Межрегиональный фестиваль-конкурс «Ново-Сибирский транзит» объединяет драматические театры Сибири, Урала и Дальнего Востока. В 2012 году второй по счету фестиваль пройдет в Новосибирске с 19 по 29 мая.
В афише «Ново-Сибирского транзита» представлено немало героев наших публикаций: «Мамаша Кураж и ее дети» (Алтайский краевой театр драмы им. Шукшина, реж. Роман Феодори), «Без вины виноватые» (Екатеринбургский ТЮЗ, реж. Григорий Дитятковский), «Маскарад» («Коляда-театр», реж. Николай Коляда), «Август: графство Осейдж» (Новосибирский театр «Глобус», реж. Марат Гацалов), «Ипотека и Вера, мать ее» (Красноярский ТЮЗ, реж. Семен Александровский), «Жители города К.» (Канский драматический театр, реж. Геннадий Тростянецкий), «Шинель. Dress code» (Театр Приют комедианта«, реж. Тимофей Кулябин), «Язычники» (Прокопьевский драматический театр им. Ленинского комсомола, реж. Вера Попова).
Сегодня состоится торжественное открытие фестиваля, и в рамках конкурсной программы пройдет спектакль Тюменского драматического театра «Мольер» по пьесе М. Булгакова (режиссер Александр Баргман).
(на правах скорописи…)
Портрет неизвестного в костюме эпохи Мольера. Холст. Масло. Серж Гинзбург.
М. Булгаков «Мольер», режиссер А. Баргман,Тюменский драматический театр.
В художественном музее Новосибирска висит картина «Портрет неизвестного в костюме эпохи Мольера», полноватый мужчина в темном на темном фоне, ничего примечательного кроме того, что в костюме «обозначена» эпоха Мольера. В спектакле Тюменского драматического театра «Мольер» актеры могут и не быть в костюмах эпохи, Мольера, Людовика, или еще Бог знает кого. Это, собственно, все равно. Важно только то, что они актеры, а все остальное, понятно дело, — театр. Труппа Мольера банда единомышленников, перед выходом на сцену, как речевку, кричат «Пречистая Дева».
Мольер (Сергей Осинцев) человек страстный, вспыльчивый и великодушный, а потом уже актер и может быть сочинитель. Мир вокруг этого Мольера более театр, чем его Пале Рояль. Артистичный король-солнце (Александр Тихонов), «зависающий» на неугодных вопросах и так хорошо умеющий организовать играющую свиту, выступающий в собственной группе или кабаре с песней «Я люблю тебя, Мольер». Или шут короля в исполнении Артема Козлова, который повторяет за королем все движения, и срывает аплодисменты после каждой реплики. И так далее, всех можно записать в определенные рамки амплуа. И они с нескрываемым удовольствием и азартом играют свои роли. Куражу ни актерам, ни режиссеру не занимать. Приправленное фривольным, лирическими, барочными мелодиями Жанна Батиста Люли, Сержа Гинзбурга и других действие катится под откос.
Потому что напряжения не возникает, конфликт смехотворен. Кто здесь собственно злодей? И почему? Почему этого душку, этого рубаху парня, которого так любит наш королек преследует этот дедушка в рясе. За то, что он что-то там написал?Да ерунда! Он же с королем на столе сидел, курицу голыми руками рвал. Кровосмесительный брак здесь тоже всего лишь формальность, никому особо не удается по-переживать, что она и дочь и жена, или что он действительно написал весьма острую сатиру. Поскольку совсем не причины злоключений интересуют режиссера, да и не сами злоключения. А может быть лишь краткий промежуток от рождения до смерти, в котором вынужденно режиссируешь собственную жизнь. Вот первая мизансцена: Лагранж (Александр Кудрин) мечется между двумя дверями: в одной сообщает о рождении Мольера, в другой о смерти — «умер на сцене». Именно ее Мольер и хочет срежиссировать.: убрать лишний пафос, добавить драматизма, чтоб все рыдали. И, похоже, увлекается «драматизируя» ситуацию. В финале на сцене рыдают все и непрестанно, пытаясь иногда демонстрировать «смех сквозь слезы». Здесь много смешного, много грустного и много лишнего, без которого нельзя ни в жизни, ни в этом спектакле. А хотелось бы. Хотелось бы суметь как Людовик Александра Тихонова от манерничаний и жеманства в нужный момент перейти к обычным человеческим жестам, словам, интонациям. Если бы спектакль как актер мог в нужные моменты «сбрасывать» маску, показывая настоящее лицо, «снять» с себя роль, как он снимает парик, при этом, не добавляя пафоса, все бы только выиграли.
