Побывав на премьере, мне всегда хочется узнать, каким спектакль увидели другие. Официально делиться мнением с общественностью положено театральным критикам, я обращаюсь к их видению и узнаю, как правило, много неожиданного.

Не могу сказать, что это каким-то образом изменяет мой взгляд на происходящее, но всегда расширяет горизонты. Вот и про спектакль Валерия Фокина в Александринке мне поведали немало. Я узнала, что режиссер использовал в постановке своего «Гамлета» немало «цитат». Он отсылает нас к «Гамлету» Николая Акимова 1932 года в Вахтанговском театре, к постановке Григория Козинцева 1954 года на сцене Александринки, бывшей тогда театром имени Пушкина. Выловили, конечно, и еще какие-то «параллели» и «перпендикуляры» не столь очевидные, но реально присутствующие в фокинском «Гамлете». Быть им или не быть — это вообще не вопрос, потому как Шекспир гениальным образом предчувствовал появление режиссерского театра и создал пьесу специально для всевозможных интерпретаций. Датский принц вписывается в любое время, меняясь от черного к белому, от негатива к позитиву и наоборот. Он способен стать защитником гуманизма, безжалостно отрывая головы всем его противникам. Страшным посланником возмездия для еще более мерзких властителей Эльсинора. Добрым тюремщиком для Дании, превращенной властью в большой ГУЛАГ. Рефлексирующим и тонким романтиком, погибающим в стальных объятиях зла. Неврастеничным ребенком, страдающим Эдиповым комплексом. Etcetera.

Очень удобный персонаж, для того чтобы выразить время и свое к нему отношение. Зритель видит интерпретацию Фокина и продолжает интерпретировать увиденное. И каждый вносит в этот процесс СЕБЯ, свой жизненный опыт, свое мировоззрение, свои пристрастия, наконец. Скажи мне, что ты увидел в «Гамлете» и я скажу — кто ты. …Кто я?

«Гамлет» Фокина заявлен как адаптация, сделанная Вадимом Левановым. То есть Шекспир намеренно упрощен и «уложен» в полтора часа сценического времени. Создатели предполагают, что практически все, сидящие в зале, так или иначе, знакомы с историей Гамлета. А значит можно просто высказаться на тему…

Сценография Александра Боровского намеренно неудобна для зрителя, она вынуждает напрягаться, вертеться, тянуть шею в попытках разглядеть, что происходит между лестницами, балками и опорами. Вообще, в этом спектакле много НЕУДОБНОГО для публики, привыкшей комфортно расположиться в кресле и вкушать плоды искусства. Кажется даже, что Валерий Фокин сводит какие-то счеты с современным зрителем, заставляя его быть не ленивым и любопытным. Но, увы, моя душа (только моя, по поводу других душ — не настаиваю) почему-то никак не желает умещаться в холодных тяжелых пространствах этого Датского королевства. Мне почему-то все понятно СРАЗУ и разглядывать этот паноптикум, а уж тем более впускать его в свой внутренний мир, мне не хочется. Почему-то всплывает кощунственная и детская, по сути, мысль — так вам и надо… Пусть погибает этот уродливый мир, уничтоживший все великое. Мир, в котором карлики становятся великими, и диктуют свои убогие законы всем, кто еще хочет им подчиняться.

…А может быть, Валерий Фокин как раз и хотел подобного «ответа» от публики? Однако и разглядывать мне было интересно, да и слушать тоже. Звуковой ряд порой завораживал. Оно и понятно — музыка вечна, а люди совсем обесчеловечили. Хотя актеры на высоте, а некоторые — как Мария Игнатова — на горных вершинах. Дмитрий Лысенков, определенно знающий, что он хочет сказать от имени Гамлета начала XXI века, не всегда может это сделать просто потому, что дар, ему отпущенный, пока не наполнился опытом. Направление «главного удара» он видит, а вот распределить силы ему еще трудно. Но Гамлет в этом спектакле есть, и он — главный герой. А его антигерой, его противник — вовсе и не мать Гердруда, а ТОЛПА, к которой «приписан» заодно и зрительный зал. Но и в душе Гамлета — ТОЛПА, сводящая его с ума.

… А может быть, Валерий Фокин как раз и хотел понять, почему в толпе мы становимся глупее, агрессивнее, мельче? Почему толпа так заразительна, и ей так трудно противостоять? Ведь великие переводятся, а карлики становятся великими именно потому, что толпа уничтожает в человеке божью искру. Порвалась связь времен? Скорее, бытие вывернуто наизнанку… И кто это сделал? И зачем это нужно НАМ?

Есть пища для ума. Ум — нынче победитель над чувствами. Но это, похоже, пиррова победа.

А в финале на вершину железной «горы» поднимается Фортинбрас. Инфант? Карлик? Мир вырождается? Мир вырождается без любви.