«Актрисы» (по «Елке у Ивановых» А. Введенского)
Центр им. Вс. Мейерхольда
Режиссер Видас Барейкис, сценография Ольги Никитиной

В магистратуре Центра им. Вс. Мейерхольда подходит к концу двухлетнее обучение девяти студентов из разных городов России и стран бывшего СНГ: в декабре 2012 года пройдет фестиваль «Объект № 5», в программу которого войдут все магистерские работы (их выпускают уже с весны). Спектакль «Актрисы» Видаса Барейкиса играют в главном зале ЦИМа, и пока это единственный спектакль «большой формы».

«Mr. FLUXUS, или Шарлатаны»

В Литве о Видасе Барейкисе говорят много: три года назад он возглавил независимое движение «NO THEATRE», а в прошлом году его театр был выдвинут на соискание одной из главных литовских театральных премий «Золотой Крест» в номинации «Новая форма». Барейкис сначала получил музыкальное образование, а потом учился на актерском курсе у Гинтараса Варнаса в Вильнюсской академии музыки и театра. Закончив, он понял, что готов быть по ту сторону от сцены, где темно, — быть на месте режиссера.

Афиша спектакля.
Фото — архив театра.

Вчерашние выпускники Варнаса, крупной фигуры в литовской режиссуре среднего поколения, работают в самых разных театральных системах, причем одновременно. Вы можете в один вечер увидеть актера в кукольном спектакле Варнаса, в следующий раз — на сцене Национального театра у Коршуноваса, а потом — в независимом театральном проекте у своего однокурсника Видаса Барейкиса. Молодые актеры не противопоставляют себя театральному мейнстриму (а Оскарас Коршуновас в современной Литве — это мейнстрим): они собираются вместе, чтобы делать свой театр.

Последний выпущенный в Вильнюсе спектакль Видаса Барейкиса называется «Mr. FLUXUS, или Шарлатаны», и тут в театр врываются законы улицы, заставляя его пружинить, отвечать на ее вопросы. Пространство, в которое создатели приводят зрителей, — это бывший дом культуры, перестроенный в скейт-парк, где поверх лепнины — гигантские прописи граффити, а вместо пола — деревянные волны. Здесь исследуется биография создателя движения американского авангарда 1950-х, художника и композитора флюксуса Джорджа Мачунаса. Человек, который полвека назад поставил вопрос, не являются ли все художники шарлатанами, когда его соратники выдвигали тезис «каждый — художник» (Йозеф Бойс), становится в этом спектакле точкой отсчета для интеллектуальной игры, единственным героем и оправданием возможности существования театра.

«NO THEATRE» занимается поисками на поле извечного спора искусства и реальности, находясь на пересечении театра и contemporary art. Образ этого театра — лицо актера, выбеленное наполовину: захватывая абсолютную власть над зрителем, он сам себя подвергает сомнению.

«Актрисы»

Учиться режиссуре Барейкис поехал в Москву, в магистратуру Центра им. Вс. Мейерхольда и Школы-студии МХАТ, к Виктору Рыжакову. Спектакль «Актрисы» — его магистерская работа.

Афиша спектакля.
Фото — архив театра.

В основе спектакля — пьеса Введенского «Елка у Ивановых», но не только она. Замысел этого эстетского, черно-бело-красного спектакля появился после актерского кастинга в ЦИМе, на который пришли 130 актрис, тоскующих по театру. Режиссер выбрал шестерых и с ними начал придумывать спектакль о готовности умереть ради сцены. Чуть позже возник текст пьесы обэриута Введенского, герои которой — дети разных лет — долго ждут елки, и там, на елке, с достоинством умирают.

Сцена приподнята и выстлана паркетом из советской квартиры. Это и пространство пьесы (1890-е годы), и сама Сцена, отделенная от обыденности (художник — Ольга Никитина, выпускница мастерской Дмитрия Крымова). Исполнительниц всех ролей режиссер поставил на табуретки — как и должно стоять детям, когда им дают слово, когда каждая девочка — будущая актриса. Между сценой и зрительным залом — дирижер, во фраке, с собранными в строгий пучок волосами — андрогин с божественным сопрано (Юрга Шедуйките). Она управляет хором вверенных ей женских голосов и ходом всей игры. Она и раздает роли, и рубит головы. Мастер, судья и палач, взмахом кисти она рисует красный разрез на шее девочки Сони, когда по сюжету няня отрубает ей голову, потому что она дразнит няньку дерзким планом выставить грудь на всеобщее обозрение.

По структуре «Актрисы» — опера, с ариями, хорами и интермедиями: абсурдистский примитив и острота текста Введенского открываются через оперную условность. Судебный протокол, он же — выброшенный из сюжета стишок про Ослова и Козлова, становится музыкальной интермедией (Ольга Мукукенова исполняет его как эстрадный номер — и снова стоя на стуле). Второй способ — драматические интермедии, например, методом актерских наблюдений сделанная роль Собаки (Анастасия Егорова) или няня-убийца (Ольга Цинк), в комическом перевороте оказывающаяся сумасшедшим бардом с гитарой желтой. Третий — цирковые номера Короля Лира и его верного Шута: Шут (Олеся Цихоня) извивается вокруг своего Короля в акробатических па, а полусумасшедший Лир (Алла Данишевская) ходит, не глядя на него, пошатываясь, на ходулях.

«Актрисы» — это про инстинктивную женскую конкуренцию, про данное при рождении желание кому-то служить, про тоску по главному монологу в свете софита. Героиня Соня Острова здесь — Соня Астрова (Ирина Соболева), и даже в самом этом сочетании имени с фамилией — огромная тоска чеховской Сони Войницкой по тому, чтобы стать Астровой. Тексты Шекспира, Чехова, Тургенева появились в спектакле благодаря настоящим историям актрис, которые стали отправной точкой для этой постановки. Оперное решение доминирует, но финал исподволь выводит биографию спектакля, его документальный нерв, наружу: когда все персонажи умирают в сверкании новогодней гирлянды, развешенной по всему залу, остаются актрисы, и в последней вспышке лампы будто звенит: «Смотрите на нас, мы все-таки умираем на сцене!».