«Август. Графство Осейдж» Режиссер М. Гацалов, театр «Глобус» и ««Август. Графство Осейдж», режиссер А. Бубень Омский театр драмы
Ну что тут может быть интересного – очередные семейные разборки, папаша ушел из дома в воскресенье, мамаша созвала дочерей, ну допустим, в пятницу, тут же выяснилось, что он(папаша) покончил с собой еще в понедельник. И тут все стали выяснять отношения. Сюжет чертовски утомительный. Но сыграно подробно, психологически достоверно, герои, обуреваемые чувствами, тебе понятны, после какой реплики какие обиды всплывают и как на них будешь реагировать, — тоже. Разобрано все, и если ты до этого такой подробной «жизни» в театре не видел, то прекрасное впечатление тебе обеспечено. Отличные актерские работы. А если ты еще любишь «Doors», то хоть и совсем затертая запись «Light my fare » добавит смыслов и переживаний. Все так. Но режиссер берет одного персонажа, а именно новую домработницу индианку Джоанну (Ирина Камынина), которую папаша привел в последний день перед уходом и делает ее наблюдающим, снимающим. Она все видит, все слышит, все записывает, все снимает на видеокамеру. Только ни на что не реагирует. Вмешивается один раз, не допуская потери девственности четырнадцатилетней внучки мамаши. И вот этот наблюдатель создает совершенно другой мир. Она моделирует реальность. И олицетворяет бесстрастный мир, который придет и уберет за тобой все, весь мусор и всю твою жизнь, накроет твои телевизоры, как будто это зеркала, которые надо закрывать в доме умершего. Во всех этих бытовых разборках и даже трагедиях ничего нет, если на них никто не смотрит. Режиссер «проявил» у наблюдающего качества, или как это там называется.. функции, атрибуты, особенности… Бога – беспристрастного и от этого почему-то справедливого.
А вот А. Бубень в омском «Августе. Графстве…» разбирается совсем с другими вещами. Основным становиться то, что поколение победителей – мамаша с папашей – вырастило, создало поколение проигравших и слабых. Даже скорее просто слабых. Но умирать им, победителям, приходится либо в одиночестве, либо на руках у беспристрастной служанки, для которой это просто работа и ничего более. И какой бы ты крутой в жизни не был, как бы ты ни побеждал самого себя, обстоятельства, нищету, или как бы ты стремился не лишать себя кайфа и готов был и в лечебницу для наркобольных проносил наркотик во влагалище, все это бессмысленно. Поскольку дети – слабаки, а ты стар, зол, одинок, никому не нужен. Ну, может быть, чужие бесстрастные руки погладят тебя по голове. Индианка Джоанна (Екатерина Потапова) — в финале проводит рукой вдоль головы мамаши, но не трогает ее, рука двигается где-то в сантиметрах десяти выше головы.
Вот ведь как забавно: а Москва Бубеня — в клочья… Как по-разному мы все же смотрим…
(на правах скорописи 2)
А. Молчанов «Убийца», реж. Антон Безъязыков. Кемеровский театр драмы.
Мой персональный Бог.
