«Стиффелио». Дж. Верди.
Московский театр «Новая Опера».
Режиссер Екатерина Одегова, дирижер Александр Самоилэ, художник Этель Иошпа.

Вслед за постановкой «Мертвого города» Корнгольда московская «Новая Опера» продолжает приобщать публику к новым для России названиям: во время Крещенского фестиваля слушателей познакомили с неизвестной в России оперой Верди «Стиффелио» в концертном исполнении, а нынче представили ее публике сценически. Созданное в 1850 году музыкально-сценическое произведение в связи с его непривычно религиозной тематикой еще при жизни Верди неоднократно кромсалось цензурой и досужими постановщиками, а потом вообще исчезло с театрального горизонта. Через сто с лишним лет в библиотеке Неаполитанской консерватории обнаружили партитуру, близкую к оригинальной, и в 1968 году Teatro Regio в Парме осуществил ее постановку. Однако исследователи утверждают, что настоящий подлинник увидел свет рампы только в 1993 году в Mеtropolitan Opera.

«Stalin 24». По пьесе А. Соломонова «Как мы хоронили Иосифа Виссарионовича».
Тбилисский театр Komli.
Режиссер Серго Кения, художник Нина Калатози.

Забавная драматургия случается иногда не на бумаге. В реальной, невыдуманной, нашей сейчашней жизни. Позволю себе пару слов, не относящихся к критическому делу. К человеческому зато. Как в геометрической школьной задачке, в «дано» было следующее: спрашивает меня в личном сообщении драматург Артур Соломонов, не хочу ли я съездить в Тбилиси на премьеру его пьесы «Как мы хоронили Иосифа Виссарионовича».

К юбилею Олега Рыбкина

Особенно смешливым я назвать себя не могу. Тем более хохотуном. И уж тем паче в театральных креслах. Могу усмехнуться удачной репризе, улыбнуться комическому антре, но когда публика в едином порыве надрывает пресловутые животики, мне, по обыкновению, бывает довольно сложно разделить эту бурную эмоцию. Но однажды в театре я смеялся!.. Вместе со всем залом, в едином порыве. Сгибаясь пополам, утирая слезы и будучи совершенно не в силах остановиться.

Три спектакля из Беларуси были показаны в Петербурге в начале октября. «Записки юного врача» Евгения Корняга, «Каренина» Татьяны Самбук и «Камень глупости» Дмитрия Зимина. Они оказались очень разными и мы предлагаем читателям рецензионный «триптих».

Вышел традиционный молодежный номер, студенческий. Но у этого номера своя судьба — вполне драматическая, как и вся наша жизнь сейчас.

Он начинался еще в прошлом году силами замечательного курса студентов-театроведов. Чтобы было понятно: эти люди уже печатаются, ездят, обсуждают, занимают призовые места на всяких конкурсах студенческих работ, их имена вы найдете в разделе «Авторы» на сайте «ПТЖ». Театроведы Театроведычи хотели исследовать границы театра: в тот момент, как помню, их совсем не устраивало определение «театр — это все, что так себя называет», они хотели разобраться с дефинициями и сутью.

А потом наступило 24 февраля, полностью переменилась жизнь, слово «границы» стало употребляться в другом контексте, мы не понимали, как существовать в условиях подцензурного времени, казалось — тему надо менять… И все-таки он вышел. Покупайте. Читайте.

Содержание номера
Марина Дмитревская. К читателям и коллегам
Арина Хек, Алена Ходыкова, Алиса Фельдблюм, Александра Зазнобина. Задачка для молредов

«Пульчинелла».
Новосибирский театр «Старый дом».
Режиссер Андрей Прикотенко, художник Ольга Шаишмелашвили.

Спектакль Андрея Прикотенко как будто появляется из ничего. В нем почти нет текста: изредка на полоску над сценой транслируются титры — фрагменты из книги Джорджо Агамбена «Пульчинелла, или Развлечения для детей» (философ ищет ответ на вопрос, почему художник Джандоменико Тьеполо после крушения Венецианской республики заперся на своей вилле и стал писать фрески с сюжетами про Пульчинелл). В спектакле почти нет декораций: на сцене дощатый помост с несколькими люками, наклоненный в сторону зрителей, — по нему скачут, сползают, скатываются артисты, завернутые в объемные костюмы-толщинки. В пластических этюдах, найденных в импровизации, они «рассказывают», как живут Пульчинеллы, и этих средств оказывается достаточно, чтобы втянуть зрителя в происходящее, сделать его участником ритуала, в котором должен родиться, погибнуть и воскреснуть персонаж.

