Ольгу Алексеевну Певцову часто можно встретить в театральном фойе рассказывающей о спектаклях, которые неистово любит сама. Она — распространитель билетов. За 20 лет работы вокруг нее собралась своя «паства». Певцова воспитывает зрителей на Эренбурге, Додине, Баргмане, Стукалове, Бутусове… На фестивалях ее публика смотрит спектакли Марчелли, Рыжакова, Федотова, Бычкова, Жюгжды, недавно к ним прибавился еще и Богомолов. 200 просмотренных спектаклей в год: все записаны в журнал, напротив каждого названия — фамилии зрителей, увидевших спектакль. Этот фолиант вкупе с телефонной трубкой — главные «орудия труда» Певцовой. Ее телефон звенит «Чардашем» Витторио Монти — темой спектакля «Оркестр» НДТ. Она искренне удивляется косности некоторых зрителей и лености администрации театров. Открыто ненавидит антрепризу. Все, что связано с театром, Певцова принимает близко к сердцу, страстно.
«Но открываешь двадцатую дверь…»
— Я по специальности физик, окончила университет, работала в сфере ядерной физики… биография большая. Но театр любила с детства, выросла на Товстоногове, Агамирзяне. А потом на какое-то время уехала из страны. Вернулась — физика в загоне. Пришла в МДТ, который был для меня Меккой, попала на спектакль «Пьеса без названия» и после, зареванная, под сильным впечатлением кинулась за кулисы и сказала: «Я у вас хоть полы буду мыть, но из театра не уйду». И Валерий Васильевич Калашников (заместитель директора МДТ с тридцатилетним стажем, в настоящее время начальник отдела продаж в Санкт-Петербургском Театре музыкальной комедии. — Д. Т.) сказал мне: «Ну что за глупости? Мы вас прекрасно знаем, вы так любите театр, вот и приходите к нам распространителем билетов». Что это? Как? Я решила попробовать. И получилось.
Правда, тут же обожглась. Был такой спектакль «Клаустрофобия», непривычный для зрителя-современника — в том числе потому, что поставлен по прозе Сорокина, которую не каждый воспринимает. А поскольку я была в восхищении от этого спектакля, то продала какие-то билеты в первый же день, не разговаривая с людьми. Ну и 80% из купивших билеты после этого шарахались при виде меня. С тех пор я поняла: зритель зрителю рознь. Я люблю публику думающую. И со временем вокруг меня сплотился кружок из таких зрителей. Поэтому теперь мне просто. Вот я знаю, что скоро будут гастроли любимого мной режиссера, — позвоню в театр, закажу энное количество билетов и буду обзванивать всех своих зрителей.
Но первые годы, когда я должна была найти свою публику, — оказались самыми тяжелыми. Открываешь дверь: «Здравствуйте!» Робко: «Любите ли вы театр так, как люблю его я?» А в ответ: «Закройте дверь с той стороны! Видите — табличка „Посторонним вход воспрещен“!» Это довольно унизительно. Но открываешь двадцатую дверь, а за ней: «А что бы вы хотели предложить?» И тут уже все зависит от того, умеешь ли ты рассказать о том, что видел.
«Я зрителя делю на любителя и „профессионала“»
— «Профессионалы» без театральной пищи не могут существовать и ходят они в театр за раздумьями. Мне нравятся зрители-полиглоты, которые знают языки разных режиссеров. Любители, как правило, выбирают спектакли случайно, просто потому, что у них выдался свободный день, часто ходят на любимого актера. Имена режиссеров не запоминают.
Если появляется новый человек, то мой первый вопрос к нему: «Что вы любите? Что видели и как это оценили?» Благодаря этой информации я что-то узнаю о нем, и это позволяет мне понять, через какой спектакль нужно ввести этого зрителя в театральный мир. А после прошу его позвонить и сказать, понравилось или нет то, что я ему посоветовала, — искренно. И по оценке его запоминаю.