На сцене много вещей, предметов, она слегка замусорена отжившими атрибутами быта, но даже не скажу каких времен. 70-х или 80-х или начала 90-х. Стиральная машина с ручным отжимом в виде двух валиков (это как будто из 60-х), сквозь которые пропускали мокрое белье, тут же стиральная доска (была всегда???), телевизоры (из 80-х), магнитофон (наверно тоже 80-х), почему–то современные микрофоны, актеры в современной одежде (или такая одежда джинсы, футболка, кенгуруха – тоже всегда были?). Ну, про стеклянные бутылки молока, мы выяснили: даже в Питере молоко продавали в таких бутылках еще в1995 году. Неконкретная стилизация под время размывает впечатление. Режиссер ставит «Убийцу» про себя, про свое детство (так он сказал, если нет, поправьте). Может и так, только сильнее оказался мотив персонального Бога. Хотя спектакль начинается не с молитвы как в пьесе, а с подготовки к публичной молитве. Актеры видят зрителей, здороваются с ними, переговариваются между собой. Михаил Быков Сека (сразу понятно, что это он), в спортивном костюме, бренчит что-то на гитаре. Андрей Заподойников — Дюша (джинсы, белая футболка) сидит на стиральной машине, собирается с силами. Он кстати именно Дюша, а не Андрей – все еще впечатлительный подросток. Актеры говорят то в микрофон, то просто в зал, то друг к другу. Обращение напрямую к читателю заложено и в пьесе, но режиссер усложняет ситуацию, добавляя микрофоны. Что от этого изменилось? Может быть и все. Теперь мы не просто наблюдатели, подглядывающие за чужой жизнью или слушатели молитвы обращенной к самому себе, мы адвокаты которые выносят оправдательный приговор. Для нас есть слова через микрофон — это то, что они готовы нам рассказать сами и слова без микрофона – то, что вырывается помимо воли говорящих. Вся эта сложность для меня объясняется только тем, что не так то просто обратиться даже к personal Jeusus. Требуется целая куча нагромождений, чтобы искренность таки прорвалась наружу, чтобы тебе самому удалось разобраться в своих мечтах и желаниях. Персонажи формулируют мечты, прежде всего для себя и вот сейчас в данную минуту. А, осознав свои желания, начинают действовать. Ритм спектакля набирает скорость к финалу. Начинали неспешно, раскачиваясь как под гитарный перебор, а финишируют под динамичный рэп – слова пьесы, прочитанные быстрым речитативом. Все это за один час десять минут. И далее « Personal Jeusus» от «Depeche mode».
А. Вампилов «Утиная охота», режиссер Егор Чернышов. Норильский заполярный театр драмы.
«Вода, вода, кругом вода…»
Еще один спектакль, где альтер-эго режиссера воплотилось в главном герое – «Утиная охота». Весь спектакль идет дождь, прерываясь на реплики героев. Вернее даже так. В первом акте дождь идет на одной половине сцены, во втором на другой, а в третьем акте и там и там. Красиво конечно. Финальная мизансцена, Зилов (Денис Ганин), сидя якобы в лодке, размахивает веслами, скрываясь за сплошной стеной дождя. Метафора не сложна: у Зилова есть выходы (можно буквально выйти, не замочив ног) из всех своих ситуаций (и в первом и во втором акте), он может уйти из дождя, но не делает этого. Потому что не хочет соблюдать навязанных правил. Именно в этом спектакле я увидела, что официант Дима (Роман Лесик) полная противоположность Зилова. Один – кричащий, нервный, на взводе, стремящийся всегда потакать своим желаниям, ни останавливаясь, ни на чем хоть какое-то продолжительное время. Он и к отцу на похороны поехать во время не может, поскольку «так надо», «так принято». А вот Дима – не то что спокойный, а какой-то упертый в своем знании как надо и как не надо. Бунт Зилова тогда вроде бы понятен, но другое дело, что за три акта герой не изменился, его отношение к происходящему не изменилось. Монотонность жизни от которой бежал герой Вампилова, в этом спектакле поглотила все. Вернее залила водой.
(на правах скорописи 3)
А. Иванов «Географ глобус пропил». Режиссер Максим Кальсин. Омский «Пятый театр».
