Сегодня день рожденья у Валерия Кухарешина, любимого петербургского актера, народного артиста России. Мы очень рады, что он по Зодиаку — Стрелец, как и «ПТЖ» (ведь мы тоже родились в декабре). Вот уже тридцать лет и три года Кухарешин служит в Молодежном театре на Фонтанке, где играет главные (иногда и не главные, но все равно важные) роли. Кроме родного театра, много работает и на других сценах, участвует в самых неожиданных сценических проектах, снимается сам и озвучивает знаменитых артистов мирового кино. Валерию Кухарешину сегодня исполнилось 55 лет, а сил и энергии у него столько — иной 25-летний позавидует! От души поздравляем Валерия Александровича с юбилеем, желаем продолжать в том же духе, чтобы мы могли много и разнообразно писать о нем в журнале, как писали все двадцать лет.

Существует авторитетное мнение: создать непротиворечивый портрет артиста Кухарешина невозможно, его актерская природа неуловима и вырывается из аналитических сетей театральной критики. Сам он связывает это с собственным свободолюбием (см. интервью в № 43 «Я гедонист»), дескать, сказывается «эффект ускользания». Ну и пожалуйста, пусть себе ускользает. Не буду писать портрет, просто скажу по полслова о разных его ролях.

Валерий Кухарешин.
Фото — М. Дмитревская.

Кухарешин, действительно, совершенно непринужденно применяет разные техники: может работать и актерской акварелью — прозрачными легкими красками, полутонами (вспомним Охлбыстина в «Тане-Тане» Владимира Туманова), и маслом — (Мышлаевский в «Днях Турбиных» Семена Спивака), и гуашью («Суперфлю» Виктора Крамера), и в графическом стиле (Крогстад в «Норе» Михаила Бычкова)… Для него, выученика кацмановско-додинской школы, вроде бы прямое дело — создавать полноценный реалистический характер, с прочитываемой биографией, с развитием мотивов и системой душевных перемен. Таков, например, Вершинин в постановке Спивака. Недавно были сыграны 100-е «Три сестры», и еще раз я убедилась в том, что спектакль за семь лет своей жизни нисколько не обветшал, а, наоборот, внутренне окреп. Ушли какие-то вызывающие резкие штрихи, но проявились связи всего со всем и всех со всеми. Спектакль настолько плотен, в нем так подробно освоено каждое мгновение, что, глубоко погружаясь и напряженно следя за всеми, к концу третьего акта эмоционально устаешь — так много всего о человеке и его жизни сказано. Но это правильная усталость — таким и должен быть серьезный театр. Кухарешинский герой — и слабый, и сильный одновременно, и нелепый, и прекрасный. Его осторожные мягкие движения, робкий полуоборот головы, чуть стесняющаяся улыбка — все это очень по-чеховски. Батарейный командир — совсем не вояка, хоть мундир на нем сидит как влитой (умеет актер Кухарешин носить военную форму, чувствует, как надо спину держать!). Он, скорее, недотепа, хотя все-все понимает — и то, что над ним посмеиваются, и то, что на самом деле он лучше, чем о нем поначалу думают… Привычный юмор не спасает лишь от чувства к Маше. Но кухарешинский Вершинин страсти в клочья не рвет: любовь сыграна в безмолвном торжественном танце. И в уходе вверх по лестнице, когда они оба синхронно вышагивают с такими сумасшедшими, счастливыми и отчаянными глазами…

Психологически достоверные, объемные персонажи соседствуют в творчестве Кухарешина с героями, сыгранными иначе: например, Виктор Кабашон из «Солесомбры» Яны Туминой — манил своей таинственностью, мерцающей загадочностью, и сыгран был намеками, намеренно не до конца раскрыт. Или роли в гоголевских спектаклях Романа Смирнова — в состоящей из световых бликов, капель воды, отблесков свечей в зеркалах «Женитьбе Гоголя» герой Кухарешина (Подколесин и Кочкарев одновременно) был таким же бликующим, перетекающим, неуловимым (но ведь и вполне определенно несчастным, теплым, живым!); в «Голи» актер воплощал игровую стихию, легко жонглировал масками — и никакого лиризма!

Права Мария Смирнова-Несвицкая, когда утверждает: ни о какой роли Кухарешина нельзя сказать, что она «не его» (см. «В прахе и пепле», № 55). Но как могут быть все роли — «его»?.. А вот так. Могут. И Гоголь — и Чехов. И Достоевский — и Бомарше. А ведь есть еще и современные тексты, в которых вообще мало кто знает, как играть, а Кухарешин — может и не знает, но чувствует и играет прекрасно. Уже упомянутая «Таня-Таня» О. Мухиной, «Смерть Ван Халена» Шипенко и, конечно, «Лунные волки» Нины Садур — можно ли забыть двух потрясающих типов, Витю и Мужика из «Ехай»…

Виталий Салтыков и Валерий Кухарешин в спектакле «На Европу смотрю как зверь».
Фото — А. Малышев.

Самые невероятные проекты Веры Бирон в Музее Достоевского поддержаны актерским талантом Валерия Кухарешина. Он легко и азартно пускается в авантюры: и может получиться странная мрачноватая итальянская комедь «В переводе Гоголя», а может — зажигательная остроумная «Литературная кадриль», дефиле героев, сочиненных Федором Михайловичем и иными гениями русской словесности (уличное действо в День Достоевского). Чудесные маленькие рукотворные спектакли, в которых возникают знаменитые деятели истории и литературы — «Ибсен-Стриндберг» (в дуэте с Сергеем Бызгу), «На Европу смотрю как зверь» (о Герцене и Достоевском в дуэте с Виталием Салтыковым). Здесь не только актерское мастерство требуется, но и вкус, чувство стиля, личностное присутствие, наконец — речь ведь то о судьбах Родины, то о художнике и его миссии… Все это в наличии у Кухарешина. Так что наш герой — не только Актер Актерыч, как может показаться тем, кто посмотрит, например, «Я гений», антрепризный проект на грани фола о Сальвадоре Дали.

Одна коллега ехидно шутила несколько лет назад, что Кухарешин появляется во всем, что включается в сеть — в телевизоре, радио, компьютере, чайнике, утюге… Действительно, работает артист много. Но ведь (кроме, признаюсь, сомнительного Дали) в ерунде не участвует! В прошлом сезоне сыграл (и спел!) в мюзикле «Моя прекрасная леди» в режиссуре мировой знаменитости Роберта Карсена, и, надо сказать, на Мариинской сцене чувствовал себя великолепно, существовал с такой музыкальной легкостью и элегантностью, как будто на ней родился! Так что, я думаю, если действительно Кухарешин появится в новой роли внутри утюга, утюг при этом не перестанет гладить, а эту «внутриутюжную» роль можно будет сразу номинировать на что-нибудь золотое… Есть артисты, которым можно все.