«Палата № 6». Пьеса В. Бугакова по одноименной повести А. П. Чехова.
Экспериментальная сцена под руководством Анатолия Праудина Театра-фестиваля «Балтийский дом».
Режиссер Анатолий Праудин, художник Ксения Бурланкова.

И да, если что, это я — доктор Рагин. Нет, не тот доктор Рагин, который, как считают исследователи, прямо Лев Толстой, спорящий с доктором Чеховым-Громовым. Я о том Рагине, который в спектакле. То есть, сижу который день в своей комнате, как Константин Анисимов в правом углу авансцены, думаю о конечности и бессмысленности, никуда не хожу... За пределами комнаты распростерлась зимняя мгла, и в ней, в этой мгле, мучается, пьет, живет сонная, неизлечимо больная общероссийская палата номер шесть. В ХIХ веке так прямо и говорили: «Палата номер шестая», — имея в виду одну шестую суши.

«E=mc2». В. Тетерин.
РГИСИ, Мастерская А. Праудина.
Режиссер Арина Полякова, художник Юлия Павленко.

Детально прорабатывая свои спектакли, мастер и студенты «чердачной» мастерской зачастую занимаются социально-психологическим театром. Они акцентируют внимание на проблемах, которые касаются нашей страны, как бы скальпелем вскрывая гниль на живом (а может, и полумертвом) теле социальщины. Они не стесняются в высказываниях, работают с пьесами современных (и не очень) драматургов, актуализируя материал. Как и учитель, Анатолий Праудин, студенты его Мастерской «играют» с текстом.

«Сирены Титана». К. Воннегут.
Камерный театр Малыщицкого.
Режиссер Петр Шерешевский, художник Анвар Гумаров.

Образный мир культового романа Воннегута, безусловно, осуществить в театре невозможно. Даже кинематограф за 60 лет после выхода «Сирен Титана» трижды приступал и трижды отступал от воплощения того, что доступно литературной форме: каждые 59 дней на разных планетах материализуется растворившийся в пространстве и времени, в «хроно-синкластическом инфундибулуме» провоцирующий действие персонаж (с собакой по кличке Казак); в нашествии на Землю уничтожается марсианская армия; на планете Меркурий живут гармониумы, питающиеся вибрациями и классической музыкой; модуль искусственного интеллекта Сэло летит девятнадцать миллионов лет через Вселенную с планеты Тральфамадор, обитатели которой сотворили земную цивилизацию. Как это сыграть? Все сократить? Но это смыслообразующие компоненты действия, ими пренебречь невозможно.

«Похмелье». Г. Федоров.
Пермский театр оперы и балета им. П. И. Чайковского.
Режиссер Федор Федотов, дирижер Иван Худяков-Веденяпин.

Для камерных проектов Пермская опера периодически занимает сцену Частной филармонии «Триумф» — и мировая премьера оперы Георгия Федорова «Похмелье» состоялась именно там, в двух шагах от театра, на улице Ленина, где сто десять лет назад в Перми был открыт один из первых в городе кинотеатров. Сейчас здесь — модный центр культурной жизни: то редкое кино покажут, то приютят кого-то из танцовщиков контемпорари, то концерт устроят.

«Птичье молоко». У. Гицарева.
Воронежский академический театр драмы имени А. Кольцова.
Режиссер Оксана Погребняк.

На одном из интернет-ресурсов сюжет пьесы Ульяны Гицаревой назван «выразительной социальной историей». Факт, может быть, не самый примечательный — мало ли кто что пишет в описании, да еще и в интернете? Но оттолкнуться мне захотелось именно от него, потому что, на мой взгляд, это как раз то, чем пьеса совсем не является.

«И мы смеемся». Е. Дорн.
Театр Поколений.
Режиссеры Тимур Салихов и Валентин Левицкий, художник Егор Пшеничный.

Достать наушники и включить погромче музыку дед инсайд. Найтивыход, «Аффинаж», «Эхо прокуренных подъездов», Дельфин — пусть читатель выбирает сам, подо что погружать себя в горьковато-вязкое отчаяние подростка, возводя стену, закрывающую от внешнего мира, из рваных депрессивных звуков. Истерический крик бьет по ушам: «Увидимся там, где нет темноты, нет темноты...» — группу «Шары» слушает Катя, один из главных агрессоров в спектакле Тимура Салихова и Валентина Левицкого «И мы смеемся» о буллинге в школе.

На захаровского «Иванова» в Ленком я ходила много раз — и всегда ждала момента, когда Инна Чурикова — Сарра после страшной реплики мужа «Ты скоро умрешь!» подойдет к нему близко-близко и спросит о приговоре доктора Львова шепотом: «Когда, он сказал, когда?!» Земля в тот момент уходила из-под ног. Поразительно, что, несмотря на трагизм ситуации, это было такое зрительское счастье, такой восторг, такое торжество Театра.