Музыка нас…
Режиссер рука об руку с персонажем пытается разобраться с его (или своими) чувствами и желаниями. Так неспешно и вдумчиво ведет нас режиссер от одной привязанности героя к другой, показывает нам его вроде бы не осенний, но тоже марафон. От сварливой жены Нади и нудной беспросветной жизни конца 90-х годов 20 века, к возможным любовницам – одной, второй, третьей. А потом уже к подросткам, в школу и к той новой любви. Но видно, что бег между потенциальными возлюбленными для персонажа значит больше, чем черт знает как возникшее чувство к школьнице Маше. Обновление, которого, по всей видимости, жаждет Служкин (Евгений Фоминцев) — невозможно и новая любовь ничего не меняет. В финале Служкин останется докуривать свою сигарету на балконе (от которого на сцене только кусок решетки с перилами и каким-то вьющимся растением), а нелюбимая жена займет свое место в его доме.
Начинается все в электричке (вагон в разрезе перегородил сцену). За окном бегут поля, летят звезды, выстраиваются то скверы, то многоэтажки. В этой же электричке устроен и дом Виктора Служкина и на неудобных креслах ютятся они с женой(Ольга Ванькова). Конечно, какая уж тут жизнь. И все подробно, со скандалами и отмечаниями дней рождений. Воспоминания о школьных годах нашего героя это повод для ностальгии и объясняются только его нынешние отношения с выросшими друзьями. Режиссер не дает нам понять, что Служкин не случайно пошел работать в школу, что когда-то нереализованные чувства: обиды, любви дружбы и сейчас не дают ему жить спокойно. Может быть, это могла быть любая другая работа – инженера, дворника? Ведь нет. Обилие музыкальных тем, их более 13 (это только те, что я узнала: «Мираж», В. Кузьмин, В. Бутусов, «ДДТ» и т.д.) такая своеобразная дань времени всеядности и неразборчивости 90х годов? Или нет? «Перелопатить» текст романа, вытащить из него драматургический каркас и попытаться на него как на шампур нанизать жизнь героя и обойтись без потерь невозможно. Надо только понять, чем «жертвовать». Сложно отказаться от объясняющих реплик в зал, о том что герой сейчас думает и что чувствует, тем более, если дальше надо развивать историю с Машей, особые отношения с которой были слегка обозначены, а сейчас уже время признавать, что «влюбился как мальчишка в свою ученицу». Захватывающая сцена сплава на байдарке (или плоту) по порогам северной речки одна из самых динамичных и красивых в спектакле и здесь объяснения героя не тормозят действие, а добавляют ритм.
А. Островский «Таланты и поклонники». Режиссер Павел Зобнин. Минусинский драматический театр.
Очень «скупой» спектакль. В выразительных средствах, в звуковом сопровождении, в сценографическом ряду, в актерских работах. Скупой и лаконичный. На сцене — склад. Негина (Марина Ковалева) и Домна Пантелеевна (Галина Архипенкова) снимают угол среди обилия коробок, упаковок. Складские работники с телегами привозят и отвозят товары, играют в футбол, пьют водку. А в это время проходит жизнь героев, и рушатся их судьбы. Пришел небольшенький Великатов (Александр Израэльсон), по всей видимости, хороший, тонкий человек, упаковал нашу Негину в ящик, как товар, самолично закрыл щеколду и складской работник повез ее в поезд. Предельно лаконично по высказыванию. Какой бы ты ни был, талантливый или не очень, умный, глупый – все равно. И на тебя найдется спрос, и тебя упакуют и увезут. Резоны Негиной понятны – она верит в свой талант (но мы сомневаемся), верит, что обычной тихой жизнью она жить не сможет (а почему нет?) и поэтому надо побыть и товаром.
