Петербургский театральный журнал
Блог «ПТЖ» — это отдельное СМИ, живущее в режиме общероссийской театральной газеты. Когда-то один из создателей журнала Леонид Попов делал в «ПТЖ» раздел «Фигаро» (Фигаро здесь, Фигаро там). Лене Попову мы и посвящаем наш блог.
16+

22 декабря 2020

СТУЛЬЯ С ЗАГОГУЛИНОЙ

«Киса». Комедия по мотивам романа И. Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать стульев».
Театр «Приют комедианта».
Режиссер Семен Серзин, художник-постановщик София Матвеева.

Премьерный анонс спектакля «Киса», предвещавший знакомство с «запрещенными главами» «Двенадцати стульев», «безжалостно вырезанными из романа советской цензурой», выглядел интригующе. Кису Воробьянинова обещали представить «мотом и бонвиваном похлеще Бендера». А недавний дебют уже известного театрального режиссера Семена Серзина в роли кинорежиссера и бурное обсуждение его фильма «Человек из Подольска», разворачивающееся в Сети, добавляло интриге остроты…

А. Ведерников (Остап Бендер).
Фото — Полина Назарова.

Между тем, любой мало-мальски интересующийся историей «Стульев», легко узнает, что никаких разногласий с цензурой в момент рождения романа у авторов не было. Главу «Прошлое регистратора ЗАГСа», повествующую о жизни Ипполита Матвеевича «до 1913 года» и опубликованную уже в 1929-м как отдельный рассказ, они исключили из повествования сами. Задумав писать роман с героем-авантюристом в центре и выбрав его прототипом полтавского дядю Евгения Петрова (Катаева), авторы и живописали Воробьянинова жуиром-эпикурейцем. Вскоре, однако, в повествовании появился другой персонаж — Остап Бендер, тоже имевший своих литературных и жизненных прототипов. Неожиданно для авторов образ Остапа, которому поначалу предназначалась незначительная, проходная роль, стал разрастаться и брать действие в свои ловкие руки. Ипполиту Матвеевичу пришлось уступить первенство и поменять характер. Первоначальный вариант романного «пролога» так и остался рассказом. Остап же настолько полюбился авторам и читателям, что вскоре после убийства его Воробьяниновым в финале «Двенадцати стульев» был воскрешен и в 1931 году стал главным героем романа «Золотой теленок»…

Полагаю, что режиссеру, решившему ставить роман «Двенадцать стульев», хорошо известный всякому, имеющему потребность в посещении театра, многократно инсценированный и экранизированный, давно разошедшийся на цитаты, захотелось новизны. И он решил восстановить «Прошлое регистратора ЗАГСа» в его первоначальном значении. Я даже подозревал, что этим Серзин и ограничится. Правда, при чем здесь тогда «Стулья», думал я. Моя догадка оправдалась только отчасти: «Прошлое» составило лишь «зачин» «комедии по мотивам». Зачин, промелькнувший на сцене неотчетливо и сумбурно. Показали Кису в пальто из искусственного розового меха с длинным ворсом, в темных очках и с накладными усами. Деву кафешантана в «корсете с историческим кроем» и топлес. Примерили меховое пальто и на других участников сцены. Дальше началась традиционная охота за стульями с классической расстановкой функций главных действующих лиц. Остап (Алексей Ведерников) — брутальный, наступательный, победительный — ведущий. Киса (Евгений Перевалов) — пугливый и застенчивый — ведомый. «Пришив» первоначальную первую главу к романному туловищу, режиссер ничем художественно и смыслово не обогатил произведение литературной классики. Но целостность повествования и характеристик, как и стилевое единство романа, нарушил.

Сцена из спектакля.
Фото — Полина Назарова.

Драматургическая основа является самой слабой величиной спектакля. Не названные в программке многочисленные персонажи романа и их реплики, перераспределенные между шестью исполнителями, мелькают и… не столько играются, сколько обозначаются. Игнорируя многие комедийные литературные реминисценции оригинальных «Двенадцати стульев», успешно преодолевая черты, роднящие роман с гоголевской традицией, режиссер вбрасывает свои, отыграть которые актеры просто не успевают. Вот почему-то бывший дворник Воробьянинова Тихон (Владимир Карпов) назвал себя Полиграфом Полиграфовичем и поведал о славной ночной охоте на котов. Он, впрочем, и в программке назван булгаковским именем, но ясности это не прибавляет. Булгаковщины в спектакле нет, но Булгаков упомянут. Обозначили. Проехали. Дальше. А вот тот же Карпов — уже гробовых дел мастер Безенчук. Никакой трансформации. Несколько реплик. Дальше. Засветились на заднике красными огнями глаза нарисованного кота, и чучело чайки мелькнуло в руках отца Федора. Чехов. «Чайка». Дальше. Почему Чехов? Почему «Чайка»? Потому ли, что «с печальным криком чайки разодрался английский ситец в цветочках» на одном из стульев у Ильфа и Петрова? Как говорил известный принц Гамлет: «Что он Гекубе? Что ему Гекуба?» По крайней мере, для авторов романа были более актуальны Толстой и Достоевский. И это было смешно. У Серзина — «Чайка». И это и не смешно, и бессмысленно…

