6–10 февраля в Петербурге проходил ХIХ Всероссийский фестиваль «Пять вечеров» им. А. Володина

Драматургу Володину в Питере недавно поставлен памятник: сидит Александр Моисеевич в Матвеевском садике на лавочке, но лавочка та — на высоком постаменте, а в володинском духе было бы — прямо на аллейке, чтобы можно было к нему рядом подсесть. Хорошим местом для встреч мог бы этот памятник стать.

Но поклонники Володина могут встретиться в Театре на Литейном, где каждый февраль, вот уже 19 лет, проходит театральный фестиваль «Пять вечеров». Перед спектаклем в фойе можно получить новый выпуск студенческой газеты «Проба пера», купить книги, изданные «Петербургским театральным журналом», а в буфете, правда, отстояв длинную очередь, получить у буфетчицы Клавы по смешным сегодня советским ценам 50 грамм под бутерброд с килькой. Володинский фестиваль показывает как спектакли по пьесам Володина, так и те, которые, по мнению организаторов, наследуют духу этого замечательного писателя. Правда, в этом году ни одного спектакля по пьесам Володина привезти не удалось, премьер нет, поскольку наследники отказались давать разрешение на постановки, пока идет спецоперация.

Сцена из спектакля «История от Матвея».
Фото — Алексей Иванов.

Тем не менее, получилось хорошо — во-первых, удалось обойтись без церемоний, то есть совершенно в духе Володина: ни открытия, ни закрытия, ни пафоса, ни речей. Очень просто и по-деловому. Были, конечно, традиционные посиделки в театральном буфете с театральными коллективами, которые приезжали в Питер буквально на день, и для них пара часов после спектакля в компании друзей фестиваля, за обычным володинским меню — картошка, капуста, бычки в томате — были экзотикой, и ужином, и необходимой разрядкой.

Но все-таки главное происходило на сцене. В этот раз разговоры были о важном — об истории страны, ее будущем, о человеке, простом и в то же время сложном.

Кемеровский театр привез спектакль по пьесе Нины Беленицкой «История от Матвея», поставленный Олегом Липовецким, ныне худруком московского еврейского театра «Шалом». Спектакль азартный, бойкий, я бы сказала — спортивный. Он вошел в нынешнюю «Золотую Маску плюс». В Петербурге прошел очень хорошо и вызвал много личных эмоций у молодых студентов-критиков, рожденных уже в нулевые. Для них 90-е годы — далекое прошлое, причем поколения их родителей, сами они не пережили ни перестройки, ни эйфории гласности, ни зари свободы, ни страха бандитского передела, ни борьбы с терроризмом. Однако, прямые высказывания, которые смущают старших товарищей, молодых захватывают. Вопрос о свободе и мужестве ее отстаивать, о стойкости, о силе добра — в общем, казалось бы, очевидные вещи — заново проживаются на новом этапе. Смешная в сущности история о мальчике Матвее, который так поверил Алисе Селезневой из книжек Кира Булычева, что ждал от будущего чудес, а получил то, что получил, пройдя вместе со своими одноклассниками через надежды к разочарованиям, оказалась для молодых зрителей яркой, захватывающей и не предлагающей простых решений. Матвей улетает с инопланетянами, так и не справившись с земной жизнью, но мы то, уже очевидно, тут остаемся.

Сцена из спектакля «Исход».
Фото — Алексей Иванов.

Московский ТЮЗ привез «Исход» Камы Гинкаса, поставленный по пьесе молодого драматурга Полины Бородиной, имени которой нет в программке — таковы нынешние реалии. А сюжет вечный: ветхозаветный пророк Моисей увел свой народ из египетского плена и 40 лет водил его по пустыне, а теперь современный мужчина, имени которого никто не знает, пытается убежать из плена рутины хотя бы в одиночку. Чтобы выйти из-под власти жены, забот обычной жизни, найти смысл и цель, или просто — отсидеться в тишине, или — унять страх от жизни. Прячется в пансионате для психически больных людей, но и там не находит покоя. Потому что и в дурдоме нет даровой свободы, а есть зависимость от дурацких правил, режима и общества постоянно звучащих людей. И нельзя уйти никуда, не простив людям их слабости, не полюбив их, хотя бы как себя самого.

Сцена из спектакля «Горка».
Фото — Алексей Иванов.

Библейские ассоциации есть и в спектакле «Горка» Каменск-Уральского театра «Драма Номер Три». Пьеса Алексея Житковского про воспитательницу детсада широко разошлась по стране, но эта версия точно из лучших. Алексей Логачев поставил житие воспиталки Насти в легком стиле капустника, в котором роли детей исполняют взрослые, действие происходит в гардеробе среди вешалок, а телефонные чаты родителей формируют уровень проблем. Все узнаваемо: толстая девочка Алена жалуется, что ее укусил мальчик; у Ильи — глисты, работающая мама, нет папы, и в апреле умерла бабушка; плохо говорящего по-русски Озода некому забрать из садика, потому что маму отвезли в реанимацию. А заведующая требует подготовить утренник на уровне концерта в консерватории. И построить ледяную горку силами родителей. И молоденькая Настенька пытается хоть как-то справиться с адским ворохом обязанностей, хотя больше всего ей очень хочется убежать, уехать от этого мира страха и насилия. Но она остается.