Когда человек просит посоветовать что-нибудь классическое, уточняю: «Что вы называете классикой? Привычное взгляду, сделанное, как сто лет назад?» Ведь если так, то это значит, что человек не хочет удивляться. Когда зритель, которого я хорошо знаю, вдруг говорит, что абсолютно не понял что-то, на мой взгляд, бесспорно хорошее, я заставлю его пойти на спектакль второй раз, уже бесплатно. Потом мы обмениваемся мнениями, и это нас обогащает. Со своими зрителями (а это представители самых разных профессий и мировоззрений) мы можем часами говорить о спектаклях.
Я болезненно воспринимаю равнодушие в адрес того, что я люблю. Однажды во время спектакля «Оркестр» вижу, как две девчонки, не дождавшись поклонов, выскакивают из зала. Думаю: «Ну, неужели так уж нужно бежать в гардероб, чтобы взять пальто без очереди?!» Разъяренная, выхожу за ними и вижу: стоят в фойе и, обнявшись, рыдают. Бросилась к ним: «Спасибо, девочки!»
Когда выходил спектакль «Преступление и наказание» в НДТ, мы настороженно ожидали культпоходов школьников. Но ребята смотрели, раскрыв рты, а учителя потом писали в отзывах: «Следили за каждым движением рук, ног, слюны».
«Мне смешно слышать, что театр умер или что раньше было лучше»
— Я считаю, что театр сегодня невероятно интересный! Важные процессы происходят в малых коллективах, которые широкой публике незнакомы. Любимых театров — с кем я работаю постоянно — не так много: это «Такой театр», «Небольшой драматический театр», «Мастерская», театральные фестивали «Пять вечеров» имени Володина, «Радуга», «Встречи в России». В прошлом работала и с МДТ, «Нашим театром», ТЮЗом. В «Театре на Литейном» было несколько спектаклей Романа Смирнова, которые мне нравились. Страшно люблю Праудина, но не сотрудничаю с ним только потому, что условия работы в «Балтийским доме» малопривлекательны.
Есть поразившие меня спектакли с очень короткой жизнью. Дипломный спектакль Александра Кладько в коридоре учебного корпуса Театральной академии «По ту сторону смысла», «Игрок» Льва Стукалова, «Рождество 1942-го, или Письма о Волге» Ивана Латышева и «Очень простая история» Галины Бызгу в ТЮЗе. Жаль, что зрители их почти не успели увидеть, тем более что идти спектакли перестали по малозначительным причинам.
Я поняла, что больше не переступлю порога театра «Буфф», Театра Комедии им. Акимова. «Молодежный театр» оправдывает свое название — туда хорошо ходить до 18 лет, а дальше ты уже перерос. Их спектакли я называю манной кашей без комочков.
Люблю жанр трагикомедии, чистой трагедии сегодня нет, а есть драма. Считаю, что кроме театра Эренбурга в Петербурге никто не умеет играть трагикомедию. Так, чтобы одномоментно и страшно, и смешно, и больно.
Отправная для режиссера точка считывается довольно легко. Иногда смотришь спектакль и понимаешь, что наболело у режиссера, и ему нужно высказаться, прокричать… А в других спектаклях отправная точка — либо бенефис актера сделать, либо деньги собрать… Спрашиваю у зрителя, сходившего на антрепризный спектакль (я спектакля, разумеется, не видела): «Хотите, скажу, что было на сцене? Окно, дверь — куда можно выпрыгивать или выходить, и обязательно стол, стул или диван. Все!» Зритель удивляется: «Откуда вы знаете?» Да просто иначе быть не может! А в какой позе актер произносит текст, что делает руками — совершенно неважно. Антреприза — это тормоз для настоящего театра. Кроме того что это зрелище низкого качества, так еще и формирует у зрителей, сходивших однажды на антрепризный спектакль, ложное ощущение, что театр — это непременно дорого.
