«Кошкин дом» (по пьесе С. Маршака).
Театр «Мастерская».
Режиссер Полина Неведомская, сценография Анны Маркус

В «Мастерской» — театре, о котором «ПТЖ» пишет с самого начала его существования и который в нынешнем сезоне приобрел статус государственного (а значит, надо обслуживать зрителя и отчитываться, как теперь велено, его «поголовьем»), появился еще один детский спектакль — «Кошкин дом» по мотивам одноименной стихотворной сказки С. Маршака.

В репертуаре театра уже есть «У ковчега в восемь» и «Бременские музыканты» Екатерины Гороховской. Режиссер Полина Неведомская, принадлежащая к курсу «основоположников» «Мастерской», обращается к театру для маленьких зрителей не впервые: она была ассистентом Андрея Могучего, когда он ставил «Счастье». Конечно, тот спектакль назван «детским» с натяжкой, но, возможно, именно тогда у молодого режиссера появился интерес к зрителю-ребенку. По крайней мере, на лаборатории «Молодые режиссеры — детям» последнего фестиваля «Арлекин» Неведомская была замечена в качестве одного из участников (см. статью Оксаны Кушляевой «Лабораторное пространство „Арлекина“»).

Спектакль «Кошкин дом» — не лабораторная история, здесь режиссер ставил себе другие задачи: перед нами крепкая постановка, обеспечившая театру полный зал счастливых детских лиц. Сочиненная Маршаком история, подсокращенная и дополненная некоторыми деталями современной жизни, сделана как вполне традиционный спектакль большой формы для детей. Козел (Андрей Гаврюшкин) здесь говорит бле-е-ющим голосом, свинья (Ксения Морозова) приХРЮкивает и так далее. Никакого нового способа рассказать знакомую историю здесь нет. Например, Ксения Морозова, актриса по фактуре крупная, с «простыми» чертами лица, играет свинью, — логичное распределение. А помнится, в эскизе «Аленький цветочек» она была в роли Настеньки, третьей дочки, младшенькой, любимой. В белой распашонке-сорочке в пол, с вытаращенными глазами, она выглядела глупой простушкой — какая уж там героиня! Но эта Настенька мгновенно покоряла зрителя, смешная, нелепая. Мы словно видели ее глазами отца, умиляющегося на свою «младшУю», не чаявшего в ней души. Такое невинное переосмысление сюжета учило нешаблонно смотреть на людей, находить красоту в том, кто некрасив, понимать обаяние выходящего за рамки принятых стандартов…

Теперь спектакль «Кошкин дом» развивается по логике голливудской мультипликации, которая сделана хорошо, красиво и тоже учит необходимым простым человеческим ценностям (пожалуй, это немного пресная пища, как обезжиренные диетические продукты, но это на мой вкус, а вообще-то ничего плохого в ней нет). Но эта стилистика нерентабельна в театре, который всегда будет проигрывать 3D-технологиям, у него свое очарование. И вот этого очарования не хватило спектаклю Полины Неведомской.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра «Мастерская».

Кошка здесь (Полина Сидихина) — сексуальная красавица, вамп. В синем бархатном обтягивающем костюмчике, на высоких каблуках, она извивается всем телом и помыкает котом Василием (Владимир Кочуров), который у Маршака значится дворником, а здесь больше похож на молодого альфонса. Укором, минорно звучит здесь партия бездомных котят-сирот: Котенок (Марина Даминева) и его братишка, роль которого в спектакле играет часть костюма актрисы — игрушечный кот, повязанный, словно пуховый платок. Они — не разлей вода, двое бедных сироток, ушки съехали набекрень, брови жалобно встали домиком…

Неслучайно в процессе описания возникла музыкальная терминология. Костюм главной героини, очень эффектная световая партитура, да и в целом логика развития истории (назовем ее условно логикой прямолинейного противопоставления) навевают ассоциации с мюзиклом. Возможно, авторы спектакля и предполагали аллюзию на знаменитых «Кошек» Уэббера, но, по существу, это ничего не добавляет спектаклю.

А вот по-настоящему живую ноту в постановку вносит команда клоунов. Актеры, играющие так называемых побочных персонажей (козел, коза, свинья) в тех сценах, где они не участвуют, превращаются в клоунов: красные носы на резиночках, черные комбинезоны с капюшоном и толщинками, так, чтобы получались классические клоунские надутые шаровары… В сцене пожара эти горе-тушители бегают, суетятся, в самый неподходящий момент устраивают обед, кто-то даже, набрав воды, почему-то начинает мыться — в общем, делают все что угодно, но только не гасят огонь, как и положено настоящим клоунам.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра «Мастерская».

Автором сценографии и костюмов значится один человек — Анна Маркус. Вероятно, оттого что сценография в каком-то смысле — тоже костюм. Нет никаких специально выстроенных декораций — пустая сцена и актеры. А кошкин дом — это невысокий (доходящий до пояса) плюшевый домик, из которого кошка достает такой же плюшевый крошечный стульчик: «Это стул, на нем сидят» — и плюшевый же столик: «Это стол, за ним едят».

Как уже говорилось, в спектакле очень красивый свет. Появляется даже теневой театр (затемнение, белый задник, прожектор, и черные силуэты персонажей танцуют свой кошачий танец). В общем, в «Кошкином доме» есть все, что обеспечит признание маленького зрителя. Но, как с прямодушием алкоголика смешно выразился когда-то нон-конформистский поэт Михаил Сапего (совершенно, конечно, не поэтому поводу): «Не хватает только крыл!»