Сцена из спектакля «Жизель Ботаническая».
Фото — Алексей Иванов.

«Жизель Ботаническая» по рассказу Эдуарда Кочергина, которую привез театр из Стерлитамака, возвращает в послевоенную историю Ленинграда, где в условиях разрухи жили девицы легкого поведения и нелегкой судьбы. Воспитав сироту на общественный счет, проститутки Петроградской стороны определили девушку в Вагановское училище, исполнив свою мечту о романтической судьбе и изяществе. Режиссер Дмитрий Егоров сделал из этой сентиментальной истории своего рода концерт городского фольклора, в котором красота и добро всегда побеждают унылую реальность, а горькие судьбы неудачников непременно оплаканы. Семь женщин поют, рассказывают и частично показывают, как они себе представляют счастье.

Сцена из спектакля «Голова».
Фото — Алексей Иванов.

Еще два спектакля Театра на Литейном и один эскиз в «Мастерской» Григория Козлова показали уже вне основной программы. «Голова» — абсурдистский скетч в духе Беккета и Пинтера по пьесе Константина Стешика. Спектакль вырос из эскиза на прошлогодней «Первой читке», еще одной программе Володинского фестиваля. Эта работа Кирилла Люкевича — своего рода «проба пера». Четверо артистов разыгрывают варианты отношения к непонятному: что с ним делать — обсуждать, сочувствовать или уничтожить? В спектакле «Идите и показывайте», историко-документальной композиции Алексея Житковского (режиссер Дмитрий Егоров) о начале 60-х, главная тема — встреча Хрущева с непонятным искусством на знаменитой выставке в Манеже. Его выбор стратегии очевиден: непонятное надо запрещать, а художников — перевоспитывать. Тема перевоспитания неожиданно выходит на первый план в эскизе «Пяти вечеров» «Мастерской», где прекрасная Ксения Морозова сыграла Тамару совершенно неожиданно, представ мудрой и сильной женщиной, которая уже может передать любимого племянника заботам его юной подружки, а сама — броситься на помощь когда-то любимому, а теперь явно переломанному мужчине. И такой от нее веет материнской мощью, что любой случайный человек готов прильнуть к ее мягкой и теплой груди.

Сцена из спектакля «Идите и показывайте».
Фото — Алексей Иванов.

Семь спектаклей за пять дней, и ни одного зряшного. Все к месту. Каков же сегодня сложный простой человек, любимый герой Володина? Кажется, он чувствует себя невероятно маленьким. Не таким, как во времена Гоголя с Достоевским, не ущербным, а скорее несамостоятельным. Действие пьес происходит то напрямую в среде с ограниченной дееспособностью — в детском саду, в школе, в психоневрологическом интернате. Или в символическом пространстве опеки: так в «Жизели» мы, в сущности, не видим саму Гулю, ту самую, из которой делают балерину мечты ее названные тетушки — девушки с пониженной социальной ответственностью. А в «Идите и показывайте» телевизионный «Голубой огонек», сьемки которого составляют большую часть действия в первом акте, — это типичный театр марионеток, где каждая кукла знает свою роль, а камера дергает их за ниточки. Второй акт, в котором воспроизведен разнос Хрущевым абстракционистов — подлинная его речь, составленная из разных воспоминаний и стенограмм, — является манифестом государственного патернализма.

Каким-то образом все фестивальные спектакли если не в основной, то в важной части показывают состояние социальной беспомощности, позицию ребенка, ведомого инфантильного существа, зависящего от взрослых и старших. Растерянного человека, мечтающего о другом, лучшем, мире и не умеющего его добыть.

Лучше ли быть растерянным, чем уверенным? Этот вопрос можно было бы задать самому Александру Моисеевичу. Есть такая традиция у фестиваля: в день рождения Володина, 10 февраля, все желающие едут на Комаровское кладбище, чтобы там помянуть его рюмкой водки и погадать на книжке его стихов, раскрыв ее в любом месте. Написав этот абзац, я раскрыла книжку: «Несут тяжелые уроны / войска от танковых атак. / Убитых вороны хоронят / на безымянных высотах. / И кажется, быть пусту миру. / Народы мечутся в падучей. / На снос назначена квартира. / Другая где? Найдется лучше?»

Сцена из эскиза «Пять вечеров».
Фото — Алексей Иванов.

Собственно, сам Володин явно чувствовал себя неуверенным. Ему часто было стыдно. Стыд и чувство вины — это карма современного человека, отчужденного от принятия решений и тем не менее не согласного снять с себя ответственность. И если нужен рецепт, то вот он, пожалуйста, следуйте. Сохраняйте достоинство, не ждите помощи и — «стыдно быть несчастливым». Следовательно, будем жить дальше, делать, что можем, и собираться у Володина, на его вечерах, подпитываясь его особо нужной сегодня тихой мудростью.