Один из вопросов – почему складские работники в современных рабочих комбинезонах, а герои пьесы в костюмах своего века. Получается, что историю не переносят в наши дни, не разыгрывают тот же сюжет с современными героями, а берут прежних героев и отпускают в современной мир. Как костюм 19 века в стеклянном кубе с неоновой подсветкой выставляют на различных экспозициях. Возможно, что современная Негина не отвергла бы и предложение Дулебова и пьесы не было бы. Режиссер деликатно вскрывает нам интригу Великатова, не развешивая ярлыков «подлец», «сластолюбец» или «спаситель». Тут есть что-то от детектива: Великатов запускает механизм «отоваривания» (преображения живого человека в товар) и наблюдает за происходящим. И мы вместе с ним следим — сработает ли. В кульминационной мизансцене сразу два места действия: слева в углу Негина нашла записку от Великатова и готовиться ее прочитать, а в середине, но в глубине сцены длинный стол в вокзальном ресторане, где Великатов ужинает с избранным обществом. Как только Негина взяла записку, Великатов встает и пристально наблюдает за ее действиями. Он и до этого смотрел, что происходит в углу актрисы, но теперь обозначил свое волнение. Она увидела его и приняла решение. Спокойно так, рассудочно. Она знает, на что идет. И у нас нет никаких иллюзий относительно намерений Великатова. Весь процесс: от первых осторожных слов о тоске и одиночестве Великатова и до упаковки актрисы в ящик, перед нашими глазами. Остается только удивиться тишайшему интригану.
Лауреаты Второго межрегионального фестиваля-конкурса театров Сибири, Урала и Дальнего Востока «Ново-Сибирский транзит»
19–29 мая, Новосибирск
Лучшая женская роль — Светлана Замараева за исполнение роли Елены Ивановны Кручининой в спектакле «Без вины виноватые» по пьесе А. Островского (Екатеринбургский театр юного зрителя, режиссер Григорий Дитятковский).
Лучшая мужская роль — Евгениий Фоминцев за исполнение роли Виктора Служкина в спектакле «Географ глобус пропил» по А. Иванову (Омский государственный «Пятый театр», режиссер Максим Кальсин).
Лучшая женская роль второго плана — Ирина Герасимова за исполнение роли Иви Вестон в спектакле «Август. Графство Осэйдж» по пьесе Т. Леттса (Омский академический театр драмы, режиссер Анджей Бубень)
Лучшая мужская роль второго плана — Андрей Ковзель за исполнение роли Тима в спектакле «Откровенные полароидные снимки» по пьесе М. Равенхилла (Новокузнецкий драматический театр, режиссер Петр Шерешевский).
Лучшая работа художника — Елена Турчанинова, спектакль «Конек-Горбунок» по П. Ершову (Красноярский драматический театр имени А. С. Пушкина, режиссер Олег Рыбкин).
Лучшая работа режиссера — Семен Александровский, спектакль «Ипотека и Вера, мать ее» по пьесе Е. Черлак (Красноярский театр юного зрителя).
Лучший спектакль малой формы — «Август: графство Осейдж» по пьесе Т. Леттса (Новосибирский академический молодежный театр «Глобус», режиссер Марат Гацалов).
Лучший спектакль большой формы — «История города Глупова» по М. Салтыкову-Щедрину (Новосибирский академический драматический театр «Красный факел», режиссер Дмитрий Егоров).
Специальные премии жюри:
Премия «Новация» — режиссер Андрюс Даряла за работу над пьесой «Малыш» М. Ивашкявичуса (Красноярский драматический театр имени А. С. Пушкина).
Премия «Надежда сцены» — Сергей Авдиенко, Александр Агеев, Татьяна Никонова, Роман Татарчук (молодой актерский состав спектакля «Прекрасное далеко» по пьесе Д. Привалова; Сахалинский Международный театральный центр имени А.П. Чехова, режиссер Павел Зобнин).
Мы поздравляем удавшийся фестивиаль с закрытием и ждем «Красный факел» на гастроли (проверим решение жюри… Шутка).
Поздравляем всех лауреатов, не преминув подчеркнуть, что и Г. Дитятковский («Без вины виноватые»), и А. Бубень, и Д. Егоров, и С. Александровский — это все петербургская режиссерская школа.
Поздравляем и себя, опубликовавших (в том числе в номере, который в типографии, и в блоге) 7 материалов о спектаклях-победителях (их всего 10). То есть наш самолет (пользуясь атрибутикой церемонии закрытия) держит правильный курс вместе с вами!