«Чайка». Сочинение для сцены Л. Додина по мотивам одноименной пьесы А. П. Чехова.
Малый драматический театр — Театр Европы.
Режиссер Лев Додин, художник Александр Боровский.

На открытой сцене плотно, борт к борту, расставлены лодки. Их много. Они занимают едва ли не бóльшую часть планшета: от авансцены — вглубь. Внезапно возникает звук плещущейся воды, и лодки оживают, начинают покачиваться. Прямо по ним из левой кулисы один за другим, переступая через борта и балансируя, выходят действующие лица спектакля и рассаживаются по отдельности — каждый в свою лодку. Метафора пресловутой чеховской некоммуникабельности реализуется сразу: пространственно, пластически. А общение осуществляется не столько в словах, сколько взглядами. Герои буквально поедают друг друга глазами. Тригорин (Игорь Черневич) и Заречная (Анна Завтур). Присматривающая за ними Аркадина (Елизавета Боярская). Влюбленная в Треплева (Никита Каратаев) Маша (Полина Севастьянихина). Влюбленный в Машу Медведенко (Олег Рязанцев)...

16 октября завершается двухгодичный марафон российских показов легендарного «антисоветского» мюзикла «Шахматы». Шестьсот представлений об игре, которая подчиняет себе человеческие судьбы, и о политике, которая их ломает. Каждая реплика в «Шахматах» с каждым днем звучит все актуальнее и все более безнадежно — но заканчивается спектакль словами о вере в счастье, «что ждет нас в самом финале».

О «Шахматах» и о мюзиклах в России сегодня с Татьяной Беловой говорит Александр Суханов, исполняющий роль Анатолия Сергиевского — советского шахматиста, получившего убежище на Западе, но под давлением КГБ вынужденного отказаться от жизни в Европе и вернуться в Москву.

«Моня Цацкес — знаменосец». По одноименной повести Э. Севелы.
Театр «Шалом».
Режиссер Олег Липовецкий, художник Ваня Боуден.

В программке спектакля есть текст, объясняющий публике, что такое «сторителлинг». Таким образом, нас готовят к тому, что будет рассказана история, где первостепенной задачей актера становится «рассказать и показать, а не прожить ситуацию и оправдать ее с психологической точки зрения». В известной степени спектакль и играется согласно обозначенному жанру. Однако есть в нем другие и «степени», которые допускают в актерской игре если не буквальные психологические оправдания, то, во всяком случае, вещи, весьма к ним близкие: мгновенные перевоплощения, темперамент и страсть, точнейшие характерные зарисовки. Словом, перед нами весьма специфический, нестандартный сторителлинг, слишком театральный, чтобы точно соответствовать букве жанра.

«Миф о Светлане». По мотивам одноименной пьесы Е. Греминой и В. Долиной.
Небольшой драматический театр.
Режиссер Мария Скачкова, художественный руководитель постановки Лев Эренбург, художник Екатерина Барышникова.

«Какая слабая, беспомощная пьеса», — думал я на премьере «Мифа о Светлане», не будучи знаком с оригинальным текстом Елены Греминой. Недооценил я тот факт, что смотрю постановку не пьесы, а «драмеди по мотивам». Прочитав пьесу после спектакля, думал уже иначе. «Какая плоская адаптация пьесы, в которой есть и второй план, и подтекст, и символика, и тональность, и нелинейная временная композиция, и обобщение, и петрушевские и вампиловские нотки... Как будто Вампилов переписан под Розова». Не Вампилов, конечно, и не под Розова.

Переписка Марины Дмитревской и Елены Строгалевой

«Идиот». Семен Саксеев & Ко по мотивам романа Достоевского.
Театр «Приют комедианта».
Режиссер Петр Шерешевский, художник Анвар Гумаров.

Елена Строгалева — Марине Дмитревской

Марина Юрьевна, давайте поделим переписку на:

Акт первый: сюжет, время, пьеса, Достоевский.

Акт второй: пространство (черный куб как внутреннее пространство героев Достоевского).

Акт третий: герои и актеры. Мышкин — поэт.

А начать хочу, знаете, с какого вопроса, который мы и не обсуждали вовсе? А сошел ли с ума Мышкин после всего? Этот Мышкин? Помните, что одной из главных идей в решении Козловым «Преступления» было то, что Раскольников никого не убивал. Что все это — бред его воспаленного сознания. А здесь? Здесь Мышкин «Идиот?»

