«Анна Франк». А. Волошина.
СамАрт.
Режиссер Екатерина Гороховская, художник Софья Матвеева.

Эта история не кончится хорошо — становится понятно с первых мгновений спектакля, когда героиня признается, что «ее нет».

Или не так… Это становится понятно по оформлению спектакля: до поры до времени покрытые серой тканью немудреные предметы мебели (стол, тумбочка, лежаки) напоминают безрадостные валуны.

Или нет. Это понятно еще раньше. Когда мы видим в программке посвящение жертвам нацизма. А, пожалуй, даже еще раньше. Название. «Анна Франк». Девочка-подросток, чье имя стоит на одном из самых известных документов, зафиксировавших события Второй мировой войны.

Сцена из спектакля.
Фото — архив CамАрта.

Текст дневника драматург Ася Волошина дополнила фрагментами книги Карол Анн Лей «Сорви розы и не забывай меня. Анна Франк 1929–1945», отрывками из письма Екатерины Гроссман сыну, свидетельствами польской акушерки Станиславы Лещинской, узницы Освенцима, и воспоминаниями Бориса Сребника о детстве в минском гетто. Их озвучивает Владимир Зимников, обозначенный в программке как Старик. Он играет в спектакле роль и собеседника Анны, и голоса будущего — припечатывает к каждому выходящему на сцену персонажу дату и обстоятельства смерти. Изначально его можно принять за олицетворение того самого дневника, но потом он начинает транслировать и свидетельства других людей (Карол Анн Лей, Екатерины Гроссман и т. д.).

Героиня Марины Щетининой — миниатюрная Анна в сияющем желтом платье — рассказывает нам о своей непрожитой жизни: «У меня дочка… Нет, две дочки… И меня нет…». Режиссер Екатерина Гороховская покажет нам два года жизни девочки и ее семьи перед отправкой в концлагерь, где почти все они погибнут. Кроме отца, который и сделает впоследствии дневник дочери всемирным достоянием.

Первое время в убежище почти уютно, как в жилище муми-троллей. Заботливая мама (Антонина Конева) заваривает чай, серьезная старшая дочь (Татьяна Наумова) помогает обустроить жилище, Анна шалит и забавляет окружающих, мудрый и веселый папа (Алексей Елхимов) организует всех и вся вокруг. Появляются забавные соседи — вспыльчивый колбасник Герман Ван Даан (Сергей Новиков), его вечно всем недовольная жена Августа (Марина Кирилина) и их сын Петер (Святослав Альшанов). Регулярно возникают бытовые перепалки по вине слишком свободолюбивой и веселой Анны. Они перемежаются цитатами об ужасах нацизма, разбивающими иллюзию уютного комфортного мирка, — их зачитывает Старик, сидящий у печки-буржуйки. Позже появляется и «хемуль». Стоматолог Альфред Дюссель (Юрий Долгих) изводит окружающих морально и физически. Он ворчит, храпит, вырывает им зубы, отказывается делиться едой. Но, конечно, и его зритель пожалеет. Тем более — персонаж Юрия Долгих получается ярким. Разные грани эгоизма буквально «выпирают»: вот он жадно пожирает апельсин в одиночку, вот, брызгая слюной, орет на девочку, попросившую у него столик для своих литературных трудов. А вот уже подходит то к одному, то к другому товарищу по неволе и шепотом просит прощения…

Сцена из спектакля.
Фото — архив CамАрта.

Мастерски создавая микромир, наполненный живыми персонажами, Екатерина Гороховская «сбрызгивает» его режиссерскими фантазиями. Сначала юные персонажи совершают диковинные ломаные движения, прерывающие их занятия с учебниками, а потом и все население убежища зайдется в этом ритуальном танце безумия. Они сходят с ума от заточения? Или дают выход скрытым животным инстинктам, которые приходится подавлять, не имея ни минуты одиночества? Вопросов много, но ясно одно — в эти мгновения понимаешь, что смотришь спектакль, а не просто следишь за историей семьи Франк и ее друзей.

От привычного любому советскому человеку быта коммунальной квартиры убежище Франков отличает разве что пол. Ходить по нему неудобно. Он «вымощен» старой обувью. Десятки пар, оставшихся без хозяев, символ холокоста, позволяют увидеть в истории одной семьи трагедию нации. Персонажи не заступают за границы участка, отведенного им этими сношенными башмаками и туфлями. А в финале все это пространство шестеро мужчин аккуратно схлопывают в коробочку — герои оказываются внутри ящика с маленькой решеткой сбоку. Через нее видно только макушку Анны. Вершину айсберга. Намек на жизнь, которая могла бы быть.