«С юности обожаю критические статьи»
— Была такая газета — «Советская культура», выходила на шестнадцати страницах. И после 8-й шли критические статьи на фильмы. Еще будучи школьницей, я в первую очередь открывала эти страницы. Все остальные открывали 16-ю — юмористическую. С тех пор, как вернулась в Петербург в 1997 году, ни единожды не пропустила ни одного номера ПТЖ — все в ряд стоят. Это для меня учебник театральной жизни.
Театроведы, как правило, приходят на премьеру, а спектакль созревает гораздо позже. К тому же, не представляю, как с одного просмотра писать о спектакле.
Раньше я была очень категорична, но потом, когда убедилась, что люди, которых я уважаю, могут оценивать спектакль совсем иначе, чем я, то эту категоричность в карман спрятала. Единственное исключение — «Братья и сестры». Для меня это святое. Если человек сказал, что это плохо, то я не буду даже с ним спорить, но он для меня перестанет существовать вообще.
«Одно дело продать билет, находясь в живой беседе со зрителем, и совсем другое — в кассе театра»
— Ценообразование во многих театрах происходит по принципу ЖКХ: билеты пользуются популярностью — надо сделать дороже. Заоблачные цены на гастрольные спектакли. Даже на фестивалях, проводимых на государственные деньги. Почему? Когда со сцены в зал, к зрителям, купившим билеты за 8000, звучат слова о нравственности, о бедности — это вызывает ироническую улыбку.
Это самая настоящая беда: театры запрещают продавать билеты распространителям. Считается, что они отбирают деньги. Глупость несусветная! Ведь одно дело продать билет, находясь в живой беседе со зрителем, и совсем другое — в кассе театра. В кассу приходит зритель знающий.
Существует, кроме того, система ДТЗК (Дирекция театрально-зрелищных касс). Раньше среди ее работников были яркие личности, которые рассказывали зрителям о спектаклях, сами ходили в театр. Сейчас это максимально обезличенная система, кассиры не могут высказывать зрителю свое мнение о спектакле, вплоть до того, что работников постоянно переводят из кассы в кассу, чтобы у них не появилось «своего зрителя». А руководству ДТЗК выгодно продавать дорогие антрепризные спектакли.
«Я называю себя лоцманом в театральном море»
— Людей, которые занимаются распространением театральных билетов, мало. Обычно это пенсионеры, которым нужно подработать.
Думаю, что новичкам сегодня заниматься этим невозможно, ибо куда сейчас можно пойти? Бизнес-центры, институты — все теперь под охраной. А у меня столько связей появилось до того, как везде понаставили барьеров, что меня буквально «по рукам» передают. Спрашивают, можно ли дать мой телефон знакомым.
Я, наверное, единственный человек в этой профессии, который иногда отговаривает от покупки билета. Предлагаю только хорошее, но если мне кажется, что человек пока к спектаклю не готов, постараюсь переубедить его. Не хочу, чтобы он свое разочарование по ошибке ассоциировал со мной.
Моя профессия хороша еще тем, что, в отличие от режиссеров и актеров, я могу увидеть реакцию зрителя. Я как ниточка между театром и зрителем. Всегда доношу мнение зрителя до команды спектакля.
Раньше, если распространитель приходил в театр, то обязан был продавать билеты на все спектакли репертуара. Никого не интересовало, что тебе самому может что-то не нравиться. Сейчас в театрах ситуация изменилась. Я могу позволить себе работать только с теми спектаклями, которые люблю и высоко ценю. Когда искренно что-то любишь, нет необходимости врать.
Записала и собрала Дина Тарасова
Суждения о театре хорошие, но билеты – сколько раз не пытался купить – заканчивалось плачевно. Либо надо было приехать в неудобное время в неудобное место, либо откровенно хамила.