«С неба упали три яблока». По книге Н. Абгарян.
Ведогонь-театр.
Режиссер Татьяна Тарасова, художник Ольга Галицкая.

Никогда не знаешь заранее, где обретешь свое театральное счастье. На четырехчасовой театральной саге Татьяны Тарасовой по чудесной книжке Наринэ Абгарян я его почувствовала сразу, как только открылся занавес и я увидела слева на авансцене сидящих рядком и курящих трубки армянских мужчин, а справа женщин, просеивающих муку сквозь сито, и услышала прекрасные звуки распевов армянских песен.

Действие этих армянских «Ста лет одиночества» происходит в некоей деревне Маран — полуреальной, полумифологической, которая находится высоко в горах, вдали от большого мира в долине, куда спускаются редко и только в случае крайней нужды, например за медицинской помощью. Здесь по-другому течет время; предания, обряды и поверья вплетены в быт. Мир между живыми и мертвыми проницаем, и покойники приходят в гости к своим близким, укоряя за прежние грехи и предупреждая о грядущих бедах. Здесь все со всеми связаны, нет чужой беды, есть свои ясновидящие и даже свой злодей...

«Елизавета Бам». Д. Хармс.
Кукольный театр сказки.
Режиссер Светлана Дорожко, художник Александр Алексеев.

Играют в фойе, поставив друг против друга два ряда стульев. С одного края импровизированной сцены высится необъятный зеленый шкаф, с другого — винтовая лестница, принадлежность самого Театра сказки, а не декорация. Легкая развлекательная музыка настраивает на приятное времяпрепровождение, ощущаешь себя немного нэпманом прошлого века, из уюта своей жизни выбравшегося, наконец, в театр культурно провести время. И театр тебе в этом желании подыгрывает до финала, усыпляет твою бдительность — все будет хорошо и приятно.

«Дневник ласточки». П. Квартальнов, О. Пташник.
БТК.
Режиссер Ксения Павлова, исполнительница Екатерина Ложкина-Белевич.

В маленькой каморке на тридцать человек (будто мы на старом чердаке, где под крышей так любят селиться маленькие ласточки) — теплая желтая солома, которой застелен пол, в соломе проглядывают серые камни. На фоне черного задника натянуты провода. В центре стоит невероятно красивая деревянная сфера с несколькими вращающимися вокруг своей оси кругами, более всего похожая на старинный астрономический прибор — армиллярную сферу, по которой раньше определяли координаты небесных светил.

Этот прибор и задает с самого начала тему путешествия, в которое вскоре отправится маленькая птичка — деревенская ласточка, живущая где-то в Ирландии. По чердаку ходит сосредоточенная хрупкая женщина в длинном черном пальто и белом платье, с копной непослушных волос. Она развешивает на проводах листочки или тряпочки с рисунками — странички дневника. Это и есть главная героиня спектакля — ласточка, точнее — актриса, которая от лица ласточки будет рассказывать ее историю. Екатерина Ложкина-Белевич.

«Context.10».
Проект-открытие Фестиваля современной хореографии Context. Diana Vishneva.*

У фестиваля Context — 10 лет с первого сезона. В нынешних условиях этому даже не получается радоваться. В Москве проект-открытие, «Context. 10», шел в ЦСИ Винзавод в Цехе Белого. Диана Вишнева отметила в приветственной речи, что здесь начиналась история далеких предшественников вечера, лаборатории молодых хореографов. Вернуться к истокам — красивый жест. Но не думать, что мы не в привычном зале Гоголь-Центра, более не существующего, сложно. Как и о том, что появление множества оригинальных постановок — тринадцать новых вещей российских хореографов, которые заказал фестиваль, — объясняется не только тем, что команда растила постановщиков и им доверяет, но и внешними обстоятельствами. В том числе невозможностью кого-либо, как всегда делали, пригласить.

«Муть. Мухаджиры». М. Галяу.
Театр им. Г. Камала.
Режиссер Фарид Бикчантаев, художник Сергей Скоморохов.

«Муть. Мухаджиры», премьеру Театра Камала и Фарида Бикчантаева, показали на Александринском фестивале 21 и 22 сентября. Думаю, вопрос — почему с таким опозданием я пишу о гастрольном спектакле, должен отпасть сам собой. 21 сентября не требует комментариев. И не надо объяснять, какая муть окончательно затянула именно с этих дат горизонт. Но именно в эти дни, думаю, как никогда, сошлись вторая и первая реальности — спектакля и жизни. И хотя спектакль был задуман Бикчантаевым давным-давно, одних инсценировок романа Махмуда Галяу было несколько, подготовка заняла годы, а эскиз спектакля был сыгран ровно четыре месяца назад на юбилее Фарида Бикчантаева, — надо было случиться именно 21 и 22 сентября, чтобы финал «Мухаджиров» зазвучал особенно.