«Пепел». К. Митани.
Татарский государственный академический театр им. Г. Камала.
Режиссер и художник Айдар Заббаров.

Об этом спектакле уже написала в последнем номере «ПТЖ» Лейсан Фаизова, читайте! Она смотрела «Пепел» из своего контекста (а спектакль прошит, пропитан татарскими реалиями, фактами, аллюзиями, мемуарами, ссылками и сносками), я — из своего — уже позже, в декабре. И «Пепел» Айдара Заббарова стал одним из самых сильных театральных впечатлений последнего времени. Стучит и не оставляет.

«Генерал и его семья». Т. Кибиров.
Театр им. Евг. Вахтангова.
Инсценировка и постановка Светланы Земляковой, сценография и костюмы Максима Обрезкова.

Роман Тимура Кибирова, на первый взгляд, весьма трудно перенести на сцену. В нем есть сильная, с известной долей мелодраматизма история семьи, но автор все время уходит в сторону от конкретных событий и пускается в лирико-философские отступления, которые, к тому же, окрашены особой, мягкой авторской иронией. И если саму историю очень даже можно со сцены рассказать, то вот эти авторские периоды, не менее важные для романа, — как с ними быть? Так просто их не прочтешь и не перескажешь, а тем более действием не проиллюстрируешь.

«Лицом к стене». М. Кримп.
БДТ им. Г. А. Товстоногова.
Режиссер-постановщик Лиза Дороничева, художник Андрей Воронов.

Драматургия Мартина Кримпа сочетает в себе сюрреалистическую мрачность Беккета и человеческую непостижимость Пинтера. В ней содержится такая любовь к homo sapiens, которая даже по мере падения в бездну мерзости и отчаяния только возрастает. Трагикомическое слияние печали и смеха доводится до крайности. Юмор используется как комическое напряжение — усиление последующей боли. В театре Кримпа нет ничего смешнее ужаса, и смех этот чертовски непереносим. Три очень короткие минималистичные пьесы — «Целое голубое небо», «Лицом к стене» и «Сокращение чрезвычайных ситуаций» — входят в триптих, он носит название третьей из пьес. В основе всех пьес лежат жестокие события, которые подвергаются постепенному анализу. Цель драматурга — спровоцировать стыд зрителя, привыкшего воспринимать ужасное с улыбкой на лице.

Может быть, единственный случай в моей жизни за 40 с лишним лет работы завлитом, когда ко мне самотеком пришла пьеса, я ее прочитал и написал автору, что он очень талантлив и безумно интересен. Пьеса пришла, я помню, в каком-то помятом коричневом пакете много-много лет назад в Свердловский ТЮЗ, и называлась она «Во-первых, во-вторых и в-третьих...». Автор — Алексей Слаповский. Пришло ответное письмо с благодарностями и со словами, что я — единственный, кто ему ответил. Пьесу он переделал в пьесу «Шнурок», которая потом шла.

И потом мы с ним много раз встречались, даже какой-то период дружили, он был очень веселый, заводной, полный идей. И эти встречи были, в основном, в Саратове, и всегда были каким-то праздником в ожидании будущего.

«Винни-Пуховские чтения». По книге А. Милна «Винни-Пух и все-все-все» в переводе Б. Заходера.
МХТ им. А. П. Чехова.
Автор спектакля Евгений Гришковец, сценограф Николай Симонов.

«Входит и выходит. Замечательно выходит». Ну кто ж не помнит, что говорили игрушечные зверюшки Алана Александра Милна, когда принесли ослику Иа-Иа свои сомнительные подарки на день рождения! Винни-Пух принес пустой горшок, потому что мед съел по дороге, а Пятачок — лопнувший шарик, так как очень торопился и упал.

Шарик, превратившийся в тряпочку, замечательно входит в пустой горшочек, и это обстоятельство персонажи культовой сказки считают весьма важным, а подарки, таким образом — полезными. Они вообще все время видят важные смыслы в вещах, сплошь и рядом представляющихся взрослым людям совершеннейшими пустяками. И, кажется, именно это свойство философского рода подвигло Евгения Гришковца на написание пьесы и постановку спектакля «Винни-Пуховские чтения».

Памяти Леонида Иосифовича Эрмана

7 января 2023 года в 23:00 ушел из жизни Леонид Иосифович Эрман.

Он не боялся быть неудобным, требовательным, даже жестким.

Не боялся испортить отношения и порой даже делал это намеренно, чтобы не тратить время и сразу указать визави, что дискуссия неуместна.

Не боялся шепота за спиной на тему, какой он деспот, сатрап и так далее.