Еще одно «новаторство» сценической интерпретации состоит в переносе действия в «лихие» 1990-е годы. Впрочем и здесь возникает тот же вопрос: зачем? Ради актуальности? 90-е маркированы в спектакле лишь внешними признаками, такими как малиновый пиджак с магазинной биркой и спортивные штаны отца Федора (Олег Рязанцев), или его же игра с Беспризорником (Яна Оброскова) в наперстки… Поедаемый Кисой и Осей из общей пластмассовой миски «Доширак»… Характерно и само по себе выразительно и выбранное художником место действия: подземный переход с обшарпанными кафельными стенами, размалеванными граффити и всевозможными надписями: «прошлое прошло», «важно оставаться человеком»… Само по себе. Дополнительной смысловой нагрузки или актуальности оно тоже не содержит. Сегодня 90-е даже для тех, кто проживал их в более зрелом возрасте, нежели молодой режиссер Серзин, такая же неактуальная «история», как и 20-е. Нынешняя актуальность проступает в историческом календаре совсем другими, унылыми и более «стабильными», цифрами и числами. Нет в ней никаких иллюзорных ожиданий скорой и радужной перспективы, помогавших терпеть многие лишения. Даже само радужное семицветие является едва ли не запрещенным. И мало кого можно увлечь сказочной мечтой о внезапно обретенном богатстве как в прямом, так и в переносном смысле слова…

Сцена из спектакля.
Фото — Полина Назарова.

Я уже не в первый раз сталкиваюсь с ситуацией, когда профессиональный и опытный режиссер берется сочинять «пьесу» и этот шаг оказывается разрушительным для будущего спектакля. В случае с «Кисой» все необходимые исходные «компоненты» налицо. Хорошие актеры, многие из которых (в спектакле заняты два состава) неоднократно играли вместе и сотрудничали с режиссером С. Серзиным и в театре, и в его фильме… Перевалов и Ведерников — еще и бывшие однокурсники, партнеры по сцене в театре «Мастерская»… Замечательный роман… Интересный замысел сценографа… Но все эти компоненты, достойные сами по себе, будучи подчиненными искусственной идее и зависимыми от слабой, непроработанной драматургии, в художественно состоятельное и осмысленное целое не складываются. Оставляют впечатление наскоро срепетированного «капустника», лоскутного одеяла, сметанного из обрезков разной фактуры. И несколько жеребячий гогот «своих», пришедших на предпремьерный пресс-показ, оказался вполне уместен. Не думаю, правда, что исполнители и постановщик хотели именно такой реакции. По крайней мере, на поклоны они вышли только один раз, а режиссер на сцене не появился вовсе. Неупомянутой осталась лишь Татьяна Полонская, также изображающая нескольких персонажей (в программке обозначены Елена Станиславовна и мадам Грицацуева) без всякой «трансформации», меняющая только костюмы. Может быть, это было бы и уместно, если бы сама «история» была прописана более внятно…

В белой ванне на золотых львиных ногах, «играющей» также и в «зачине» и, видимо, призванной закольцевать действие, Киса задушил Осю полотенцем. Разодрал последний стул, тоже оказавшийся «пустым». А на затемненной сцене прожектор высветил надпись: «Важно оставаться человеком». Финал оказался таким же искусственным и декларативным, как и замысел, обозначенный в анонсе. Конечно важно, всегда важно, независимо ни от чего и в любых обстоятельствах важно. «Подумаешь, бином Ньютона»…

Сцена из спектакля.
Фото — Полина Назарова.

Несомненно, исполнители «дубля» — Воробьянинов самого Серзина, Бендер Ильи Деля, отец Федор Ильи Борисова, Грицацуева Юлии Башориной — привнесут свои оттенки и акценты в эту сценическую историю. Но, думается, что перемена слагаемых принципиально преобразить что-то в хаотичной сценической конструкции уже не может. Потому что сама конструкция представляется случайной, немотивированной и слишком «неряшливой». Стулья в спектакле оказались без подкладки, вернее, с подкладкой фальшивой, как искусственная вата, выдираемая из предметов мебели искателями сокровищ.