«Вадик поет свою музыку». П. Коротыч.
Театр «Шалом».
Режиссер Филипп Гуревич, художники Анна Агафонова и Антон Трошин.

Филипп Гуревич поставил нежный спектакль по ритмизованной пьесе молодого драматурга Полины Коротыч о том, как важно замедлиться и почувствовать. Особенно когда на твою планету летит чудовищная комета.

Как всегда у Гуревича — выбеленные лица-маски. Как всегда — живопись световой партитуры (художник по свету Павел Бабин) и плейлист как отдельно действующее лицо. К нему здесь добавляется еще один персонаж, у автора не обозначенный — небо. Оно вспыхивает иероглифами мечты всякий раз, когда герои разрешают себе заявить: я хочу... я хочу... я хочу. Петь свою музыку! Танцевать свой танец! Свой. Чтобы не орать и не умирать хором.

«Жанна д’Арк». Музыка О. Шайдуллиной, текст М. Бартенева.
Красноярский театр юного зрителя.
Режиссер Роман Феодори, сценограф Даниил Ахмедов, дирижер Николай Балышев.

Этот ТЮЗ поет уже шесть лет — в 2017-м он увез из Москвы «Золотые Маски» за мюзикл «Биндюжник и король» (и в номинации «Лучший спектакль», и за лучшую работу режиссера). Но оперу в нем все-таки поставили впервые — даже «оперу для драматического театра», как обозначен жанр на афише. Худрук театра Роман Феодори сначала экспериментировал с жанром в пермском Театре-Театре («Антигону» сочинила Ольга Шайдуллина, много работавшая с Феодори как композитор в драматических спектаклях), а затем — после триумфа в Москве на «Маске»-2022 (а это были не просто полученные награды, весь театральный люд спрашивал друг друга «вы это видели?!») — выпустил в родном театре «Жанну д’Арк». За музыку отвечала та же Шайдуллина, за текст — Михаил Бартенев.

29 сентября не стало Франко Драгоне, имя которого многие десятилетия было синонимом самых интересных событий в области циркового искусства. 15 лет в Цирке дю Солей и девять поставленных им самых грандиозных шоу, среди которых «Nouvelle Experience», «Saltimbanco», «Alegria», «La Nouba», «O», «Quidam», «Mystere», принесли ему славу не только режиссера-первооткрывателя, но и неудержимого фантазера. Годы, отданные собственной компании Dragone, только укрепили репутацию великого выдумщика — Драгоне ставил шоу, праздники, концерты, придумывал новые зрелищные форматы, как, например, Дом танцующей воды в Макао. Сегодня о его уходе скорбит без преувеличения весь цирковой мир. В блоге ПТЖ Франко Драгоне провожает его многолетний соратник, режиссер и хореограф Павел Брюн.

С 11 по 17 сентября в Выборге, в Театре драмы и кукол «Святая крепость», состоялся III Международный фестиваль театров кукол «Балтийский кукловорот», в котором приняли участие кукольники шести стран.

Нынешний фестиваль был посвящен памяти Игоря Всеволодовича Игнатьева (1950–2019), педагога и режиссера, имя которого связано, в первую очередь, с Ленинградским/Санкт-Петербургским Кукольным театром сказки, а также с кукольными театрами Кирова, Вологды, Пензы и Перми. Творческий тандем супругов Игнатьевых, тандем думающего режиссера и тонко чувствующего художника Анны Игнатьевой (1952–2019), немало привнес в культуру детского театра, воспитал не одно поколение поклонников театра кукол и заслужил множество наград и премий. На фестивале прошел вечер памяти Игнатьева, где был показан фильм о творчестве Игоря Всеволодовича и прозвучали воспоминания людей, близких семье режиссера. Также в рамках клубной программы был показан спектакль «Синяя Борода», отмечающий в текущем году свое 35-летие, но ничуть не потускневший и не «замылившийся» за три с половиной десятилетия жизни. Судить об этом можно по восторженным отзывам зрителей и профессионалов театра, присвоивших спектаклю Игнатьева особый приз фестиваля «Балтийский кукловорот», приз главного символа этого театрального форума, крошечного шута и менестреля Куки — «Кукины симпатии».