«Общага на крови». А. Иванов.
Невидимый театр.
Режиссер Семен Серзин.

Алексей Иванов написал «Общагу на крови», когда ему было 23, в 1992 году. Несмотря на то что время действия романа не обозначено точной датой, а впервые текст был опубликован спустя 14 лет после написания, 90-е годы угадываются здесь довольно просто — не только благодаря очевидным маркерам времени, но интонационно. Включенный в тогдашнюю реальность голос автора звучит как взволнованный голос современника, остро чувствующего происходящее вокруг него.

Сцена из спектакля.
Фото — Ольга Швецова.

В прологе неназванный герой совершает самоубийство. Но очень быстро детективный сюжет обретает форму психологического романа. Семь молодых людей пытаются выжить в студенческой общаге всеми возможными способами.

Здесь, как в большой литературе, все амбивалентно: высокое и низменное, смешное и грустное, физика и метафизика. Грешники по масштабам страданий доходят до статуса мучеников, пытаясь постичь божественное через плотское: пьют водку, ищут Бога, любят и ненавидят в своем маленьком общежитском мирке, который, впрочем, будучи закрытым и обособленным, является частью большой безграничной вселенной. На экран (в этот момент как бы окно) выводятся проекции планет. В одной из сцен планета будет надвигаться, с каждой минутой приближаясь к сидящим за столом героям, как у Ларса фон Триера в «Меланхолии» за несколько минут до конца света. Эта ассоциация не случайна — в ней не только зримое напоминание о чем-то неведомом, что сильнее человека, но и предчувствие скорой беды.

Сцена из спектакля.
Фото — Ольга Швецова.

Физически на сцене находятся только жильцы общаги, остальные герои появляются на экране и в телевизоре. Как бы живые, но не присутствующие комендантша и полицейский допрашивают и отчитывают студентов, словно стоят рядом с ними. Так и есть, по содержанию спектакля эти диалоги происходят взаправду. Однако герои, оставленные за пределами сцены и выведенные на экран монитора, как говорящие головы, тоже оказываются силами внешнего мира. Но не метафизического, а вполне реального — системы. Законченная, неизменная и вечно повторяющаяся видеозапись вступает в контакт с живым человеком или просто, без всякого специального умысла, используется как смена места действия, когда оно должно происходить не в общаге. Но теперь кажется, что все комендантши мира, будучи непременно живыми и стоящими рядом, отвечающими вовремя и без запинок, разговаривают с экрана монитора, как видеозапись, не имеющая возможности быть другой.

Сцена из спектакля.
Фото — Ольга Швецова.

Напряжение достигает пика после самоубийства одной из проживающих в общаге студенток. Она — лицо второстепенное, малознакомое и самим героям, жертва жестокого мира, в который все оказываются вовлечены. Неслучайно роман Алексея Иванова начинается с обнаружения трупа (речь о другом, еще предстоящем инциденте) — это не просто обратная форма повествования для усиления читательского интереса, а предопределяющее историю событие, если угодно, авторское пророчество миру, обреченному на трагедию. Соблюдая главное правило общаги («Не ставь себя выше других, будь как все»), герои принимают устройство мира, не восставая против него, чтобы оставаться его частью. Зло и агрессия процветают на их глазах: Неля (Анна Донченко) становится жертвой сексуальных домогательств Гапонова (Михаил Касапов) — героя, из-за которого впоследствии спрыгнет с крыши девушка, — но не пытается добиться справедливого наказания, зная, что это невозможно. Так что виноватым на самом деле оказывается каждый, кто жил согласно этой, пусть неизменимой, но искаженной норме.

Сцена из спектакля.
Фото — Ольга Швецова.

С другой стороны, человек внутри социума вынужден соблюдать его законы. Любое отклонение от них сулит ему ярлык сумасшествия и предательства, по меньшей мере его нарекут странным. Именно так студенты и воспринимают Отличника, не названного по имени, а именуемого по прозвищу первокурсника, отличного от всех остальных. Но Геннадий Блинов играет не просто «белую ворону», его образ выходит далеко за пределы сюжета, в тандеме с Эвой Мильграм актер выводит его на уровень трагедии библейского масштаба. Актриса появляется в спектакле в двух ролях: безымянной девушки, вскоре покончившей с собой, и новенькой в общежитии студентки Серафимы, в которую влюбляется Отличник. Судьбы этих трех героев схожи не только исходом, но и его причинами.

Реальный конфликт человека и социума оборачивается экзистенциальным конфликтом человека и мира. Если гибель Отличника сама по себе символизирует смерть личности в эпоху коллективизма (он тоже, как и девушка, выбросившаяся с крыши, убивает себя сам), то вместе с погибшей Серафимой они воспринимаются жертвами, принесенными миром за свои грехи. Эва Мильграм делает свою героиню абсолютом — чистой душой, озаряющей все вокруг себя. С ней хотят говорить, на нее хотят смотреть, потому что кажется, что она и есть свет, до которого жизненно важно дотянуться. Отличника знакомят с Серафимой как равного ей — воспитанного светлого мальчика, не знавшего грязных помыслов. Они вместе едят вишневое варенье и пьют чай, «доставая» из каждого заурядного действия любовь. Это особенно видно на фоне других пар: Игорь (Владимир Карпов) и Неля (Анна Донченко), Ваня (Евгений Санников) и Лёля (Алёна Митюшкина) вместе, скорее, по удобству, что называется, по фану, чтобы забыться в объятиях друг друга.

Сцена из спектакля.
Фото — Ольга Швецова.

Цитата «невозможное сегодня станет возможным завтра» из книжки Циолковского, которую читает Отличник, напоминает о настроении людей, стоящих на пороге нового: все-таки роман написан через год после развала Советского Союза. Но кажется, что сегодня, в XXI веке он до сих пор жив, а мы в открытом космосе все так же ждем перемен, скандируя Циолковского.

Количество смертей героев и туманность нашего общего будущего, однако, не определяют настроение спектакля. Семену Серзину удается найти такую интонацию, в которой даже самые трагические события не преломляют веру в лучшее. Мир, не знающий личных границ, оказывается притягательным местом, где хочется задержаться «на подольше». Герои живут буквально бок о бок, но отсутствие частного пространства компенсируется во многом утраченным сегодня ощущением общности. Этому способствует и камерность сцены Невидимого центра, приобретенной театром в качестве основной площадки, и безусловная химия между актерами, захватывающая внимание на протяжении всего действия.

Сцена из спектакля.
Фото — Ольга Швецова.

«Общага на крови» — редкий спектакль, целевая аудитория которого, начинаясь от 18 лет, не имеет верхнего порога. Дело не только в том, что проблематика романа чрезвычайно актуальна для человека любого возраста, но и в том, что автор, а вслед за ним и режиссер, делают этого самого человека центром своей вселенной. Не маргинала, не гения, а обычного человека с его обычными будничными переживаниями и вопросами. Так и актеры в спектакле не заслонены формой или экспериментальным решением, а явлены. Психологически подробных взаимодействий между ними оказывается достаточно, чтобы прикипеть сердцем к их героям, узнать в них себя и почувствовать сопричастность. Так что, не так уж важно, кого скандировать, если делать это вместе.