В указателе спектаклей:

• 

Комментарии 5 комментариев

  1. Марина Дмитревская

    Весь спектакль я вспоминала байку, которую когда-то рассказал мне про Сашу Пантыкина Олег Лоевский. «Он делал как-то с Аликом Даниловым и Димкой Астраханом «Тартарен из Тараскона». И вот, посмотрев спектакль на сдаче, они сели в кабинете, достали бутылочку… Печальная такая атмосфера. И Пантыкин говорит: «Вот Алик Данилов такой умный, чуткий, остроумный человек, очень талантливый… Димка Астрахан — талантливый режиссер. Димка, ты же помнишь, „Доходное место“, „Красная Шапочка“… Я написал замечательную музыку ко многим спектаклям. Мы все такие талантливые люди. Сделано-то немало, а такое фуфло все вместе состряпали!» Вот эта фраза «Сделано-то немало…» и вошла в историю».
    Могу продолжить. Вот Евгений Перевалов — безусловное дарование, сценическое изящество, что стоит им с прекрасным однокурсником Ведерниковым сыграть этюд на поедание доширака Кисой и Бендером? Любимцы публики, блистательный курс Козлова десятилетней давности… А Владимир Карпов как похорошел! В вот Олег Рязанцев, представитель театра Европы, драматическое дарование которого все крепнет, и это без шуток… Вот Семен Серзин — режиссер — успешнее не бывает, он везде и всюду… Сделано-то немало. А такое фуфло все вместе состряпали»!
    Они до сих пор пребывают в убеждении, что, встретившись дружеской студенческой компанией (а прошло уже 10 лет, не так уж артисты и юны), они будут так милы своей игрой на друг друге, доставляя радость трем друзьям в зале, что могут обойтись без смыслов, инсценировки, концепции, без единой мысли. Они ж такие клевые, классные обаяшки (смайл-смайл-смайл).
    Неряшливая композиция, играние фабулы, скок-поскок по известным цитатам и эпизодам, нетвердо выученный текст. Вообще-то вполне себе халтурка, ребята, «театр на коленке»… Повидать всех, конечно, приятно, но не настолько.

  2. Андрей Кириллов

    Я все-таки главную ответственность за результат возлагаю на незадачливого драматурга и режиссера С. Серзина. Поэтому сознательно про актеров почти не написал. А о чем писать? Восхищаться «мастерским» этюдом с Дошираком? Нюансировкой соблазнения Кисой Лизы? «Живыми слезами» Е. Перевалова, вынуждаемого просить милостыню?.. Помню, еще в бытность мою на драмфаке, на первом курсе, мы спорили: является ли способность мгновенно заплакать в любом месте и по любому поводу признаком актерской одаренности? Но мы тогда были юными, наивными, неискушенными…

  3. Дмитрий

    А вот у меня, мэтры театральной критики Петербурга, вопросы не к создателям этого убожества, про них и их «творчество» итак все понятно и очевидно, а к вам. Почему вы ходите на это г…., да еще и пишите про это? В городе нет больше премьер и театров? Разве кто-нибудь из вас пришел в ДК Выборгский год назад, на премьеру «Легенды о пианисте» режиссера Л. Никитиной с Кириллом Ульяновым и Димой Мячиным? А «Швейк» в Театральной Долине с Сережей Мардарём, «Сильвия» в «Лицедеях» с Колгановой? Смотрели? Что за сектантская избранность к одним фамилиям и лицам? Вы сами пишите панегирики на творчество этих одиозным личностей, а потом дружно удивляетесь тому, что они клепают «театр на коленках». Расширьте кругозор и удивитесь тому, как разнообразен и прекрасен мир театра вокруг.

  4. Андрей Кириллов

    Дмитрию. Погуглил. Понял, кто пишет. Восхитился широтой Вашего театрального кругозора. Занятный способ продюсирования «Антрепризы Людмилы Никитиной». Немного хамоватый, но тут каждый сам себе судья. Больше мне Вам ответить нечего.

  5. Дмитрий

    Андрею Кириллову. Если вы, Андрей именно так поняли мои мысли, что я таким образом продвигаю спектакли Никитиной, то уверяю вас, вы ошибаетесь. Хорошее не надо специально хвалить. Почитайте отзывы зрителей, и все увидите. Они честны и не предвзяты. А в целом, я говорил об однобоком характере освещения театральной жизни города. Мне понятно, что эстетам и снобам режет слух слово — антреприза, ну так это проблема эстетов.
    С наступающим вас Новым годом! Будьте здоровы и счастливы.

Добавить комментарий

Добавить комментарий
  • (required)
  • (required) (не будет опубликован)

Чтобы оставить комментарий, введите, пожалуйста,
код, указанный на картинке. Используйте только
латинские буквы и цифры, регистр не важен.

 

 

Предыдущие записи блога