С большим интересом прочитала статью. С Ольгой Алексеевной познакомилась много лет назад, купила , по её рекомендации, билеты в театр Малыщицкого на спектакль
“Заповедник”. С этого момента и началась моя постепенная влюблённость в театр, а наставником моим стала Ольга Алексеевна. Только благодаря её я не только полюбила театр, но и поняла его. Сегодня не представляю свою жизнь без театра. Если случается длительный перерыв, то начинаешь испытывать чувство душевного голода, нужна пища для мысли, души; нужен источник для более яркой, насыщенной, эмоциональной жизни. Где это взять? Ответ один: ” Иди в театр”. Какое счастье, что в городе есть такой человек как Ольга Алексеевна. Благодаря ей мой сын и его друзья тоже полюбили театр.
Ольга Алексеевна! Я очень рада нашему знакомству! Увидимся! Многое узнала о Вашем личном отношению к театру!
Я рада!
Это великая женщина. Многие только благодаря ей открыли для себя театр.
Добавлю ложку дегтя. Мне очень импонирует отношение Ольги Певцовой к театру. Но у меня вызывает вопрос, почему такие распространители билетов действуют во вред иным театралам, не нуждающимся в опеке, советах и билетах от Ольги? Что это вообще такое: “Вот я знаю, что скоро будут гастроли любимого мной режиссера, — позвоню в театр, закажу энное количество билетов и буду обзванивать всех своих зрителей”.
То есть я прихожу за билетом в театральную кассу, а мне говорят, что билетов нет. Зато билеты “забронированы” Ольгой, которая распространяет их через своих клиентов. И я, к сожалению, уже не раз сталкивалась с этой ситуацией. Более того, звонишь Ольге, чтобы уточнить, нет ли у нее такого вот “забронированного” билета, а в ответ слышишь хамство.
Получается что я, человек со своим театральным вкусом и мнением, сформированном родителями и годами практики походов в театр, а не Ольгой Певцовой, должна унижаться и просить ее, человека, получившего билет от администрации театра (а это нарушение антимонопольного закона, между прочим), продать мне этот билет. А она уже будет смотреть по своей книжечке “клиентов” и решать, могу я приобрести у нее этот билет или еще пока не заслужила. Я понимаю, что есть масса спектаклей, которые нужно рекламировать, которые по каким-то причинам не собирают полных залов, и в таком вопросе труд Ольги – это вроде подвижничества. Но есть масса спектаклей того же театра “Мастерская”, есть гастрольные и фестивальные спектакли, на которые билеты итак прекрасно раскупаются. А тут Ольга за своими “бронями” и “клиентами”
И все это еще публикуется в ПТЖ прямым текстом. И куча людей выражает ей свои благодарности.
Екатерина, с некоторыми фактами величия я согласна! Будьте умнее просто!
)))
Екатерина, какую чушь Вы несете!!! Честное слово! Такое ощущение, что Вы ни черта не понимаете, как театры продают билеты. Каждый театр заинтересован в том, чтобы его билеты продавались. И продаются билеты по всем имеющимся у театра каналам, включая и распространителей. А таких распространителей, как Ольга Певцова, поискать надо. Уверена, что в нашем городе она одна такая))
И “скупать” все билеты распространитель не может. Он получает свою квоту для продажи, равно как и все остальные участники процесса реализации билетов. Никакого нарушения законодательства тут нет. По Вашей логике получается, что, и МДТ со своими супер аншлаговыми спектаклями (где в главных ролях Данила Козловский, Ксения Раппопорт и Елизавета Боярская) или же Ленсовета (скажем, со спектаклем “Оскар и розовая дама”), когда билеты, поступившие в продажу утром, к обеду уже все раскуплены более расторопными зрителями, нежели, скажем Вы, тоже нарушают законодательство? Т.е. Вы, придя в кассу театра, узнаете, что билетов уже в продаже нет, хотя начали они продаваться только утром, и начинаете по этому поводу возмущаться?