Больше всего это мешало жить ему самому, ведь он, как и любой человек, хотел гармоничных отношений со всеми и если не любви, то заслуженного уважения. Он этого хотел, но не всегда получалось. Говорят, характер — это судьба, а его сложная натура была нацелена на одно — создавать театр и быть полезным ему. И этому делу он отдавал всего себя. Он так жил.

1 февраля Ельцин Центр откроет прием работ на третий конкурс пьес о 90-х «Зачем я это помню» (первые два состоялись в 2021 и 2022 годах). Хотя пьесы уже начали поступать, не дожидаясь официальной даты, на адрес konkurspies@ycenter.ru.

Название «Зачем я это помню» придумал Олег Лоевский, театральный критик, директор фестиваля «Реальный театр», неоднократный член экспертного совета Национальной театральной премии «Золотая Маска». С ним и поговорила Наталия Санникова о том, зачем нужен этот конкурс и в чем его принципиальное отличие от других драматургических конкурсов.

Сегодня, 5 января Театр им. Ленсовета играл «Малыша и Карлсона».

Сегодня, 5 января исполнялось 30 лет со дня, когда на сцену этого театра в этой роли вышел Александр Новиков.

Спектакль родился 6 декабря 1969 года, так что сейчас те, кто были тогда детьми, приводят своих внуков, чтобы испытать счастье возвращения, счастье вечного, стабильного, чего-то не меняющегося... Прикиньте, скоро «Малышу и Карлсону» стукнет 55 лет... Люди возвращаются в свое детство и юность. По нынешним временам — очень важно...

«Хармс-Шардам, или Полет в небеса».
Студия-театр Бызгу.
Режиссер Сергей Бызгу.

Окутанному теплом стен института на Моховой, пригревшемуся на сцене Учебного театра актеру тяжело выходить из студенчества. Либо он оказывается бездомным, либо его пригревают в новых стенах другого театра, либо актеры и мастер создают свой театр. Выпускники курса Сергея Дмитриевича Бызгу 2022 года (одного из самых сильных, талантливых, успешных и в чем-то попсовых курсов) выбрали третий путь: оставшись без прежнего дома, построили свой новый дом. Забрали с собой накопившуюся за годы учебы фан-базу (накопившуюся заслуженно, между прочим!), забрали своих педагогов и пошли покорять просторы петербургского театрального мира.

«Барон Мюнхгаузен». По мотивам сценария Г. Горина «Тот самый Мюнхгаузен».
Театр им. В. Ф. Комиссаржевской.
Режиссер Роман Габриа, художник Анвар Гумаров.

Спектакль еще не начался, но наш герой уже на сцене, сидит верхом на лошади (точнее той ее части, которая именуется крупом). На заднем плане ночное небо и яркая полная луна. Барон — Богдан Гудыменко похож на мальчика из заставки DreamWorks с саблей вместо удочки. Дымка тюлевого занавеса — облака.

Действие начинается, когда появляется прекрасная Марта — София Большакова. Луна уплывает, и теперь барон нежно смотрит на объявившуюся возлюбленную. Они оба в нижнем белье — только проснулись. «Час влюбленных, час свиданий, он и она». Вместе влюбленные собирают образ Мюнхгаузена на сегодня — примеряют на него лохматый парик, носы, очки, она красит ему одну бровь в белый. Образ эпатажного художника для утреннего телешоу готов.

«Наше сокровище».
Театр «Дочери Сосо» в пространстве «Внутри».
Режиссер Женя Беркович, сценография Жени Ржезниковой.

Пространство «Внутри», созданное архитектором Олегом Карлсоном на задворках бывшего Гоголь-Центра, не зря сравнивают с Ноевым ковчегом. Это одна из последних независимых площадок Москвы, где находят приют все изгнанные из государственных театров, потерпевшие кораблекрушение, запрещенные, неудобные и без определенного места прописки, и в конечном итоге — самые интересные и талантливые. Эта библейская ассоциация стала еще явственней на последней премьере Жени Беркович и ее «Дочерей Сосо» — рождественском, почти вертепном по сути своей спектакле «Наше сокровище».

В Рождество все немного волхвы.
В Новый год волхования тщетны.
Мы сидим у замерзшей Невы,
И каналы — великолепны...
Но о чем нам сегодня гадать?
Кто способен хоть что-нибудь дать?...

Мы — всего театральный журнал
На посылках у сумрачной сцены.
Да, весь год «ПТЖ» вам писал,
Да, привычно и обыкновенно.
Было трудно: сомнения, мрак:
Что писать? И сидишь, как дурак...

Поздравляйте нас. Мы ждем подарков. Нам не страшно умереть (30 лет! В мелодраме «Тридцать лет, или Жизнь игрока» Жорж де Жермани превращался в дряхлого старца). Но хочется еще пожить и поработать. А пока... Наша юбилейная доска почёта!