых проектах и замыслах. А потом прошел слух, что А. З. очень болен. Поверить в это было невозможно. Он, такой сильный, большой, глыбистый, не мог болеть всерьез! Казалось, это слухи, он все организует, то есть поправится. Но потом стало известно, что вся семья Товстоноговых поехала к нему в больницу — прощаться… А дальше — набитый битком амфитеатр учебной сцены на Моховой. Люди стояли даже в проходах. Одним из первых к гробу подошел Товстоногов и сказал, что вот мы всё ищем «героя нашего времени», он был рядом, а мы этого не понимали. И еще сказал, что он, Товстоногов, счастлив, что жизнь подарила ему дружбу с этим человеком… Анатолию Зиновьевичу исполнилось всего лишь 53 года. Самый расцвет жизненных сил, опыта, всей деятельности. Я, постоянно вспоминая его, думал, что, если бы не проклятая болезнь, он мог бы стать ректором Моховой. И тогда это был бы совсем другой институт, а потом и академия.

А еще думал о том, что всегда стеснялся подойти к нему и поблагодарить за все, что он делал для меня и многих, многих людей. Ну, вот хоть сейчас говорю: низкий поклон вам, Учитель!

2014 г.