Ольга Певцова распространитель, каких поискать надо! Это ее призвание и она со своей любимой работой справляется на все сто. Поэтому театры и любят с ней работать. А кто откажется от того, что твои билеты раскупаются влет и тебе не надо волноваться о наполняемости зала? И как раз-таки Ольга очень много работает с не слишком хорошо покупаемыми у массового зрителя спектаклями. Потому что ценит искусство не для масс.
Я говорю Ольге, огромное СПАСИБО, за ее любовь к театру и за то, как она умеет ее делится. Спасибо тебе. Именно благодаря тебе, я стала думающим, можно даже сказать, искушенным, зрителем. Я увидела столько интересных спектаклей, о которых и не услышала бы, если бы не твоя забота.
Хм… Но у Ольги Алексеевной такая работа… очень важная… Я увлеклась Ндт..
а при чем тут раппопорт?
ясно, не все прочитала против )
Отвечу Марии: меня, как гражданина Российской Федерации, не должно волновать, какие механизмы продажи билетов практикуют театры. Меня должно волновать, правильно ли это делают театры и соблюдаются ли при этом мои права. Законы я знаю. Есть такой великолепный нормативный документ под названием Федеральный закон от 26.07.2006 N 135-ФЗ “О защите конкуренции”, который не допускает создание ситуаций, при которых одни потребители (условно назовем их “Клиенты Певцовой”) имеют приоритет перед другими потребителями (назовем их условно “Клиенты свободного театрального рынка”). Так вот, ситуация, описанная Вами, к сожалению, не соответствует требованиям законодательства Российской Федерации. И все бы ничего, все бы закрывали на это глаза (как собственно это и делается, потому что в ряде случаев действительно распространители нужны, чтобы продать нераскрученный спектакль) когда бы не было “дефицита услуги”,
По поводу продажи билетов на топовые спектакли: знали, проходили. Опыт покупки билетов и в МДТ, и на “Оскара”, и на малую и тогда единственную сцену театра Мастерская Фоменко (вот уж по мне так самая честная схема с листом ожидания) у меня есть. При этом, подозреваю, что с наполняемостью в этих театрах все прекрасно и распространители (которые, как мы уже выяснили, действуют не совсем законно) им не требовались.
По поводу дефицита: ссылаюсь на собственный опыт и опыт своих друзей. Пример из жизни: я чудом покупаю билет на фестивальный спектакль, допустим, в 91 комнату Балтийского дома. Билеты я отслеживаю (через звонки в кассу, администратору, через интернет) и знаю, что в свободную продажу их пустили в количестве, допустим, штук 10. Дальше простая математика: 2 билета покупаю я. Остальные расходятся в течение часа. В день спектакля аншлаги, просьба выдать лишний билетик. И что же я вижу в зале: Певцова и группа ее “клиентов-поклонников”. Всего человек 5. И я вижу у них в руках билеты. И что самое прекрасное: Певцова рассказываем им, царапая короной потолок, аки носитель эксклюзивной информации, что сейчас будет на сцене и что за режиссер к нам пожаловал. Логический вывод: люди не знали, на что пришли. А те, кто хотел попасть на спектакль, зная, что там будет, билет купить в свободной продаже не смогли. Ладно бы тут был принцип “кто быстрее, того и тапки”. И ладно бы театру было сложно продать билеты и ему требовался “распространитель”. Но мне кажется, здесь точнее будет слова “блат” и “незаконная привилегированность”.
По поводу Певцовой: имела честь познакомиться с ней лет 12 назад. В общении был совершенно адекватный человек: милый, интеллигентный. Сейчас же это просто Гуру (как она сама себя позиционирует). Королевишна. Отношения с потенциальными клиентами странное (за билетами, которые Певцова должна распространять, клиент должен куда-то ехать в свое рабочее время). Ну это ладно. Но тут же еще претензия на звание эксклюзивного распространителя (были неприятные разговоры, когда Певцова узнавала, что билеты на гастрольные мероприятия куплены не у нее)
по- моему это и есть театр
И?